Рене Баржавель - Девушки и единорог
Гризельда, заметившая его появление, помчалась на кухню, охваченная дурными предчувствиями. Она застала там всех слуг, неподвижно застывших и молча смотревших на Меешавла, с которого струйками стекала дождевая влага. Она крикнула:
— В чем дело? Что случилось?
Эми повернулась к ней; ее лицо было мокрым от слез. Потом она обратилась к Меешавлу:
— Скажи ей. Скажи все, что только что сказал нам. Мне нужно услышать тебя еще раз, чтобы поверить в случившееся. Трудно сразу поверить в несчастье, даже если ты ожидал его.
Меешавл развел в отчаянии руки, потом вытер лицо рукавом, чихнул и произнес хриплым голосом:
— Он умер. Парнелла больше нет! Отец Ирландии мертв! Все ирландцы стали сиротами.
Гризельда оказалась во власти двух противоположных чувств: эта смерть устраняла возможность конфликта с Шауном, и в то же время она так же глубоко потрясла ее, как Меешавла, как Эми. Она любила Ирландию и она была влюблена; Парнелл тоже мог быть убит врагами из-за его любви к женщине.
— Он был лендлордом, как сэр Джонатан, мисс, и протестантом, как вы, — сказал Меешавл. — Среди нас, ирландцев, нет другого такого ирландца, как он. И он умер за Ирландию. Говорят, что причиной смерти была болезнь. Это очень удобное объяснение для английских свиней. Почему они не позволили ему лечиться в Ирландии? В сорок пять лет никто не умирает просто так, особенно, если у него хорошее здоровье.
— Он умер потому, что ему разбили сердце, — сказала Эми.
Гризельда осторожно, словно ребенку, сообщила новость Шауну. Тот
заплакал, ничуть не стыдясь своих слез. Потом сказал:
— Сегодня плачет вся Ирландия.
Дождь с глухим шумом обрушивался на черепичную крышу, потоки воды громко струились по водосточным трубам.
— Теперь мы долго ничего не сможем предпринять. У нас нет вождя. Он должен был победить. Его мать была американкой, и от нее он унаследовал ясность мысли и любовь к свободе. И теперь мы должны отправиться именно туда, чтобы собрать деньги и сторонников. Таким образом, мы получим новую возможность освободить Ирландию. Мы поедем туда вдвоем. Нужно предупредить Фергана, что наши планы изменились. Ты займешься этим, хорошо? Это надо сделать немедленно.
— Да, любовь моя.
* * *Когда Молли в понедельник отправилась к Меешавлу за новостями, она решила по пути заглянуть к матери, чтобы попрощаться. Если известие об отъезде придет неожиданно, у нее может не остаться времени повидаться с ней. Молли не сказала матери, что уезжает, ограничившись крепким объятием, после которого ей пришлось убежать, пока она не разрыдалась. Эрни, конечно, догадалась, что происходит нечто необычное, но решила, что дочь расстроена переездом Фергана в Слайго. Кстати, ей нравился этот симпатичный парень, и она собиралась выдать за него дочь, когда все успокоится. Нельзя же сражаться всю жизнь.
Гризельда с нетерпением ожидала возвращения Молли с новостями. Ей надоело торчать возле окна в своей комнате, и она вышла в коридор, где прислушалась, опасаясь подозрительного шума с чердака. Потом она медленно спустилась в столовую, хотя до обеда еще оставалось время. В столовой она увидела Ардана, который развалился перед камином, подставив живот ласковому пламени неторопливо горевшего торфа. Разморенный теплом, он слегка приподнял голову и лениво вильнул хвостом, увидев хозяйку. Гризельда устроилась в кресле перед камином и взяла книгу с круглого столика. Осознав через несколько минут, что даже не представляет, что читает, она бросила книгу и встала, решив продолжить ожидание в своей комнате. Ардан, подумавший, что намечается прогулка, вскочил, готовый сопровождать хозяйку. Открыв дверь толчком колена, в комнату вошла Молли, державшая серебряный поднос с приборами для обеда. Она бросила на Гризельду сияющий взгляд:
— Все в порядке!
— Что именно в порядке? — поинтересовалась появившаяся из коридора Джейн.
— Ничего особенного. — промямлила несколько растерявшаяся Гризельда.
— Я говорю про синий атлас, — вмешалась Молли. — Он будет в четверг!
И она повторила, пристально глядя на Гризельду:
— В четверг!
— Отлично!
Гризельда повернулась к камину и снова уселась в кресло.
— Дался вам этот атлас! — пожала плечами Джейн.
— Но он действительно выглядит замечательно, — ответила негромко засмеявшаяся Молли.
Она кружилась вокруг стола, словно в танце, ловко жонглируя извлекаемыми из буфета красного дерева тарелками, которые, словно по мановению волшебной палочки, сами собой прыгали на стол, разбрасывала яркие блики столовым серебром, в один и тот же миг находилась со всех сторон стола. Она была невесома, ее здесь уже не было, она уже уехала.
Джейн подошла к Гризельде. Медленно, мечтательным тоном, она произнесла, словно обращаясь к колеблющимся языкам пламени:
— На этом острове мы совершенно изолированы от всего мира. Если случится что-то непредвиденное.
Гризельда повернулась к сестре.
— Если случится что-то. Ты это о чем?
— Никогда не знаешь, что может произойти. С этими террористами. С этим шофером тетки Августы. А если он бродит поблизости?.. В конце концов, он знает тебя.
От стола послышался серебряный звон. Оцепеневшая Молли выронила вилку.
— Ведь эти люди настоящие убийцы, — продолжала Джейн. — А полиция никогда не посещает остров. Мне кажется, что отец должен пригласить констеблей, чтобы они охраняли нас.
Гризельда вскочила, вспылив.
— Какая чепуха! Я запрещаю тебе беспокоить родителей этими детскими страхами! Слышишь? Запрещаю!
— Ой, ой, ой. Ладно, успокойся!.. Это не повод, чтобы поднимать такой шум!..
Джейн надулась. Она продолжала стоять перед камином, глядя на огонь, тогда как сгоравшей от нетерпения Гризельде хотелось подробнее узнать новости от Молли. Она сухо поинтересовалась, обращаясь к Джейн:
— Тебе что, нечего делать?
Возмущенная и готовая заплакать Джейн порывисто повернулась к сестре:
— Конечно! Все считают, что я гожусь только для грязной работы на кухне! А общаться со мной никто не хочет!
И она выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
— В четверг! — пропела Молли, подбросив к потолку салфетку.
Потом она зашептала тоном опытного заговорщика:
— В четверг, с вечерним приливом!.. То есть, часов в одиннадцать. Меешавл подъедет на лодке к Скале, чтобы забрать нас. Фениям удалось договориться, что нас возьмут на судно «Ирландский дельфин» — это американское торговое судно, его капитан ирландец. Оно идет из Белфаста в Нью-Йорк. Меешавл отвезет нас на Белый остров. Там нас будет ждать рыбак, с которым мы выйдем в открытое море, где встретимся с «Дельфином». Они уже не раз проделывали такую операцию.
И она добавила, затрепетав от ужаса и удовольствия:
— Это очень опасная операция!
— Только ничего не говори Шауну, — сказала Гризельда.
Во вторник Гризельда встретила Китти, собиравшуюся в свое обычное благотворительное турне.
— Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для нас сделала. Но ты еще нужна нам.
Китти остановилась, уцепившись за руль велосипеда.
— Он еще здесь?
— Теперь уже ненадолго. Он уйдет в четверг.
— Не очень-то скоро.
— И я ухожу с ним.
— Как?
— Не падай в обморок!.. Мы поплывем в Америку. Мы уходим с приливом в одиннадцать часов.
— Как это — с приливом?..
— Не волнуйся, я не сошла с ума. Конечно, сначала мы поплывем на одной лодке, потом на другой, побольше, а затем на большом корабле. С нами будет Молли.
Китти уже пришла в себя благодаря своей крепкой физической и психической конституции.
— Надеюсь, вы не забираете с собой Эми. И Джошуа Кромби с его коровой!.. Видно, ты не знаешь и того, что Элис тоже уходит в четверг? Ты подумала о наших родителях?
— У них остаются Джейн и ты.
— Джейн — это сквозняк, который только и думает, чтобы проскользнуть под дверь!
— В любом случае, я все равно должна была когда-нибудь уйти! Я не собираюсь провести всю жизнь отшельником на этом острове. А ты будешь мне нужна в четверг. Шаун может выбраться из дома только во время ужина.
— Что, он сейчас в нашем доме?
— Да, на чердаке, над маминой комнатой.
На этот раз Китти не удержалась на ногах. Она прислонила велосипед к дереву и присела на пенек. Гризельда невозмутимо продолжала:
— Он спустится в мою комнату, откуда слезет на землю, цепляясь за плющ. Но я должна быть с ним, чтобы ничего не случилось. Я придумаю причину, чтобы уйти из столовой. А тебя я попрошу, если меня долго не будет, чтобы ты не позволила посылать кого-нибудь за мной.
Китти наконец удалось успокоить дыхание.
— Ты ненормальная, совершенно ненормальная!..
— Мне уже кто-то говорил это? — ответила Гризельда.
Этим днем она еще не стала предупреждать Шауна. Она хотела подождать некоторое время, чтобы он не удивился так быстро организованной поездке в Америку. Все объяснения откладывались на потом.
