Анатомия манипуляций - Антон Сергеевич Махновский
Чтобы вызвать тревогу, манипулятору достаточно скормить вам мысль о возможных опасностях: некие угрозы жизни, благополучию, здоровью, деньгам, имуществу, статусу, отношениям или любой другой ценности. Как вы помните, люди едят слова, и мозг для распаковки смысла слов проживает опыт с ними связанный, как реальный. Поэтому самый простой способ – говорить о вещах, которые пугают: холод, голод, разорение, насилие, одиночество, болезни, несправедливость и т. д. Главное, что это неминуемо и от этого невозможно защититься.
В любой ситуации и при любых обстоятельствах можно найти повод для беспокойства. «А я выключил утюг?», «А не прорвет ли воду?», «А если цунами?», «А неизвестная болезнь?», «А вдруг меня неправильно поймут и засмеют?». Если манипулятор вас откалибровал и находится в раппорте, подобные предположения будут звучать, словно он прочитал мысли и понимает вас, как никто другой. С любовью и заботой поддерживая все то, чего вы и так опасаетесь, он станет лучшим советником и поверенным всех тревог.
Допустим, Михаил в свои 37 лет решил заняться инвестициями, чтобы приумножить капитал и обеспечить семье надежное будущее. Естественно, ценности, вокруг которых строятся подобные желания – деньги, безопасность, финансовая грамотность и т. п. Поэтому на первом этапе манипулятор отравляет эти ценности тревожными убеждениями: «Инвестиции – это как игра в казино. 3 процента профессиональных игроков наживаются на 97 процентах доверчивых дураков», «Вася, Петя, Гриша и знакомый моего знакомого тоже хотели заработать и пустить деньги в дело, а в итоге жестоко проиграли, оставшись без накоплений», «Читал прогнозы? Эксперты говорят, что рынок скоро обрушится, и все вложения превратятся в фантики». Фактически ему говорят, что он точно все потеряет, потому что зарабатывают только профессионалы, и при этом, если он инвестировать не будет – его деньги неминуемо сожрет инфляция. Понемногу Михаил начинает думать не о том, какие еще есть возможности для инвестирования, а все больше анализирует обстоятельства, по которым что-то может пойти не так.
2. Катастрофизация.
Нужно максимально ассоциироваться с возможной опасностью и поднять ценность, допустим, безопасности по иерархии верх. Фактически – создать доминанту: «Шеф, все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает…!»19, «Это вопрос жизни и смерти!». Все просто: в любой непонятной ситуации – паникуй, придумывай апокалиптические сюжеты, раздувай из мухи слона. Например: «Я не помню, закрыл ли дверь. Теперь квартиру ограбят, ремонт испоганят, придется брать кредит на 20 лет, чтобы все восстановить!»
Рамки восприятия сменяются на негативные: не что получится хорошего, а что случится плохого. Фокус внимания смещается с того, что я хочу получить на то, чего хочу избежать. Доброжелатель приглашает прожить этот сценарий от первого лица, то есть ассоциироваться. «Это реально ужасно! Даже не представляю, как после подобного жить дальше. Вижу, ты понимаешь, насколько это страшно. Ты аж вспотел! Что чувствуешь еще?» – любые слова и физиологические проявления интерпретируются, как подтверждение грядущей неудачи.
Вернемся к Михаилу. Как и любой другой человек, он переживает и сомневается, старается учесть риски и мониторит рынок. Разумеется, он делится своими мыслями и беспокойством с окружением, и в качестве «поддержки», конечно же, с добротой и заботой, ему подкидывают тревожные фантазии: «Ну вот потеряешь ты все, и как дальше жить? Столько лет ты эти деньги зарабатывал, только представь насколько обидно и больно будет их лишиться. А ведь это не просто деньги – это будущее твоих детей! Что ты им скажешь: прости, сынок, средства на твое образование я проиграл или отдал мошенникам? Каково тебе будет с этим жить? Готов ли ты к такому исходу? Ты что-то побледнел, видимо, понимаешь, что рискуешь потерять все».
3. Потеря контроля.
Необходимо сменить фокус с того, чем возможно управлять на то, что невозможно контролировать. Рамка возможности сменяется на рамку невозможности, а внимание фокусируется на том, что от вас не зависит. Добрый человек в меру своей фантазии и экспертности отравляет вас беспомощностью, предлагая проникнуться, насколько хрупка и наивна человеческая уверенность: «Ну разве от тебя это зависит? Что ты можешь противопоставить чужим суждениям? Не в твоей власти на это повлиять». На любые доводы и попытки вернуть контроль находится подходящий роковой контраргумент. Понемногу вместо поиска решений вы начинаете искать способы избежать потенциальных опасностей.
Так, Михаил, сколько бы факторов ни пытался предусмотреть, невольно соглашается, когда ему, одни, сочувствуя, а вторые, заботясь, говорят: «Ну что от тебя зависит, когда есть люди, много лет зарабатывающие на инвестициях? Они используют все возможные инструменты для собственной выгоды, а не ради благотворительности. Тем более ты не можешь повлиять на политику и предугадать, как между собой договорятся страны. Ты же сам знаешь, как в последнее десятилетие все, что казалось незыблемым – обрушивается в одночасье».
4. Избегающее поведение.
Когда человек уже начал избегать потенциальных опасностей и скорректировал свои действия так, чтобы с ними не сталкиваться, это становится дополнительным триггером. Такое поведение еще сильнее закрепляет привычку тревожиться. Формируется внутреннее убеждение: если я начинаю избегать чего-то и выживаю при этом, то, значит, я выживаю благодаря избеганию. То есть: если я помыл 50 раз руки и не заболел, то я не заболел благодаря тому, что помыл 50 раз руки. Тревожность закрепляется, захватывая все больше сфер жизни.
Любая гипотетическая опасность должна быть исключена. То есть нужно не оказываться там, где может произойти нечто страшное или хотя бы предусмотреть защиту. Надеть шапочку из фольги, чтобы не облучаться от вышек 5G, не выходить из дома, избегая встречи с сумасшедшим соседом, мыть продукты три раза с мылом, избавляясь от бактерий, ставить продукты на сутки перед телевизором, чтобы его излучение убивало в них ГМО… Сюда же все ультимативные фразы из серии: не ходи по ночам, не разговаривай с людьми, не трогай предметы в общественном транспорте, не прикасайся к деньгам.
Наш Михаил настолько погрузился во всевозможные вероятности потери денег, начиная от мошеннических схем и заканчивая мировым финансовым крахом, что теперь относительно спокойно себя чувствует, только когда деньги у него есть физически, а не на электронных счетах. Сколько историй про фишинг, взломы и недобросовестные банки он теперь знает! Сколько всевозможных обманных схем ему рассказали! Да и электронные деньги ничем не подкреплены – это всего лишь пиксели. Об этом ему очень подробно рассказал один знакомый банковского эксперта. В итоге Михаил пришел к выводу, что единственный
