Двадцать один день неврастеника - Октав Мирбо

сам ею никогда не занимался, но он считал необходимым укреплять священные права власти и собственности в такое время, когда они так часто не признавались... На другом конце города, не примыкавшем к его владениям, у него были три луга, по которым протекала небольшая речка. Эта речка славилась своей чистой прозрачной водой, которой не загрязняли отбросы фабрик, и своими превосходными раками... К ней строго было запрещено подходить, и ко всеобщему сведению в ее верхнем и нижнем течении были вывешены объявления, указывавшие границы запретной полосы... Однажды маркиз возвращался по долине в замок после осмотра стоявших на корму быков и увидел на берегу речки дядю Франшара, который сидел под ивой и ловил раков... Дядя Франшар был очень старый и добродушный человек с загорелым лицом и совершенно седыми волосами. Лет пятнадцать тому назад он сломал себе руку на мельнице. Потеряв способность к физическому труду, он жил разным мелким промыслом, общественной благотворительностью, а также ловлей раков, когда не было никакой другой работы... Но от всего этого он жил очень плохо...

Маркиз направился прямо к дяде Франшару и веселым тоном сказал:

— Здравствуйте, дядя Франшер... Молодцом, как всегда?... Дела хороши?

— Не особенно... господин маркиз... не особенно... Ах! что и говорить... — отвечал добродушный старик, снимая шляпу и кланяясь.

— Полноте! — возражал маркиз... Вы всегда жалуетесь... а выглядите крепким, как дуб...

Дядя Франшар покачал головой:

— Как дуб... Нет, господин маркиз... Ах! Боже мой!.. Где уж тут...

Расставив ноги, стянутые замшевыми брюками, подбоченясь левой рукой и сбивая тростью, которую он держал в правой руке, траву вокруг себя, маркиз дружеским тоном воскликнул :

— Рассказывайте, дядя Франшар!..

И затем добавил:

— А как ловится?..

— Вы очень добры, господин маркиз... Понемногу... Сегодня жаловаться нельзя...

— А! А!.. Чудесно... чудесно... И много раков вы наловили?

— Не знаю, право... Сотни две, господин маркиз... а может быть и больше...

— Ах черт возьми!.. И хорошие раки?

— Лучше не надо, господин маркиз.

— Сколько же они стоят?

— Такие раки... господин маркиз... стоят по пяти франков сотня... значить десять франков...

— Посмотрите только!.. Вот так денек, дядя Франшар... Это вам все ваши дела поправит, а?

— Ах, господин маркиз!.. Давно, давно уж не было такой удачи.

Маркиз дотронулся концом своей трости до плеча старика... и сказал:

— Если ваши раки такие хорошие... то я их куплю...

— К вашим услугам, господин маркиз...

— Покажите мне их...

И он увидел под ивой полузакрытый травой темный холщовый мешок, перевязанный тростником... Дядя Франшар достал мешок, развязал и открыл его... И раки, отливая бронзой, закишели и зашевелились среди свежих листьев крапивы... Маркиз воскликнул:

— Мошенник дядя Франшар!.. Какой ловкий старикашка!.. Правда, хорошие раки. Что ж... я их куплю...

Он схватил мешок, быстрым движением опрокинул его над водой и стал его встряхивать. Раки выпадали по одному, по два, десятками... пока не выпали все, мягко шлепая по воде... Несколько секунд они плавали на поверхности, а затем исчезали... Скоро остались только листья крапивы, которые унесло быстрым течением.

— Мошенник дядя Франшар!.. — повторял маркиз, бросая под иву в траву порожний мешок...

Дядя Франшар остолбенел от ужаса... Без слов, без криков, без жестов он смотрел на маркиза... Он смотрел на него своими круглыми глазами... в которых показались вдруг две слезы и затерялись в морщинах его желтого старого лица...

Видел ли маркиз эти слезы?.. Может быть. Уходя он не то шутя, не то с угрозой сказал старику:

— Знайте же, дядя Франшар... если я вас еще раз поймаю здесь за кражей моих раков, то я вам не то спою... Плутишка старик! До свидания... Будьте здоровы...

В тот же вечер эта история стала известной во всем Порфлере... и все покатывались со смеху...

— И шутник же наш маркиз! Вот славный малый!

Несколько лет тому назад приехал в Норфлер некий Шомассю, очень славный человек, и приобрел небольшую собственность по соседству с маркизом. Этот Шомассю был фактором на парижском базаре, недавно ликвидировал свои дела и решил провести остаток своей жизни вместе с своей женой в тихой и поэтической деревенской обстановке... Это был толстый, упитанный человек с большим животом, застенчивый и без изящных манер. Сообразив, что на счет нового соседа можно чем-нибудь поживиться, маркиз немедленно завел знакомство с этим Шомассю...

Однажды, когда бывший базарный фактор наблюдал за ремонтом своего жилого помещения, пришедшего в ветхость, маркиз неожиданно представился ему.

— Извините, мой дорогой, за мою простоту... Мы ведь с вами соседями будем... может быть друзьями... Я этому очень рад... И я хотел без всяких церемоний поздравить вас с приездом в наш край... прелестный край, знаете ли?

Шомассю был очень польщен такой предупредительностью и, смущаясь и плохо подбирая слова, очень вежливо благодарил в самых признательных выражениях... Сжимая ему крепко руку, маркиз прибавил:

— И затем... не стесняйтесь... черт возьми!... Располагайте мной, в чем только вам понадобится... не бойтесь надоесть мне...

Бывший фактор был глубоко тронут этим простым сердечным отношением к себе и рассыпался в благодарностях.

— Ведь это так естественно, мой дорогой... уверял его маркиз... помилуйте... между дворянами, черт возьми!

Честный Шомассю сконфужено и робко возразил:

— Но... я не дворянин, господин маркиз... мне очень далеко до этого!

— Да что вы говорите, мой дорогой?... ответил маркиз... Дворянин тот, у кого душа есть... а у вас хорошая душа... черт возьми!... Это сейчас же видно...

И за все время своего посещения он осыпал его дружескими, фамильярными восклицаниями, шутливыми возражениями, которые внушали доверие. Вернувшись к себе домой вечером, добродушный торговец, с восторгом рассказывал своей жене:

— Очень хорошо... все хорошо складывается... Наш сосед маркиз совсем не гордый человек. Ох, какой добряк! Одно удовольствие иметь дело с таким маркизом...

Каждый раз, когда Шомассю выходил осматривать работы по постройке, он был уверен, что встретит там всегда веселого и сердечного маркиза. Ни пыль от штукатурки, ни свежая краска его не пугали, и он все хотел видеть собственными глазами.

— Ах, какая шикарная краска, мой дорогой! У вас прелестный вкус... Меня зависть берет, глядя на ваш дворец, не чета моему...

— О! мой дворец!... говорил извиняющимся тоном Шомассю.

— Ну да... да если это, мой дорогой, не дворец... то уж и сказать нечего.

Он давал ему советы по устройству сада, указывал ему лучших поставщиков в городе и знакомил с местными нравами