Маракотова бездна - Артур Конан Дойль
— В будущем глубоководное путешествие покажется вам не более сложным и ответственным, чем обычный спуск в трюм парохода «Стратфорд». Даже сквозь густые заросли гидрозои и кремнеземных губок вы, мистер Хедли, наверняка заметили, что основу донного покрытия составляют гравий из пемзы и черная базальтовая окалина. И первое, и второе вещество определенно указывают на древнюю магматическую активность. Больше того, я склонен думать, что геологический состав местной почвы подтверждает мою теорию о том, что гребень, на котором мы сейчас находимся, представляет собой часть вулканической формации. Сама же Маракотова бездна, — последние два слова профессор произнес с любовной тщательностью и даже, прислушиваясь к звучанию, повторил, — Маракотова бездна является не чем иным, как внешним склоном горы. Полагаю, было бы исключительно интересно и познавательно медленно, не торопясь продвинуть аппарат к самому краю впадины и заглянуть внутрь с наиболее выгодной позиции. Предполагаю, что мы обнаружим уходящий на огромную глубину крутой обрыв.
С самого начала эксперимент показался мне крайне опасным: неизвестно, выдержит ли тонкий трос нагрузку бокового движения тяжелой металлической камеры. Однако, когда речь заходила о научном наблюдении, Маракот категорически отказывался думать об опасности как для себя, так и для других. Затаив дыхание, мы с Биллом следили за тем, как наш подводный дом медленно, раздвигая водоросли и до предела натягивая трос, полз по гребню. Однако трос с честью выдержал испытание, и мы продолжили мягко скользить по океанскому дну. Не выпуская из руки компас, профессор Маракот хладнокровно командовал движением по переговорному устройству, время от времени предусмотрительно приказывая приподнять аппарат, чтобы избежать столкновения с препятствием.
— Этот базальтовый гребень не может простираться в ширину дальше чем на милю, — обратился он к нам. — Я определил, что пропасть находится к западу от места нашего погружения. Если расчет верен, то очень скоро мы достигнем цели.
Не переставая любоваться золотыми волнами водорослей и сияющими из черной оправы природными сокровищами, мы беспрепятственно скользили по вулканической поверхности. Внезапно профессор крикнул в телефонную трубку:
— Остановитесь, капитан! Мы прибыли туда, куда хотели!
И правда, перед нашими взорами открылась устрашающего вида пропасть — ужасное место, способное привидеться разве что в жутком ночном кошмаре. Сияющие стены из черного базальта почти отвесно уходили в неведомую глубину. Свисающие заросли ламинарии окаймляли бездну точно так же, как вездесущий папоротник заселяет края земного ущелья. Однако здесь, под раскачивающимся, вибрирующим занавесом, не было ничего, кроме блестящих черных стен адской пропасти. Противоположный каменистый берег терялся вдали: ширина провала могла оказаться огромной, поскольку даже наши мощные прожекторы не обладали достаточной силой, чтобы прорезать лежавший впереди глухой мрак. А когда мы направили вниз сигнальную лампу Лукаса, ее параллельные лучи ушли далеко вниз и пропали в открывшемся перед нами ужасном, неизмеримо глубоком подводном каньоне.
— Поистине поразительно, ничего не скажешь! — воскликнул профессор с выражением собственнического удовлетворения на худом энергичном лице. — Что касается глубины, то существуют значительно более впечатляющие океанские впадины. Например, впадина Челленджера возле Ладронских островов насчитывает двадцать шесть тысяч футов, впадина под названием Глубина Галатеи к востоку от Филиппин еще внушительнее: тридцать две тысячи футов. Есть и немало других, однако, скорее всего, ни одна из них не сравнится с Маракотовой бездной крутизной стен. К тому же наша впадина долгое время таилась от изучавших Атлантический океан гидрографов. Не приходится сомневаться, что…
Профессор не договорил, застыв с выражением острого интереса и удивления на лице. Взглянув поверх его плеча, мы с Биллом Сканлэном окаменели в изумлении и страхе от представшего перед глазами зрелища.
В полосе света от нашей сигнальной лампы из пропасти медленно, неуклюже поднималось какое-то огромное существо. Далеко внизу, куда уже не попадали лучи, мы смутно разглядели извивающееся, дергающееся в медленном восходящем движении отвратительное тело. Неуклюже загребая лапами и тускло мерцая, мерзкая тварь упорно подбиралась к краю провала. Вскоре она попала в полосу света лампы, и мы ясно увидели уродливую форму не по частям, а всю целиком. Неизвестное науке животное во многом напоминало знакомые виды фауны. Слишком длинное для гигантского краба и слишком короткое для огромного омара, существо больше всего походило на лангуста с двумя пугающими вытянутыми клешнями по бокам и качающимися перед тупыми черными глазами усами длиной в шестнадцать футов. Светло-желтый панцирь мог достигать десяти футов в поперечнике, а длина его, не считая усов, наверняка превышала все тридцать футов!
— Чудесно! Восхитительно! — восторженно вскричал Маракот и, схватив блокнот, принялся что-то лихорадочно записывать. — И что же мы здесь видим? Да-да, конечно: глаза на подвижных стеблях, эластичные сочленения. Вывод: перед нами представитель семейства ракообразных, вид неизвестен. Назовем его Crustaceus Maracoti (ракообразное Маракота). Право, почему бы нет? Звучит отлично.
— Видит бог, назовите его как угодно, но эта зверюга ползет прямиком к нам! — в страхе воскликнул Билл. — Послушайте, профессор, что насчет того, чтобы поскорее выключить свет?
— Сейчас, потерпите минутку, вот только зарисую сетчатый узор на панцире, — невозмутимо ответил пытливый натуралист. — Да-да, готово.
Завершив изображение, он выключил прожектор, и мы оказались в чернильной тьме, лишь изредка прорезаемой напоминающими метеоры в безлунную ночь фосфоресцирующими вспышками.
— В жизни не встречал этакой образины, — вытирая со лба пот, признался ошеломленный Билл Сканлэн. — Чувствовал себя ничуть не лучше, чем наутро после грандиозной попойки.
— Вы правы. Смотреть действительно страшно, — согласился профессор. — И все же, несомненно, еще страшнее встретиться с чудовищем на узкой дорожке и на себе испытать захват его мощных клешней. Но, к счастью, мы можем позволить себе наблюдать за чудовищем через окно безопасной камеры.
Не успел он произнести эти жизнеутверждающие слова, как на стену нашего аппарата обрушился сокрушительный удар — как будто стукнули железной киркой. Затем послышался душераздирающий металлический скрежет, и тут же последовал новый резкий удар.
— Похоже, общий любимец желает зайти в гости! — с тревогой крикнул Билл. — Ей-же-ей, нам надо было заранее написать на стене лачуги предупреждение: «Вход воспрещен».
Судя по тому, как дрожал голос неунывающего механика, веселье его не отличалось искренностью. Да я и сам трепетал от страха, глядя, как лютое чудовище исследует каждый из иллюминаторов по очереди, чтобы раздавить попавшуюся на пути жалкую скорлупку и поживиться содержимым.
— Не бойтесь, зверь не сможет нам навредить, — успокоил профессор, однако голос его прозвучал куда менее уверенно, чем прежде. — Что, если нам его стряхнуть?
Взявшись за телефонную трубку, он обратился к капитану Хоуи:
— Поднимите нас футов на двадцать-тридцать.
Через несколько секунд мы плавно взмыли над состоящей из вулканической лавы долиной и переместились в спокойную воду. Однако хищное существо
