Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 8. Личные воспоминания о Жанне дАрк. Том Сойер – сыщик
Итак, Жанна видела Дерево. Всю ночь после этого в ушах моих звучали слова старой песни:
В годину бед, в краю чужомЯвись нам, старый друг!
Но на рассвете трубы и барабаны прогнали сонную утреннюю тишину, и раздалась команда: «На коней!» Работы предстояло много.
Мы дошли до Менга не останавливаясь. Там мы приступом взяли мост, оставив отряд для его охраны, а на другой день выступили на Божанси, где стоял доблестный Тальбот, гроза французов. Когда мы приблизились, англичане отступили и заперлись в замке, а мы расположились в покинутом ими городе.
Самого Тальбота в то время там не было — он выехал навстречу Фастольфу, который вел ему подкрепление в пять тысяч солдат.
Жанна выставила батареи и до самой ночи обстреливала замок. А потом мы услыхали новости: коннетабль Ришмон,[31] долго бывший в немилости у короля, главным образом из-за козней де Ла Тремуйля и его приспешников, шел к нам с большим войском, чтобы предложить Жанне д'Арк свою помощь, очень своевременную теперь, когда Фастольф был так близко. Ришмон и раньше хотел присоединиться к нам, еще тогда, когда мы шли на Орлеан, — но глупец король, рабски покорный своим гнусным советникам, запретил ему являться и отказался с ним мириться.
Я рассказываю все это так обстоятельно потому, что это важно. А важно это потому, что открывает вам еще одну сторону удивительной натуры Жанны ее государственный ум. Это качество покажется необъяснимым в необразованной крестьянской девушке семнадцати с половиной лет, но она им несомненно обладала.
Жанна была за то, чтобы принять Ришмона с честью; того же мнения был и Ла Гир, и молодые Лавали, и некоторые другие; но ее первый помощник, герцог Алансонский, решительно и упрямо воспротивился этому. Он сказал, что король строго-настрого приказал ему отвергать помощь Ришмона, и если она будет принята, он уедет из армии. Это было бы большим несчастьем. Но Жанна взялась убедить его, что спасение Франции важнее всего прочего — в том числе и приказа венценосного осла, — и это ей удалось. Она убедила герцога ослушаться короля ради блага страны, помириться с Ришмоном и принять его. Тут она проявила высокий и здравый государственный ум. Все, что люди считают великим, вы наверняка найдете в Жанне д'Арк.
Рано утром семнадцатого июня разведчики донесли о приближении Тальбота вместе с Фастольфом и его подкреплением. Барабаны пробили сбор, и мы выступили навстречу англичанам, оставив Ришмона с его людьми охранять замок Божанси и удерживать тамошний гарнизон. Вскоре мы завидели противника. Фастольф, как оказалось, убеждал Тальбота отступить и не принимать боя, а лучше распределить новое пополнение по английским крепостям на Луаре, которые иначе будут захвачены, и затем терпеливо дожидаться новых подкреплений из Парижа. Он предлагал истощать силы Жанны ежедневными мелкими стычками, а потом, выбрав удобный момент, напасть на нее с крупными силами и сокрушить разом. Да, Фастольф был мудрым и многоопытным полководцем. Но неистовый Тальбот не захотел и слушать о промедлениях. Он был все еще в ярости после поражения под Орлеаном и последующих неудач, и клялся Богом и св. Георгием, что разделается с Девой, хотя бы ему пришлось сражаться с ней один на один, без всякой помощи. Фастольф уступил, но при этом заметил, что они рискуют потерять все, что было добыто англичанами ценою многолетних трудов и кровавых битв.
Противник занял сильно укрепленную позицию и поджидал нас в боевом порядке, укрывшись за частоколом и выставив вперед лучников.
Приближалась ночь. Англичане прислали гонца с дерзким вызовом на бой. Но Жанна сохранила все свое спокойствие и достоинство. Она сказала гонцу:
— Вернись и скажи, что сегодня уже поздно, а завтра, даст Бог, мы сойдемся и померимся силами.
Ночь наступила темная и дождливая. Это был тот тихий и продолжительный дождь, который навевает мирную и безмятежную дремоту. Около десяти часов вечера герцог Алансонский, Дюнуа, Ла Гир, Потон де Сентрайль и еще два-три командира пришли в штабную палатку, чтобы обсудить с Жанной наши дела.
Некоторые сожалели, что Жанна отказалась от боя, другие — наоборот. Потон спросил ее, почему она отказалась. Она ответила:
— По многим причинам. Англичане все равно не уйдут от нас — поэтому не стоило рисковать, как пришлось бы в другом случае. Уже вечерело, а нам лучше начинать бой засветло; ведь силы наши поредели; девятьсот человек маршала де Рэ стоят у моста в Менге, да еще полторы тысячи под начальством коннетабля охраняют замок Божанси.
Дюнуа сказал:
— Досадно, конечно, что мы раздробили наши силы, но что поделаешь? Ведь и завтра у нас будет их не больше.
Жанна расхаживала по палатке. Она засмеялась дружелюбным смехом и, остановившись перед свирепым старым тигром, коснулась своей маленькой рукой одного из перьев на его шлеме:
— Скажи-ка, мудрец, какое из твоих перьев я тронула?
— Не знаю, ваша светлость.
— Клянусь Богом, в том-то и штука! Видишь, Дюнуа? Не можешь отгадать такого пустяка, а берешься за трудное дело: хочешь предсказать, что скрыто в чреве еще не родившегося дня. Так завтра, говоришь, у нас будет не больше солдат, чем сегодня? А я думаю, что больше.
Все встрепенулись. Всем захотелось узнать, почему она так думает. Но Ла Гир вмешался и сказал:
— Оставьте. Раз она так думает, этого довольно. Так, значит, и будет!
А Потон де Сентрайль спросил:
— Ваша светлость сказали, что были и другие причины не принимать боя?
— Да. Вот вам и другая причина: мы слабы, а день был уже на исходе, и бой не был бы решающим. А нам нужно дать решающий бой. Так и будет.
— Дай-то Бог! А еще какая была причина?
— Да… была еще одна. — Она заколебалась, но затем сказала: Назначенный день еще не наступил. Он наступит завтра. Так уже указано.
Все уже готовились засыпать ее вопросами, но она предостерегающе подняла руку. Потом она сказала:
— Это будет самая славная и благодетельная победа, какую Бог когда-либо даровал Франции. Прошу вас, не спрашивайте, откуда я это знаю. Будьте довольны тем, что это так.
На всех лицах выразились радость и полное доверие. Начался приглушенный разговор, но он вскоре был прерван посланцем с передовых постов, который принес новости: с час назад в английском лагере началось движение, весьма необычное в такое позднее время, да еще когда армия на отдыхе. Под покровом дождя и темноты туда были посланы разведчики. Они только что воротились и доложили, что крупные отряды противника бесшумно отходят в направлении Менга.
Военачальники очень удивились — это можно было прочесть на их лицах.
— Они отступают, — сказала Жанна.
— Похоже на то, — сказал герцог Алансонский.
— Несомненно, — заметили Дюнуа и Ла Гир.
— Это неожиданно, — сказал Луи Бурбон. — Но можно догадаться, с какой целью они это делают.
— Да, — ответила Жанна, — Тальбот одумался. Его горячая голова поостыла. Он хочет взять Мёнгский мост и уйти от нас на тот берег. Он понимает, что тем самым он бросит на произвол судьбы свой гарнизон в Божанси, которому будет трудно спастись от нас, но иначе ему не избежать боя, и это он тоже понимает. Только он не возьмет моста. Уж мы об этом постараемся.
— Да, — сказал герцог Алансонский. — Надо идти за ним и помешать этому. А как же Божанси?
— Предоставьте это мне, светлейший герцог Я возьму его за два часа, и при этом не прольется ни капли крови.
— А ведь верно, ваша светлость! Стоит только сообщить им вести, которые мы сейчас слышали, и они сдадутся сами.
— Да. К рассвету я догоню вас у Менга и приведу с собой коннетабля и его полторы тысячи солдат. А когда Тальбот узнает, что Божанси пал, ему придется крепко призадуматься.
— Клянусь святою мессой, все так и выходит! — вскричал Ла Гир. — Он прихватит с собой менгский гарнизон и отступит к Парижу. А к нам вернутся те солдаты, что сейчас охраняют мост, да те, что оставлены в Божанси, — вот у нас и будет для завтрашнего жаркого дела лишних две тысячи четыреста солдат, как вы нам сегодня обещали. Право, англичанин делает за нас половину работы и избавляет от лишнего кровопролития. Что ж, мы ждем распоряжений, ваша светлость.
— Они будут простые. Дайте солдатам отдохнуть еще три часа. В час ночи пусть выступает авангард под твоим началом, а в помощь тебе пусть едет Потон де Сентрайль. В два часа пойдут остальные под командой герцога. Держитесь в тылу противника и не давайте втянуть себя в бой. А я с охраной поеду в Божанси и покончу с ним так быстро, что на заре вернусь к вам, а со мной — коннетабль и его солдаты.
