Джейн Остин - Гордость и предубеждение
— Этим знаком внимания я, конечно, обязана только тебе, Элайза. Мистер Дарси ни за что не навестил бы так скоро меня одну.
У Элизабет едва хватило времени, чтобы отказаться от комплимента, прежде чем зазвенел колокольчик, возвестивший о приходе гостей. И тотчас же после этого три джентльмена вступили в комнату. Вошедшему первым полковнику Фицуильяму можно было дать лет тридцать. Он был не слишком хорош собой, но по обращению и внешности казался истинным джентльменом. Мистер Дарси был в точности таким же, каким его привыкли видеть в Хартфордшире. С обычной для него сдержанностью, он засвидетельствовал свое почтение миссис Коллинз. И каковы бы ни были его чувства к ее подруге, он встретился с ней с полным самообладанием. Элизабет встретила его едва заметным поклоном, не проронив при этом ни слова.
С легкостью, свойственной хорошо воспитанному человеку, полковник Фицуильям сразу завязал беседу, доставившую удовольствие всем присутствовавшим. Его кузен, обменявшись несколькими словами с Шарлот по поводу ее дома и сада, хранил в течение некоторого времени полное молчание. В конце концов, однако, у него хватило любезности осведомиться у Элизабет о здоровье ее семейства. Ответив ему подобающим образом, она, после короткой паузы, добавила:
— Моя старшая сестра последние три месяца провела в Лондоне. Вам не приходилось встречаться?
Она заранее знала, что ответ будет отрицательным. Но ей было любопытно, не выдаст ли он свою осведомленность о том, что произошло между семьей Бингли и Джейн. И, как ей показалось, Дарси слегка смутился, ответив, что ему не посчастливилось встретить в столице мисс Беннет. Больше об этом не говорили, и молодые люди вскоре покинули Хансфорд.
Глава VIII
Манеры полковника Фицуильяма произвели в Хансфорде самое благоприятное впечатление, и дамы почувствовали, что удовольствие, получаемое при посещениях Розингса, с его приездом должно будет значительно возрасти. Прошло, однако, несколько дней, прежде чем они туда были приглашены. Пока у леди Кэтрин жили ее племянники, она вполне могла обходиться без гостей из пасторского домика. Только в первый день пасхи, почти через неделю после приезда молодых людей, Коллинзы, наконец, удостоились приглашения: покидая церковь, леди Кэтрин попросила их провести в Розингсе вечер. В последнюю неделю им почти не довелось видеть леди Кэтрин и ее дочь. Полковник Фицуильям, правда, несколько раз навестил пасторский домик, но мистера Дарси они встретили только в церкви.
Приглашение было, разумеется, принято, и в должный час они присоединились к собравшимся в гостиной Розингса. Леди Кэтрин приняла их любезно, однако, чувствовалось, что их общество уже было далеко не так дорого ее сердцу, как в те дни, когда она не могла рассчитывать на чье-либо другое. Сейчас внимание хозяйки было главным образом поглощено обоими племянниками, с которыми, — особенно, с Дарси, — она разговаривала гораздо больше, чем с остальными присутствовавшими.
По-настоящему их приходом был доволен только полковник Фицуильям. Его радовало все, что хоть как-нибудь помогало ему рассеять скуку пребывания в Розингсе. К тому же хорошенькая подруга миссис Коллинз не на шутку вскружила ему голову. И теперь, усевшись около нее, он так мило болтал с ней о Кенте и Хартфордшире, о домашней жизни и путешествиях, о новых книгах и музыке, что Элизабет впервые испытывала удовольствие от посещения замка. Живостью и непринужденностью своей беседы они привлекли к себе внимание мистера Дарси и самой леди Кэтрин. Его взгляд не раз обращался к ним с выражением любопытства. То же чувство было прямо высказано хозяйкой дома, которая не постеснялась спросить:
— Что это ты говоришь, Фицуильям? О чем вы толкуете? Нельзя ли и нам услышать, что ты рассказываешь мисс Беннет?
— Мы беседуем, сударыня, о музыке, — сказал он, когда больше уже невозможно было уклоняться от ответа.
— О музыке! Так, ради бога, говорите погромче. Музыка для меня превыше всего. Я не могу промолчать, коли вы заговорили о музыке. Я полагаю, что в Англии едва ли сыщутся люди, которые ценят музыку больше меня или питают к ней большую склонность. Если бы только меня с детства ей обучили, я стала бы великой артисткой. Так же, как и Энн, будь она только покрепче здоровьем. Уверена, что ее игра доставляла бы всем несравнимое наслаждение. А как обстоят дела у Джорджианы, Дарси?
Мистер Дарси весьма одобрительно отозвался об успехах своей сестры.
— Что же, я рада услышать о ней столь похвальный отзыв, — произнесла леди Кэтрин. — Пожалуйста, предупреди ее от моего имени, что ей ничего не добиться без достаточного усердия.
— Ручаюсь вам, сударыня, что она не нуждается в таком предостережении, — ответил мистер Дарси. — Она упражняется очень прилежно.
— Тем лучше. Упражнения никогда не могут быть лишними. Когда я буду ей писать в следующий раз, я постараюсь ее убедить, чтобы она ни в коем случае не пренебрегала прилежанием. Мне постоянно приходится втолковывать молодым девицам, что без повседневных упражнений в музыке нельзя добиться успехов. Ведь вот, сколько раз я это объясняла мисс Беннет: она не сможет играть по-настоящему хорошо, если перестанет упражняться. И раз у миссис Коллинз нет своего инструмента, она вполне может ежедневно приходить в Розингс и играть на фортепиано в комнате миссис Дженкинсон. В этой части дома она никому не помешает.
Мистер Дарси, казалось, был несколько смущен бестактностью своей тетки и ничего не ответил.
Когда с кофе было покончено, полковник Фицуильям напомнил Элизабет ее обещание поиграть ему на фортепиано, и она села за инструмент. Он придвинул свое кресло поближе. Леди Кэтрин прослушала пьесу до середины, а затем, так же, как и раньше, принялась болтать с другим племянником, пока тот не оставил ее и, перейдя с обычным для него задумчивым видом к инструменту, расположился таким образом, чтобы получше видеть лицо хорошенькой исполнительницы. Элизабет это заметила и в первом же перерыве между пьесами сказала ему, насмешливо улыбаясь:
— Вы думали смутить меня, мистер Дарси, приготовившись слушать меня с таким вниманием. Но я вас нисколько не боюсь, хоть ваша сестра и играет столь превосходно. Свойственное мне упрямство не позволяет мне высказывать малодушие, когда того хотят окружающие. И при попытке меня устрашить я, напротив, становлюсь еще более дерзкой.
— Мне незачем доказывать, что вы ошибаетесь, — ответил мистер Дарси. — Не могли же вы в самом деле счесть меня на это способным. Я имею удовольствие быть с вами достаточно знакомым, чтобы знать, как охотно вы высказываете суждения, которые вовсе не отвечают вашим мыслям.
Такой отзыв о ней заставил Элизабет искренне рассмеяться. И, обращаясь к полковнику Фицуильяму, она сказала:
— Мистер Дарси может неплохо обрисовать мой характер, научив вас не верить ни одному моему слову. Мне на редкость не посчастливилось встретиться с человеком, способным вывести меня на чистую воду в тех местах, где я надеялась хоть немного пользоваться доброй славой. В самом деле, мистер Дарси, с вашей стороны не очень великодушно припоминать все дурное, что вы разузнали обо мне в Хартфордшире. Могу добавить, что это также и неразумно, так как может вынудить меня дать вам отпор. И тогда как бы и о вас не открылись такие вещи, которые будут неприятны вашим родным.
— Я этого совершенно не боюсь, — сказал он с улыбкой.
— Умоляю вас, откройте нам, в чем его можно обвинить, — воскликнул полковник Фицуильям. — Должен же я знать, как он ведет себя за пределами родного дома.
— Ну так вы об этом узнаете! Но приготовьтесь услышать нечто чудовищное. Могу сообщить вам, что в первый раз мы встретились с мистером Дарси в Хартфордшире во время бала. И чем, вы полагаете, он на этом балу отличился? Несмотря на недостаток молодых людей, он соизволил принять участие только в каких-нибудь четырех танцах! Мне жаль вас огорчать, но дело обстояло именно так. Он танцевал только четыре раза. И это в то время, когда, как мне доподлинно известно, немало молодых леди вынуждены были сидеть из-за отсутствия кавалера! Надеюсь, вы не станете этого отрицать, мистер Дарси?
— В тот вечер я не имел чести быть знакомым ни с одной из присутствовавших дам, кроме тех, с которыми приехал на бал.
— О, разумеется. И ведь нельзя было допустить, чтобы вас тогда же с кем-нибудь познакомили! Полковник Фицуильям, что я играю дальше? Мои пальцы ждут ваших приказаний.
— Быть может, — сказал Дарси, — обо мне судили бы лучше, если бы я потрудился кому-нибудь представиться. Но я не стремлюсь навязывать свое общество незнакомым мне людям.
— Не объяснит ли нам ваш кузен, чем это вызвано? — спросила Элизабет, по-прежнему обращаясь к полковнику. — Может быть, он в силах назвать причину, по которой образованный и неглупый человек, к тому же принятый в светском обществе, не вправе рассчитывать на расширение знакомства?
