Генри Джеймс - Послы
— Не хуже вас и всех прочих? Возможно. Но дело тут не в самих людях, а в том, что создает подобных людей.
— Да, пожалуй, — согласился его молодой друг. — Так оно и есть. Позвольте сказать, как я это оцениваю. Миссис Покок все разглядела; достаточно на нее посмотреть! Если бы вы мельком увидели ее лицо, вы сразу поняли бы, что я имею в виду. Она приняла решение… под звуки музыки, которая Чэду недешево обошлась.
— Стало быть, — подхватил его мысль Стрезер, — она не замедлит мне кое-что преподнести.
— Не хочу пугать вас, но, думается, не замедлит. Впрочем, — продолжал Крошка Билхем, — если я могу хоть чуточку помочь вам продержаться…
— О, отнюдь не чуточку. — И Стрезер с благодарностью положил ему ладонь на плечо. — Тут любая помощь бесценна. — И с этими словами, показывающими, как рад будет принять ее, потрепал собеседника по колену. — Но я должен сам справиться с тем, что готовит мне судьба, и — вот увидите! — справлюсь! И все же, — секундой спустя добавил он, — вы тоже можете мне помочь. Вы как-то сказали, что считаете, Чэду нужно жениться. Тогда я как-то не уловил, хотя теперь знаю, вы имели в виду, ему нужно жениться на мисс Покок. Вы по-прежнему придерживаетесь этого мнения? — Он подчеркнуто помолчал. — Я хотел бы, чтобы вы его изменили. Вы очень мне этим поможете.
— Помогу тем, что стану считать, ему не нужно жениться?
— Во всяком случае, на Мэмми.
— А на ком же?
— Тут, — отвечал Стрезер, — я не обязан подсказывать. На мадам де Вионе — мой совет, — когда сможет.
— Ох, — только и выдохнул Крошка Билхем.
— Именно «ох»! Впрочем, ему вообще незачем сейчас жениться. Я, по крайней мере, не чувствую себя обязанным ему кого-нибудь сватать. А вот в вашем случае, напротив.
— Чувствуете себя обязанным меня сватать?
— Да… после всего, что я для вас сделал!
— Вы так много для меня сделали? — удивился Крошка Билхем, как бы мысленно оценивая его усилия.
— Ну, разумеется, — сказал Стрезер, принимая вызов, — я помню, сколько вы сделали для меня. Будем считать, что мы квиты. Но все равно, — заключил он, — я ужасно хочу, чтобы вы — вы сами — женились на Мэмми Покок.
— Помилуйте, — рассмеялся Крошка Билхем, — всего лишь на днях на этом самом месте вы предлагали мне совсем другую партию.
— Мадемуазель де Вионе? — и не подумал отнекиваться Стрезер. — Да, каюсь, была такая пустая мысль. А вот сейчас практическое предложение. Мне хочется сделать доброе дело для вас обоих — и вам и ей я всем сердцем желаю добра. К тому же, как вы сейчас поймете, тем самым я одним ударом, определяя вас, и себе помогу. Вы ей, сами знаете, нравитесь. С вами она отдыхает душой. Она такая прелесть!
Крошка Билхем уставился на него, как проголодавшийся на ломящийся от вкусной еды стол.
— Отдыхает душой? От чего?
— Не прикидывайтесь, — почти с досадой сказал наш друг. — Вы и сами прекрасно знаете!
— А откуда вы взяли, что я ей нравлюсь?
— Ну хотя бы из того, что три дня назад в золотые часы пополудни она оставалась дома одна — чему я сам был свидетелем — единственно из шаткой надежды на ваш визит и не уходила с балкона, чтобы увидеть, как вы подъедете. Право, не знаю, чего вам еще?
Крошка Билхем не сразу нашелся:
— Только одного — знать, откуда вы взяли, что мне нравится она?
— Ну, если сказанного вам сейчас недостаточно, вы просто монстр с каменным сердцем. Впрочем, — дал волю своему воображению Стрезер, — вы выдали себя, заставив ее ждать, заставив, с целью убедиться, насколько она вами увлечена.
Крошка Билхем почтил его домыслы паузой.
— Я вовсе не заставлял ее ждать, — сказал он, помолчав. — И ни за что на свете не стал бы этого делать, — честно признался молодой человек.
— Куда же больше? Вот вы и попались. — И Стрезер в порыве чувств крепче сжал ему плечо. — Даже если бы вы не оценили ее, я тем более сделал бы все, что в моих силах, чтобы убедить вас. Мне так хочется, чтобы это мое сватовство удалось. Так хочется, — и наш друг заговорил настолько горячо, что не могло быть сомнений: он говорит всерьез, — сделать хотя бы это.
— Женить меня? Нищего без гроша в кармане?
— Я недолго проживу и даю вам слово, слово чести, оставлю вам все, что у меня есть до последнего цента. У меня, увы, немного денег, но вы получите все. Да и у мисс Покок, думается, кое-что есть. Я хочу, — продолжал Стрезер, — сделать хоть каплю чего-то полезного, искупительного. Всю жизнь я жертвовал чужим богам и теперь жажду выразить верность — исконную, скорее всего, — нашим собственным. Я живу с чувством, будто руки у меня пропитаны кровью жертв, принесенных на варварские, вражьи алтари — совсем не той веры. Но что сделано, то сделано. — И добавил, словно разъясняя: — Эта мысль еще и потому так завладела мной, что, убрав Мэмми с пути Чэда, я облегчу себе задачу.
При этих словах молодой человек сорвался с места, и оба, нарочито улыбаясь друг другу, оказались лицом к лицу.
— Стало быть, вам угодно женить меня для удобства Чэда.
— Отнюдь нет, — возразил Стрезер. — Чэду от вашей женитьбы ни тепло и ни холодно. Просто так удобнее выполнить план, намеченный мною для Чэда.
— Просто! — повторил Билхем тоном, выразительнее любого комментария. — Благодарю вас! А я-то думал: вы не вынашиваете никаких планов «для» Чэда.
— Ну считайте, что это план для меня самого — то есть, исходя из ваших соображений, все равно что никакой. Его положение — разве это не ясно? — определяется несколькими элементарными очевидными фактами. Он не нужен Мэмми, так же как Мэмми не нужна ему; и за последние дни это совершенно четко выяснилось. Вот отсюда и надо плясать.
Но Крошка Билхем не поддавался.
— И пляшите на здоровье — раз вам так хочется. Но мне-то зачем?
Припертый к стене, Стрезер на мгновение задумался, но вынужден был, разумеется, признать несостоятельность — по крайней мере внешнюю — своих доводов.
— И впрямь, зачем? Это целиком мое дело — и я должен испить всю чашу сам. Единственное, что необходимо, хотя почти несбыточно, — четко отмерить дозу.
— Что вы называете дозой? — спросил Крошка Билхем.
— Порцию, которую мне придется проглотить. Я ничего не стану разбавлять.
Он драпировался в одежды легкой беседы, но сквозь свободные складки просвечивал истинный смысл слов — обстоятельство, не оставшееся без воздействия на его младшего друга. Секунду-другую Крошка Билхем не отрывал от него взгляда и вдруг, словно все до конца себе уяснив, рассмеялся счастливым смехом. Словно хотел сказать: если он, делая вид или даже попытки, только надеясь увлечь Мэмми, тем самым окажет услугу Стрезеру, — пожалуйста, он готов.
— Я для вас все на свете сделаю.
— Ну-ну, — рассмеялся Стрезер. — Ловлю вас на слове. Не могу даже передать вам, — продолжал он, — как меня умилило, когда случайно, не замеченный ею, я увидел ее на балконе и разлетелся уже было выразить сочувствие — как же, ее, бедняжку, лишили парижских развлечений! — она своим вопросом о некоем молодом человеке одним махом разрушила мой многоэтажный карточный домик. Мне как раз это и нужно было услышать — что она осталась дома ради своего молодого человека.
— Так ведь как раз Чэд, — сказал Крошка Билхем, — и попросил некоего молодого человека, как вы изящно меня обозначили, поехать с визитом.
— Я так и предполагал — это вполне в духе наших простодушных, естественных манер. Только знаете ли вы, — спросил Стрезер, — знает ли Чэд?.. — И, так как его собеседник, видимо, не понимал, что от него ждут, добавил: — Знает ли он, где она «прорвалась»?
При этих словах Крошка Билхем посмотрел ему в лицо пронзительным взглядом: этот намек явно задел его глубже, чем все сказанное ранее.
— А сами вы знаете?
Стрезер слегка покачал головой.
— Увы, нет. Для меня это тоже темный лес. Как ни странно это покажется вам, но я многого не знаю. Правда, у меня создалось впечатление, что в недрах ее души таятся очень сильные, очень глубокие чувства, которые она никому не открывает. Поначалу я считал, она тщательно их схоронила, но, столкнувшись с нею лицом к лицу, понял: есть человек, с которым ей хотелось бы их разделить. Первой мыслью было — не со мной ли? Но нет, я тут же убедился, мне она согласна довериться лишь частично. Когда она повернулась, чтобы поздороваться — с балкона ей не было слышно, как я вошел, — оказалось, она думала, что это вы, и, разумеется, была разочарована. Так я ухватился за кончик истины. Ну а полчаса спустя владел ею уже целиком. Впрочем, вы знаете, как это было, — он посмотрел на своего юного друга жестким взглядом и удостоверился в правоте своих слов. — Говорите что хотите, только вы по уши в нее влюблены. И не отпирайтесь.
Крошка Билхем наполовину уже сдался.
