Пэлем Вудхауз - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)
— Нет, сэр. Он служит у его светлости вместо мистера Кармоди.
— Не может быть!
— Может, сэр. Насколько я понял, договоренность достигнута два дня назад.
— Странно. Зачем ему это? У него есть деньги.
— Вот как, сэр?
— Во всяком случае, были. Я с ним давно не виделся. Разорился?
— Вполне возможно, сэр. Теперь многие разоряются.
— Все равно семь.
Дворецкий покашлял.
— Я полагал, мистер Роналд, что вам сообщили о приезде ее светлости.
— Какой?
— Вашей матушки, мистер Роналд.
— Что?!
— Леди Джулии, мистер Роналд.
— О Господи!
— Еще коктейль, мистер Роналд?
— Да, пожалуйста.
Задумчиво попивая коктейль, Ронни успокаивался. Да, на секунду сердце у него упало, но зачем? В сущности, мать — хорошая тетка, даже очень хорошая. Что она такого сделает? Конечно, поначалу будет нелегко, но это пройдет.
— Где она, Бидж?
— В своей комнате, мистер Роналд.
— Надо бы к ней зайти. Или не надо? Кто ее знает. Может, причесывается, держит щетку… еще ударит… Нет, лучше сказать ей, что я здесь.
— Сейчас пошлю, мистер Роналд.
Двинув левой бровью ровно настолько, чтобы показать, что, если бы не условности, он бы остался и поддержал, дворецкий удалился. Вскоре отворилась дверь и вошла леди Джулия.
Ронни поправил галстук, одернул жилет и двинулся ей навстречу.
Нельзя сказать, что он очень боялся. В свое время они много смеялись с леди Джулией, и он надеялся, что при должной ловкости встреча пройдет в легком, шутливом тоне. Говоря строго, леди Джулия — это вам не леди Констанс.
Однако, целуя ее, Ронни чувствовал то самое, что чувствовал на ринге перед матчем, пожимая противнику руку.
— Привет, мать.
— Здравствуй, Ронни.
— Приехала, а?
— Как видишь.
— Не устала?
— Нет.
— Это хорошо.
И впрямь, ему стало легче.
— Ну, — весело продолжал он, — окрутили нашего Джорджа.
— Джорджа?
— Джорджа. Я только что со свадьбы.
— А, да! Значит, женился?
— Женился.
— Все в порядке?
— Конечно.
— Все довольны?
— Еще бы.
— Естественно. Девушка нашего круга…
— Х-ф-мпф…
— Да, — согласилась леди Джулия, — именно «Х-ф-мпф».
Они помолчали. Ронни поправил галстук. Леди Джулия на это смотрела. Встретив ее взгляд, он повернулся к портрету второго графа.
— Странные у них бороды, — заметил он.
— Ты можешь смотреть им в лицо?
— Вообще-то не могу. Жуткие рожи. Один поприличней, Дик Трипвуд, который женился на певице.
— Берешь с него пример?
— Не без того. О, молодец, улыбнулась!
— Ты ошибся, скривилась от боли. Тебя надо показать психиатру!
— Ну что ты гово…
— Ронни, — сказала леди Джулия, — если ты будешь спорить, я тебя ударю. И не скалься. Я только убеждаюсь, что ты идиот, которым давно пора заняться.
— Мам!
— При чем тут «мам»?
— При том. Одумайся. Конечно, я не жду, что ты будешь плясать от радости, но сохраняй приличия. Зачем ты меня обижаешь?
— А зачем ты женишься на певичке?
— Давай поговорим про книги, — миролюбиво предложил Ронни.
Леди Джулия на это не пошла.
— Поразительно! — сказала она. — Просто хворь какая-то! Вроде коклюша или свинки. Видимо, вам, идиотам, надо через это пройти. Как сейчас помню, бедный папа отсылает Галахада в Африку…
— Вот, постой, я тебе расскажу. Эта его девушка…
— Я была тогда совсем маленькая, но все помню. Папа кричит, мама плачет, такая семейная сцена в старом духе. А теперь! Одно хорошо: это быстро проходит. Лихорадка, кризис — и все, здоров. Ронни, мой несчастный кретин, неужели ты серьезно думаешь…
— Конечно!
— Она же певичка!
— А что такое? О них можно сказать много хорошего.
— Не при мне. Ронни, подумай! Ну хорошо, когда ты был в Итоне, я бы стерпела. Но сейчас! Ты взрослый, вроде бы умный… Посмотри на людей, у которых такие жены. Дэтчет, этот жуткий Беллинджер…
— Какие «такие»? Нет, какие «такие»? Певицы бывают разные.
— Ты ошибаешься. На мой старомодный взгляд, все они — накрашенные штучки.
— На сцене надо гримироваться.
— Но не быть развязной. Не хапать моего сына.
— Как ты выражаешься!
— Да, сегодня мне трудно подыскать что-нибудь приятное. Ронни, подумай! Знаю, ты не привык, но попробуй хоть когда-нибудь. Дело не только в происхождении. У них все другое — вкусы, взгляды. Вероятно, ты хочешь жить по-человечески — а она? Что она видела? Сплетни, дрязги, романы. Да она изменит тебе, как только ты отвернешься!
— Только не Сью!
— Именно Сью.
Ронни снисходительно улыбнулся:
— Подожди, увидишь ее…
— Спасибо, видела.
— Где?
— В поезде.
— Что она там делала?
— Возвращалась из Лондона.
— Я не знал, что она уезжала.
— Так я и думала.
Недавно Ронни мечтал, чтобы леди Джулия улыбнулась. Теперь мечта сбылась, но он не обрадовался. Ему уже не хотелось, чтобы беседа шла в легком, шутливом тоне.
— Прости, — сказал он, — будем говорить прямо. Только что ты описывала женщин, которые могут обмануть. Теперь ты сообщаешь, что видела Сью.
— Да, все верно.
— Значит… ты ее имела в виду?
— Да, ее.
Ронни неприятно засмеялся:
— Из-за того, насколько я понял, что она съездила в Лондон. Вероятно, что-нибудь купить. Мне стыдно за тебя!
— Ну что ж, если хочешь, я видела ее в ресторане с Монти Бодкином.
— С Монти?
— Да. И в поезде. У них хватило наглости сделать вид, что они не знакомы.
— Она была с ним в ресторане?
— Была. Он гладил ей руку. Ронни, подумай! Да она такая, как все они! Неужели ты не видишь? Только полный идиот… Твой Бодкин нанялся в замок. Недавно он служил у Тилбери. Почему он ушел? Почему нанялся? Из-за нее, дураку ясно. Ты за дверь — она в Лондон, все обговорить. Если это не так, зачем им притворяться? Ты прав, я не очень радуюсь.
Она замолчала, поскольку открылась дверь и вошла леди Констанс.
Входя, она окинула взглядом сестру и племянника. Симптомы семейных ссор ей были известны. Сестра сжимала и разжимала руки. Племянник глядел куда-то красными глазами. Леди Констанс вздрогнула, как боевой конь при звуке трубы. Инстинкт делал свое дело.
Но был у нее и другой инстинкт. Общение с братом Кларенсом, способным прийти к обеду в охотничьей куртке, так обострило ее чувства, что она автоматически поправляла недочеты в одежде близких.
— Роналд! — сказала она. — В каком ты галстуке!
Ронни тяжелым взглядом посмотрел на нее. Только этого ему не хватало. Мир рушился, яд гулял в крови, а тут еще галстук. Представьте себе, что Отелло тронут за рукав, когда он уже схватил подушку, и скажут, что он не в том камзоле.
— У нас гости! — продолжала леди. — Немедленно повяжи белый.
Даже в бездне горя Ронни удивился. Что она о нем думает?
— И надень фрак!
Если ее слова хоть что-то значили, она могла предположить, что он способен сочетать белый галстук со смокингом. До этого мгновения он думал что-то ответить. Теперь понял, что слова бессильны. Кинув на леди Констанс взгляд, который нельзя бросать на тетю, он вышел из комнаты.
— Роналд чем-то расстроен, — сказала леди Констанс.
— Это у него семейное, — сказала леди Джулия.
— Что случилось?
— Я намекнула ему, что он не в себе.
— Вполне с тобой согласна.
— А теперь прибавлю, что и ты не в себе.
Леди Джулия часто дышала. С тех пор как она царапала леди Констанс, прошло тридцать пять лет, но голубая эмаль ее глаз так сверкала, что та попятилась.
— Джулия! Ну что ты!
— Как ты могла пригласить эту особу?
— Я ее не приглашала.
— Не приглашала?
— Конечно, нет!
— Значит, она сама приехала?
Леди Констанс издала тот звук, который напоминал фырканье.
— Да, под чужим именем. Помнишь, ты писала про мисс Скунмейкер? Мне показалось, ты надеешься… что они с Ронни…
— При чем тут Майра Скунмейкер?
— Ты послушай. Дней десять назад я встретила в Лондоне Ронни с какой-то девушкой. Он мне ее представил как мисс Скунмейкер. Естественно, я поверила и пригласила ее сюда. Она приехала. Вскоре выяснилось, что она, собственно, Роннина певичка…
— И ты предложила ей остаться? Понимаю, понимаю.
Леди Констанс вспыхнула:
— А что я могла сделать? У меня не было выхода!
— Почему?
— Потому что… О, Кларенс! — сказала леди Констанс с привычным отчаянием.
— Э? — откликнулся девятый граф, входя в комнату.
— Уходи!
— Хорошо. Хорошо, хорошо, превосходно.
Подойдя к роялю, он вытянул длинный палец и нажал на клавишу. Пронзительный звук подействовал на леди Констанс так, словно ей воткнули в ногу булавку.
