Лев Толстой - Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Катерина Матвѣевна.

Позвольте, позвольте, подумайте хорошенько и внимательно, вникните въ себя! Тотъ путь, на которой.... Скажите, какою любовью вы любите меня? (Вырывается отъ него и встаетъ.)

Твердынской (идетъ за ней).

Вы фиміамъ сердца моего, вы кальянъ надежды небесъ, вы паръ отъ подошвъ кумировъ моихъ, вся нѣжность и свѣтъ фирмамента мірозданія. Я люблю васъ и желаю учинить съ вами экспликацію.

Катерина Матвѣевна.

Не говорите глупостей, вы оскорбляете меня не какъ женщину, а какъ честнаго человѣка. Я не различаю. Вы говорите, что чувствуете влеченіе ко мнѣ, я считаю васъ хорошимъ господиномъ; изслѣдуйте характеръ вашего влеченія и скажите мнѣ. Старайтесь объективно смотрѣть на вещи. Конкретъ можетъ слушать[347] васъ. Я все сказала.

Твердынской (подходя ближе и хватая за руку).

Божественная, но свободная женщина! Судьба покровительствуетъ намъ. Сей юный питомецъ Минервы (указывая на спящаго Петю) опочилъ въ объятіяхъ Морфея, мы одни, и я снѣдаемъ любовью. (Хватаетъ ее и хочетъ поцѣловатъ.) Будущее въ рукахъ судьбы, настоящее наше. (Обнимаетъ ее.) Да полно же, милѣйшая!

Катерина Матвѣевна (испуганно отбивается).

Вы оскорбляете меня, я ошиблась и въ васъ. Я закричу, пустите!

Петръ (сквозь сонъ).

Семья... игъ..! преграда... ин... ди... виду... игъ!.. альности.

Твердынской (оставляетъ ее, сердито.)

Вотъ ужъ недостойно истинно-свободной женщины — такъ грязно понимать все...

Катерина Матвѣевна.

Боже мой, до чего я дошла!.. Боже мой!.. Но я выше.. Нѣтъ... Я ниже всего на свѣтѣ.1 Я жалкое созданіе, вы мнѣ гадки, а сама я еще гаже![348] (Катерина Матвѣевна, убитая, садится поодаль и глубоко задумывается.) 

ЯВЛЕНІЕ 5.

Тѣ же, Венеровскій и Любочка.

Любовь Ивановна (выходитъ вся въ слезахъ).

Какая же это свобода женщины, коли вы меня мучаете!.. Мнѣ скучно, правду мамаша гово... Катинька! Алексѣй Павловичъ! Батюшки мои, и Петруша! Что это случилось?

Твердынской.

Сурпризецъ не вредный! Я вотъ... ѣду тоже въ Петербургъ.

Катерина Матвѣевна.

Любовь! Ты была права! Но оставьте меня... мнѣ многое надо обдумать. (Садится къ столу,[349] облакачивается и думаетъ.)

Петруша (вдругъ просыпается и встаетъ).

Постойте, я все лучше разскажу. Ты сама должна знать, что семья... игъ!.. развитію индивиду... игъ!.. альности. Я и поѣхалъ одинъ, a Алексѣй Павловичъ открылъ, что тоже есть комуна... а комуна... удивительное убѣжд... учрежденіе, ну, все равно... Мнѣ очень спать хочется, вы меня разбудите... (Садится.)

Любочка.

Что съ нимъ?

Венеровскій.

Ничего особеннаго. Все это понятно. Мальчишка напился пьянъ и выходитъ мерзость неестественная.

Петруша (привстаетъ).

Сами вы мерзость неестественная. Это ужъ всѣ знаютъ, что вы ретроградъ, мнѣ Алексѣй Павловичъ и Катинька дорогой сказали, что вы изъ-за денегъ женились. Это очень подло по нашимъ возрѣн... (Засыпаетъ.)

Твердынской.

Точно, что мальчишка-съ. Повѣрьте, Анатолій Дмитріевичъ, что я этаго не говорилъ и не думаю, потому что ваши убѣжденія...

Венеровскій.

Да-съ, сдѣлать гадость, да и на попятный! Это на васъ похоже-съ. А вотъ съ вами-съ, сударыня, позвольте дотолковаться до дѣла. (Къ Катеринѣ Матвѣевнѣ.) Когда я объяснялся съ вами-съ, хе, хе! у себя на квартирѣ-съ, я васъ попросилъ молчать о моей особѣ-съ. Вы должны были мнѣ обѣщать это, однако вамъ, какъ видно, не угодно держать слова. Теперь-съ я заставлю васъ, хе, хе! да-съ. — Мы дѣйствительные умные люди и люди дѣла, тѣмъ-то и отличаемся отъ болтушекъ, какъ многіе ваши знакомые... тѣмъ отличаемся-съ, что не позволяемъ себя забирать въ руки, а сами забираемъ въ руки, какъ я васъ забралъ-съ, хе, хе! да-съ. (Тихо ей.) Вы хвастаетесь свободой отъ предразсудковъ, а кое-что вамъ не хотѣлось бы распубликовать. Такъ знайте-же...

Катерина Матвѣевна.

Позвольте, позвольте...

Венеровскій.

Извольте-съ...

Катерина Матвѣевна.

Нѣтъ, ничего. Вы правы, только оставьте меня додуматься. (Садится въ прежнюю позу.) Пожалуйста, оставьте меня!. Я послѣ скажу.

Венеровскій (къ Любочкѣ).

Теперь съ этой госпожей покончено. Перестаньте и вы, миленькая. Я снисходителенъ всегда къ людямъ съ слабыми силами и умственными способностями, и это очень естественно, потому что я насквозь вижу всѣ ихъ стремленъица. Но когда идутъ мнѣ на перекоръ, то я имѣю привычку сломать то, что мнѣ мѣшаетъ. Вамъ хочется показать, что вы имѣете волю. Это похвально и человѣчно, но надо, чтобы цѣль была разумна.

Любочка (горячо).

Вы всегда думаете, что вы только разумны. Катинька, ты меня не любишь, но скажи же, пожалуйста, по правдѣ, заступись зa меня. Мнѣ такъ скучно,[350] такъ скучно! И зачѣмъ я отъ нихъ уѣхала? Хоть бы Дуняша была со мной! Катенька, что съ тобой? (Катерина Матвѣевна не отвѣчаетъ.)

Катерина Матвѣевна.

Любовь, не мѣшай мнѣ додуматься. Во мнѣ совершается великой переворотъ. Я чувствую это.

Любочка.

Алексѣй Павловичъ, скажите хоть вы, стали бы вы мучать женщину, которую вы любите? Онъ бранитъ моихъ родныхъ, онъ не любитъ меня.

Твердынской.

Я, Любовь Ивановна, такъ сказать, въ любви неофитъ и даже атеистъ оной.

Любочка.

Вы все шутите, a мнѣ, право, не до шутокъ. Боже мой, зачѣмъ я уѣхала!

Венеровскій.

Какая фразистость у васъ непріятная. Но довольно-съ! Я послѣдній разъ говорю: попробуйте дать себѣ отчетъ въ вашихъ желаніяхъ и выразить ихъ. Это очень просто. Я выражаюсь ясно и разумно, попытайтесь и вы сдѣлать то же.

Любочка.

Катинька всегда такъ говоритъ. Развѣ можно сказать все, что чувствуешь? Какъ мнѣ сказать все... Вы только о себѣ говорите. Вы меня не любите. Вы не подумали обо мнѣ ни одной минуточки... Зачѣмъ вы еще пристаете ко мнѣ? Мнѣ скучно! Вы только себя хвалите. Папаша бы меня понялъ.

Венеровскій.

Я вамъ сказалъ, что я выше этихъ фразъ, и вамъ не заставить меня вступить въ ту арену пошлыхъ препирательствъ, на которую вы меня призываете. Я велю закладывать. Староста![351]

ЯВЛЕНІЕ 6.

Входитъ староста.

Венеровскій (старостѣ).

Велите закладывать, торопитесь, я беру[352] вольныхъ, я заплачу двойные прогоны.

Катерина Матвѣевна (встаетъ и встряхиваетъ волосами.)

Позвольте, Венеровскій![353] я додумалась. Теперь я все скажу вамъ... Наши отношенія... (За сценой слышенъ шумъ, крикъ.)

Голосъ Ивана Михайловича.

Четверню въ коляску!

Голосъ Смотрителя.

Нѣту-съ...

Голосъ Ивана Михайловича.

Зуба ни однаго не оставлю! Разбойникъ! Нѣтъ, братъ, я ужъ не тотъ. Въ острогъ посадятъ, а зубы всѣ выколочу! слышишь? Дай взглянуть.[354] (Входитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 7.

[355]Тѣ же и Иванъ Михайловичъ.

Иванъ Михайловичъ.

А.. а.. а! Любезные! Вотъ они молодчики! Всѣхъ разомъ накрылъ!...

Твердынской.

Могу сказать, скандалецъ предвидится не зловредный!

Венеровскій (садится на стулъ противъ Ивана Михайловича и дерзко смотритъ ему въ глаза).

Вотъ господинъ, котораго надо будетъ еще пощелкать по носу.

Катерина Матвѣевна (останавливается въ своей позѣ).

Иванъ Михайловичъ! Я рада васъ видѣть.

Любочка (приближается[356] къ отцу).

Папа милый...

Петруша (поднимается съ мѣста и глядитъ безсмысленно на отца).

Теперь ужъ... игъ!... всѣ очень сознали... игъ!..

Иванъ Михайловичъ (къ Любѣ, отводя рукой).

Постой. — Начнемъ съ чужихъ. (Къ студенту, беретъ его зa руку.)[357] Государь мой, пожалуйте-ка вы сюды!

Твердынской.

Неужели вы думаете, что за ваши 20 рублей въ мѣсяцъ я обязанъ похоронить себя?... Кажется, вы сами можете сознавать....