Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

��И вот, когда его мать в очередной раз отдыхала, она вдруг заявила, что не прочь переехать к нам, а у него язык не повернулся сказать, что это не вполне уместно, а точнее � кое-кого просто кондратий хватит, как только она переступит ногой порог. Отличная мысль, ответил он. А поскольку мне во всем признаться он тоже не решился, для меня началась новая жизнь. Я вернулась домой, вся разбитая после кошмарного рабочего дня � я тогда марала в вечерних газетенках разную слюнявую галиматью,�� и вдруг увидела ее в своем дорогом, любимом кресле. Прихлебывает чаек и треплет своих змей по загривку. Недурная встреча в родных пенатах, говорю я Джо, когда отвела его в сторонку. И тут у него совести хватило сказать мне: �Понимаешь, я вечно на своих гастролях, и ей будет приятно, что рядом живой человек�.

��Он � актер?

��Ну, что-то в этом духе. В Вест-Энде он так ничего и не добился, но в провинции дела шли неплохо, он постоянно получал главные роли в разных постановках для юношества. Так вот, когда дома у меня окопалась его мать со своими змеями, я и принялась вовсю раскручиваться,�� загадочно промолвила мисс Йорк.

Салли сморгнула.

��Что вы хотите этим сказать?

��То, что вы слышали. Если человек пишет для периодики, он обязательно хочет состряпать роман, и ждет, когда у него выдастся свободное время. А я уже давно подумывала, как бы чего-нибудь сварганить, потому что, если вы пишете слюнявые заметки, у вас скапливаются горы бесценного материала. Тогда я и поняла, что настал мой час. Вместо того чтобы вечера напролет слушать рассказы об оглушительных успехах и о зависти бездарных знаменитостей, которые помешали ангажементу в Лондоне, я заперлась у себя комнате и написала первый роман. Он назывался �Вереск на холмах�. Читали?

��Да, конечно.

��Муть несусветная, но ее взяли �Попгуд и Грули�, она неплохо разошлась, и тогда они отослали гранки в Нью-Йорк для �Братьев Синглтон�, а уж те книжки лепят, словно сосиски. Им дела нет, из чего лепить, набралось бы восемьдесят тысяч слов. Засыпали они все это в сосисочный автомат, повернули рычажок, и мой благоухающий жмых ходил у них потом в фаворитах сезона. Что называется, бестселлер. Пригласили меня в Нью-Йорк, чтобы помочь,�� реклама, автографы, и прочее в этом духе. А Джо как раз был на своих гастролях, ему оставалось объехать еще с полдюжины мест. Мне казалось, что я уеду на две-три недели. Ну, а там выяснилось, что по этой чертовой книжонке захотели ставить фильм, и пришлось перебираться в Голливуд и работать над сценарием. Через два месяца высылаю Джо пять тысяч долларов и пишу, что мероприятие грозит затянуться, а потому надо взять и приехать ко мне. И что ж вы думаете?

��Что?

��Пишет мне в ответ, что очень благодарен за пять тысяч, но приехать он не может, мамаше трудно жить одной! У нее сердцебиение, то да се. Тут я вошла в раж, да и наломала сгоряча дров. Сегодня считаю свой поступок неправильным, а тогда я сказала себе: �Ладно-ладно, Джо! Тебе, значит, и без меня неплохо, ну а мне без тебя � и подавно!� Провела в Америке безвылазно четыре года. К тому времени мы оба уже принимали как должное, что супружеству нашему � каюк.