Жены и дочери. Мэри Бартон [сборник 2023] - Элизабет Гаскелл
Потом подъехала карета, и после нескончаемых «последних» слов графа, который, казалось, откладывал все мыслимые указания до того момента, когда он, балансируя, наподобие неуклюжего Меркурия, [34] встанет на подножку кареты, они отправились назад, в Тауэрс.
— Что вы предпочитаете — пообедать с нами (потом вас, конечно, довезут до дому) или ехать сразу домой? — спросила у Молли леди Харриет. Она и ее отец спали до той минуты, когда карета остановилась у ступеней высокой лестницы. — Говорите правду, сейчас и всегда. Правда, по крайней мере, обычно бывает забавна!
— Если можно, я бы предпочла сразу вернуться к обеим мисс Браунинг, — сказала Молли, помня, как дурной сон, свой единственный вечер, проведенный в Тауэрс.
Лорд Камнор остановился на ступеньках, чтобы помочь дочери выйти из кареты. Леди Харриет задержалась, чтобы поцеловать Молли в лоб и сказать:
— Я скоро приеду, привезу вам гору книг мисс Эджуорт и продолжу знакомство с Пэкси и Флэпси.
— Нет, пожалуйста, не надо, — сказала Молли, удерживая ее за руку. — Вы не должны приезжать, право, не должны.
— Но почему?
— Потому что я этого не хочу; потому что я считаю, что не должна приглашать в гости тех, кто смеется над моими друзьями, у которых я живу, и дает им прозвища.
Сердце Молли бешено колотилось, но она не отказалась бы ни от единого слова.
— Милая моя, — наклонившись к ней, очень серьезно сказала леди Харриет, — мне очень жаль, что я их так назвала, и очень, очень жаль, что обидела вас. Если я пообещаю вам быть почтительной к ним в словах и в делах — и даже в мыслях, если сумею, — тогда вы мне позволите?
Молли нерешительно помолчала.
— Мне лучше немедля уехать домой. Я ведь скажу то, чего не следует. К тому же вас ждет лорд Камнор.
— О нем не беспокойтесь: Браун рассказывает ему свежие новости и он с удовольствием слушает. Так я приеду? И не забуду обещания.
Молли отправилась в путь в одиноком великолепии, и молоток на дверях дома сестер Браунинг расшатался в своих старых, почтенных петлях от несмолкающей дроби, выбитой форейтором лорда Камнора.
Хозяек переполняли радость встречи и любопытство. Весь долгий день им очень не хватало их веселой молодой гостьи, и раза по три-четыре в час они гадали и прикидывали, кто и что делает именно в эту минуту. Они недоумевали, чем могла заниматься Молли всю вторую половину дня, и были ошеломлены, осознав, какая честь ей была оказана: ведь она провела столько часов подряд в обществе леди Харриет. Этим фактом они были взволнованы гораздо более, чем всеми подробностями венчания, бо́льшая часть которых им была известна заранее и бесконечно обсуждалась в течение дня. Молли начала склоняться к тому, что леди Харриет не так уж не права, высмеивая преклонение добрых жителей Холлингфорда перед своим феодальным сеньором, и пыталась представить, с какими знаками почтения они станут принимать леди Харриет, если она и в самом деле нанесет обещанный визит. До этого вечера ей не приходила в голову мысль умолчать о возможном посещении, но теперь она почувствовала, что будет лучше о нем не упоминать, так как у нее не было уверенности, что обещание будет исполнено.
Прежде чем леди Харриет нанесла визит, Молли посетил другой гость.
Как-то раз приехал верхом Роджер Хэмли с запиской от матери и с осиным гнездом в подарок от себя. Молли услышала его звучный голос, раздавшийся на узкой лестнице: он осведомлялся у служанки, дома ли мисс Гибсон, и ей стало полусмешно-полудосадно, когда она подумала, какую пищу это его посещение может дать фантазиям добрейших мисс Браунинг. «Я уж лучше вовсе не выйду замуж, чем выйду за безобразного мужчину, — подумала она, — а милый добрый мистер Роджер действительно безобразен; по-моему, его даже нельзя назвать просто некрасивым». Однако обе мисс Браунинг, которые никогда не смотрели на молодых людей так, словно их естественный наряд — шлем и латы, сочли, что мистер Роджер Хэмли вполне привлекательный молодой человек, когда он вошел в комнату с разрумянившимся от скачки лицом и блеснул в улыбке белыми зубами, вежливо поклонившись присутствующим. Он был немного знаком с обеими сестрами и учтиво беседовал с ними, пока Молли читала короткое послание миссис Хэмли, содержавшее слова сочувствия и добрые пожелания по поводу свадьбы ее отца, потом повернулся к ней, и, с каким бы вниманием ни вслушивались обе мисс Браунинг в их разговор, они не сумели найти ничего примечательного ни в сказанных им словах, ни в тоне их беседы.
— Я привез вам осиное гнездо, как обещал, мисс Гибсон. В этом году в них не было недостатка — мы собрали семьдесят четыре только на земле моего отца, а у одного работника, бедняги, который живет пчеловодством, случилась настоящая беда — осы выгнали пчел из его семи ульев, завладели ульями и съели весь мед.
— Какие прожорливые маленькие паразиты! — сказала мисс Браунинг.
Молли заметила, как глаза Роджера смешливо блеснули при этом не к месту употребленном слове, но, хотя он и обладал изрядным чувством юмора, оно, судя по всему, не уменьшало его уважения к людям, которые его забавляли.
— По-моему, это они заслуживают огня и серы, [35] а не бедные, милые, невинные пчелы, — сказала мисс Фиби. — И какая черная неблагодарность со стороны людей, которые собираются лакомиться их медом!
Она вздохнула так, словно ей было невыносимо об этом думать. Пока Молли дочитывала записку, Роджер объяснил ее содержание мисс Браунинг:
— Мой брат и я собираемся в четверг вместе с отцом на сельскохозяйственный съезд в Кэнонбери, и матушка просила передать вам, что будет чрезвычайно признательна, если вы сможете отпустить к ней мисс Гибсон на этот день. Ей очень бы хотелось иметь удовольствие пригласить также и вас, но она настолько нездорова, что мы убедили ее удовольствоваться обществом мисс Гибсон, поскольку она спокойно может предоставить юной леди развлекаться самостоятельно, но не сочла бы возможным поступить так же, если бы гостями были вы и ваша сестра.
— Это очень, очень любезно с ее стороны. Ничто
