Геннадий Русский - Блатные сказочки
Невеста, Настинька, поначалу смеялась, забавлялась со своей новой подругой, обнималась - уж очень та ей понравилась, такая скромная, тихая, угодливая. Уж вовсе она расшалилась, да вдруг замечает - предмет не тот... Тут она закричала, да за песнями не слышно... и растлил Фролка ее девичество! И, опомниться не дав, тут же в своей любви открылся, наговорил, задурил голову.
Вышли молодые к гостям, те смеются, поздравляют, шутят: «Отчего ты, Настинька, такая бледная?» Та молчит, и Фролка молчит. Время спать укладываться. Стали девиц по комнатам разводить, разбираться, какую с какой положить - одной им, вишь, боязно, неровно какой домовой защекочет. Настинька, понятно, захотела ночевать с новой подругой - Фролкой, да так ей это понравилось, что три дня и три ночи шел их девичий праздник.
Приворожил Фролка девку, победил, на край света с ним готова. Идет Фролка к одному знакомому боярину, просит на день карету. Тот было отказывает: «Ты ведь, Фролка, вор, затеял что-то». Но Фрол забожился, уговорил.
Подъезжает карета к боярскому двору, а кучером Фролкин дружок, объявляет: «От боярской сестрицы-игуменьи за Настинькой, чтоб в гости ехала». Села Настинька в карету, а там Фролка, обнял, поцеловал и умчал в нанятый домик.
Вернулся боярин с боярыней с богомолья - нет дочери, говорят, к тетке-игуменье уехала. Что ж, дело хорошее, душеспасительное, во святом монастыре пожить. Подождали денек-другой-третий - не возвращается, послали за дочерью - нет ее в Новодевичьем. Увели дочку в темную ночку!
Боярин собирается царю-государю челом бить. А Фролка не дремлет. Идет к тому боярину, кто ему карету давал, и все ему открывает. Тот кричит: «Ах ты вор!» А Фролка ему: «А вы пособник вора!» Призадумался боярин - ведь и ему станет ответ держать.
Делать нечего, пошел в Успенский собор. После святой заутрени, из храма выйдя, встретил Настинькина отца и все ему открыл. Боярин крут, готов бить государю челом на Фролку: «Я его, вора, в землю вгоню!» А тот ему: «Что Фролка вор и ябедник, всем ведомо. А как вся Москва над тобой посмеется?» Плюнул боярин в сердцах и домой пошел. Дома рассказал жене, пошумел, проклял дочь. Боярыня в слезы - дочь ведь.
Пошумели, поплакали - поутихло сердце родительское. А тут и дочка предстает пред родительские очи. Тоненькая допрежь была Настинька, а тут отчего-то располнела, уж не от голодного ли житья? Ну дело ясное. «Зови Фролку!» - говорит родитель. А плут тут как тут. Пал в ноги - что с таким сделаешь? Бей не бей - дела не поправишь. Закричал боярин: «Эй, малый, запирай ворота, да говори всем приходящим - принять не могу, у нас Фролка-вор в гостях!»
Вот так, и не в сказке, в были: веселым пирком да на свадебку, и дочку боярскую и поместье дворянское своровал московский ловкий человек Фрол Скобеев. А что, братики, не напоминает ли новая история ту прежнюю, египетскую - видно, во все времена ловкачи похожи...
Ты говоришь, Фролка - вор не настоящий: замки не ломал, кошельки не срезал. Да только такой-то понастоящей будет! Ведь если так разобраться, вору что надо: чужое взять, пожить-погулять вволю на чужом добре. Скради Фролка с боярского двора не дочку, а иное что, хоть репу гнилую, его бы - на базарной площади кнутом, а то и ноздри вырвали, лоб заклеймили, и одна дорога - в беглую артель, пока на шелковой петле не закачаешься. А Фролка куда ловчее скрал - в боярские амбары не залезал, замков не сшибал, всего-то и сломил девичий затвор... Вот как воровать-то надо! И посейчас такие молодцы есть, что почище любых воров...
А ты не спорь. Вот тебя, к примеру, взять, Ленчик. Парень ты из себя хоть куда, видный, по всем статьям удался, а что такого совершил? - всего-то взял кассу. Нет, я твою работу не корю, сработал ты чисто, без мокроты... а возьми ты, скажем, наркомовскую дочку, куда б больше пользы... Это ты верно: на всех наркомовских дочек не хватит. В самую точку всадил. Ни боярских, по-старому, ни наркомовских, по-нынешнему, на всех ловкачей не запасено. Оттого и приходится многих талантов «людям» размениваться по мелочам.
А как из мелкоты в крупноту, из низин наверх вскарабкаться? Наперед скажу: самый презренный и самый верный путь - подлостью. Пока спокойной ночи, а завтра в подтверждение слов своих расскажу историю похождений знаменитого российского вора, мошенника и сыщика, самого Ваньки Каина.
Наши московские истории
ПРО ВАНЬКУ КАИНА
Ванька Каин тоже наш, московский, да и откуда еще такой мог произойти? До сей поры звучит его имя-прозвище, а кто он такой, Ванька Каин, чем знаменит, очень мало кто знает. Повезло вам, ребята, что на меня напали - уж я-то знаю! Держал я в хорошее время на Сухаревке книжный развал - Костя-атаман не даст соврать - и попалась мне одна старинная книжица (потом я ее за хорошие денежки всучил ученому профессору, старому хрену), в коей повествуются проделки нашего славного мошенника вкупе с деяниями знатного французского вора Картуша. Да тот, иноземный, мелковат против нашего, хоть и создал целую воровскую армию, а удали той нет, широты натуры, да к тому ж еще мокрятник...
Ты ее, погибельную, через ватку пропусти... Ну питье-бальзам, подохни сам!
Каиново прозвище получил он позже, узнаем за что, а в действительности по имени-фамилии прозывался Иван Осипов и происходил из самого подлого сословия, иначе - был крепостным и находился в услужении одного московского купца. Было это тому двести лет, после царствования Петра Великого, вот когда. Времена были неспокойные (а когда у нас на Руси спокойно?), крепко царь Петр встряхнул державу, гнали и гнули вечного русского бедолагу, заозоровал народ, зашалил. Наверху баре с народа тянули, внизу народ друг у дружки тащил. В Санкт-Питере еще крутенько было с шаловством, а в пресветлой нашей матушке Москве разбивали купецкие палатки среди бела дня. Жили обыватели в вечном страхе, заложившись всеми запорами, ставни завинтив, а все одно не помогало.
Ваня малый был способный, рано свое призвание понял - не мог равнодушно видеть, что плохо лежит, а как подрос - стал у хозяев красть да в кабак сносить, одним словом, полюбил развеселую жизнь. Пороли его, как известный дядя Сидор свою козу, а с него как с гуся.
Кто на воровскую дорожку встал, известно, друзей-товарищей, корешей по-вашему, всегда найдет. Так и Ваня нашел себе неразлучного друга, отставного матроса по прозвищу Камчатка. С верным корешком, сами знаете, работать веселее. И надумали кореша сотворить скачок на денежный сундук Ванькина хозяина. Ловок был Ваня, хотя сундук был с секретом, а взял, да не просто, а с фокусом - записочку оставил хозяину: «Пей воду как гусь, ешь хлеб как свинья, а работай на тебя черт, а не я». Талантлив был шут, с веселинкой крал!
Взяли, одним словом, купца, а как с накраденным пройти по Москве? Тогда порядок был такой, еще от древних времен заведенный: на ночь московские улицы перегораживались рогатками, и стояли во многих местах караульные будки с будошниками. В поздний час тогда добрые люди не ходили, а кто шатался без дела, того будошники брали за караул. Ванька с Камчаткой и тут не растерялись. Залезли в дом к попу, покрали его одеяния и пошли под видом духовных лиц, будто идут в неурочное время причащать умирающего. Так добрались они до Каменного моста.
Под тем Каменным мостом был тогда всем московским жуликам известный притон. Собирались там на ночлег со всей Москвы лихие люди, нищая братия, гулящие женки. Столь много их сходилось, что власти их тронуть не смели - во какие времена были! Ваню с Камчаткой приняли они в свою кодлу охотно: давай, мол, к нам, у нас жисть распрекрасная, пыль да копоть, а когда и нечего лопать!
Да недолго радовался наш Ваня среди своих, пошел прогуляться в Китай-город, и надо же - напоролся на слугу своего хозяина. Замели Ваню, отвели к купцу. Хозяин перво-наперво отблагодарил Ваню ременными плетьми, а потом такую штуку удумал. Стоял посеред его двора столб, привязан был к столбу немалый медведь, туда ж и Ваню привязали, как паскудного пса за ошейник.
Умели в старину развлекаться! Бегает медведь за человеком, тот от него по кругу, надоест медведю, ляжет, а ты стой, не зевай, чтоб злая зверюка не задрала. Да еще велено было Ваньке пищи не давать, а медведя кормили.
Проклял Ваня свою разнесчастную планиду и готов был завязать на веки вечные, да вышла ему нежданная помощь...
И скажите мне, друзья бедовые, за что вашего брата так бабы любят? Потому, думаю, что любит бабье людей рисковых, скажем, военных, а вы тоже в сражении с законом и прокурором... Так и Ваню пожалела дворовая девка. Ходила она кормить медведя, давала и Ване кусочки. И шепнула она Ваньке, что у них в дому недавно по пьяному делу убит солдат, а тело спущено в колодец.
Настало время вести Ваню в полицейскую часть, а он там возьми да крикни: «Слово и дело государево»! Означало это, что знает он какую-то важную государственную тайну и надо доставить его, говоря по-нынешнему, не в милицию, а в Чека. Многие жулики так поступали, чтоб отсрочить расправу, а пока будут разбираться - умелый рванет. Допустим, приговорили тебя к шлепке, а ты скажи, что у меня под мамврийским дубом клад зарыт. Поверят тебе? Раньше-то народ доверчивее был...
