Андре Моруа - Для фортепиано соло. Новеллы

— Однако вы так описали Наталью…

— Наталья обладала пугающей красотой, это верно, и довольно агрессивным умом; ей не хватало остального. А остальное и есть самое главное… Она была иностранкой, а вы знаете, что английское общество не принимает иностранок всерьез. Селия с детства была знакома с сильными мира сего, столь необходимыми для карьеры молодого государственного деятеля. Она обладала настоящим политическим инстинктом. Ее такт поражал Ч. Б. и других руководителей партии. Наталья забавляла светское общество; она не была его частью. Разве что приглашенной…

— Значит, герцогиня решила, что если Харольд Уикс женится на малышке графине Ананьевой, то сразу вернется к ней? Так?.. Но как можно убедить мужчину пожертвовать любимой девушкой ради другой, которую он не любит?

— Сейчас узнаете… Должна признать, это был дьявольский план, дерзкий, бесстыдный, да что там говорить… Прежде чем судить, вспомните, что сама Сибил вела довольно-таки бурную жизнь и в плане личной морали допускала большие вольности… Подумайте о французских женщинах XVIII века; это поможет вам понять… В конце концов у Сибил состоялся с Натальей откровенный и даже циничный разговор. «Я знаю, — сказала она ей, — что вы любите Харольда… Я не ошибаюсь?» Наталья призналась, что она не ошибалась. «Отлично, — продолжала Сибил, — и вы хотите, чтобы он на вас женился…» Наталья перебила ее, сказав, что, увы, он об этом и думать не думает. «Это я тоже знаю, — ответила герцогиня, — и если вы хотите заставить его подумать об этом, вы должны четко, не обсуждая, выполнить то, что я вам скажу… Это вас удивит, это вас шокирует, но послушайтесь… В следующую субботу Харольд приедет в Уорфилд… Вас поселят в соседней с ним комнате. Между этими комнатами есть дверь. Ночью вы под любым предлогом заблудитесь и войдете в комнату Харольда»… Дальше додумывайте сами.

— План был действительно дьявольским — и весьма неосторожным. Не было никакой уверенности в том, что столь легкомысленное поведение приведет к браку. В конце концов, мужчина может без особых угрызений совести взять девушку, которая сама бросается в его объятия, и после этого вовсе не считать себя обязанным жениться.

— Вы можете потерпеть и позволить мне закончить? Наталья пришла в ужас от этого плана. Вспомните еще раз — все это происходило в XIX веке. Девушки хранили невинность, приключения считались уделом женатых мужчин. Не знаю, что наговорила ей гениальная герцогиня, воодушевленная страстью. Так или иначе, она убедила Наталью. Перед каждыми выходными герцогиня вместе со своей секретаршей, старой мисс Форд, занималась распределением спален. Вообще-то это была совсем несложная операция, речь шла о том, чтобы облегчить сближение людей, которым, по мнению герцогини, доставило бы удовольствие встретиться друг с другом — в первый раз или повторно. Дело осложнялось лишь тем, что мисс Форд не должна была ни знать, ни понимать правил игры. Конечно, мисс Форд прекрасно знала, что являлось тайной целью всей деятельности, и Сибил знала, что мисс Форд это знает, но они обе хранили молчание, и это позволяло им соблюдать приличия и одновременно удовлетворять желания… Исключительно британское решение — говорю это вам сама, чтобы у вас не возникло искушения произнести эти слова.

— Я бы их не произнес… Я бы только подумал.

— Спасибо.

— Наверное, мисс Форд очень удивилась, получив приказ поселить привычного партнера хозяйки дома по соседству с такой соблазнительной особой, как Наталья Ананьева.

— Почему? У мисс Форд был большой опыт, и я уверена, что она отлично понимала, к чему все это делалось… Будь я писательницей, в этом месте я позволила бы себе описать в красках первую ночь любви в жизни Натальи, но мне пришлось бы придумывать подробности, потому что никто никому ничего не рассказывал.

— Даже герцогине?

— На следующий день по томному лицу Натальи она просто поняла, что все прошло по плану.

— Харольд Уикс сделал предложение?

— За кого вы его принимаете? Повторяю вам — он любил Селию Нортон. Он поддался слишком сильному искушению, но старался не придавать особого значения своей короткой интрижке с Натальей. В конце концов, это она начала боевые действия. Он даже имел смелость (а если бы вы видели в то время Наталью, то поняли бы, что смелость немалую) отказаться от приглашения в Уорфилд на следующей неделе. С этого момента в игру предстояло вступить герцогине.

— На сей рез без мисс Форд?

— Мисс Форд не имела к этому никакого отношения… Через несколько недель после той судьбоносной ночи, когда Стаффорды находились в своем лондонском доме, в Мейфэре, Сибил срочно потребовала к себе юную графиню Ананьеву. Приехав к ней, встревоженная, совершенно несчастная девушка осмелилась обрушиться на нее с упреками. «По вашему совету я дала ему все основания презирать меня; я люблю его больше, чем прежде, и теперь у меня не осталось никакой надежды выйти за него. Селия Нортон открыто говорит о своем замужестве, вот-вот появится извещение о свадьбе».

— Справедливые упреки. Несчастная девочка…

— Герцогиня отвечала на все упреки и жалобы совершенно безмятежно. «Чтобы судить о моем плане, — сказала она, — имейте терпение довести его до конца… То, о чем я попрошу вас сейчас, покажется вам еще более циничным, чем мой первый совет. Тем не менее если вы это сделаете, вы выиграете партию — и Харольда… А если не сделаете, то проиграете, причем бесповоротно… Скажите ему — или поручите мне сказать ему, — что вы беременны». «Но это неправда!» — честно воскликнула Наталья. Сибил продолжала: «Это, судя по всему, неправда, и мне очень жаль, что это так; однако это правдоподобно, а в таком случае ваш брак необходим… Конечно, потом вам придется завоевывать вашего мужа и добиваться его прощения… Но с вашими данными это вам будет нетрудно».

— Ваша герцогиня была двуличным чудовищем.

— Нет, она была влюбленной женщиной, защищавшей свою любовь.

— За счет трех других людей и ужасными средствами.

— Она защищала свою любовь, как сделали бы на ее месте сотни других женщин… И я в том числе… Вы еще плохо знаете женщин, дорогой мой. Ради того, чтобы защитить то, что мы любим, мы можем стать тигрицами. Вот ваш Бальзак это понял бы…

— И Наталья согласилась.

— Она дала ей свободу действий. Герцогиня сама сообщила все Харольду, изобразив при этом удивление и укоряя его в том, что он преступил законы добропорядочности и гостеприимства, посягнув на юную девушку в доме, который должен был бы стать для него священным вдвойне. Он был потрясен, но когда она добавила, что у него остается только один выход — жениться, и как можно скорее, а потом уехать за границу, — он пришел в ярость. Он сказал, что любит Селию, что уже взял на себя обязательства по отношению к ней и намерен их выполнить. «А вы разве не понимаете, — спросила она, — что вам больше нечего ей предложить? Через несколько недель все выплывет наружу. Герцог уже в курсе и очень сердит на вас. Вы прекрасно знаете, что в нашей стране карьера политического деятеля, чье честное имя оказалось под вопросом, обречена на провал. Извините, что говорю вам такое, но эта история делает вам мало чести. Захочет ли вас Селия Нортон после скандала? Сможет ли она смириться с тем, что буквально в то время, когда вы говорили ей о своей любви?..»

— Но что за ужасная женщина!

— Я вам уже сказала, что не разделяю эту точку зрения… Я испытывала к ней дружеские чувства до самой ее смерти… Кроме того, я просто рассказываю вам, что произошло; это не предполагает оценок.

— Она в самом деле рассказала мужу?

— Разумеется. Он был одним из лучших ее козырей… Огромное влияние в партии делало его необходимым для молодого заместителя министра… Промучившись несколько дней, Харольд осознал, что находится в ужасающей ситуации и попросил о встрече человека, которого уважал больше всех на свете, — премьер-министра… Заметьте, что он обращался к Ч. Б. скорее не как к своему начальнику в политике, а как к философу и руководителю в вопросах, связанных с совестью… Ч. Б. выслушал его с изумлением и огорчением, но не стал ругать… Когда Харольд закончил свою исповедь, премьер вытянул свои длинные ноги, откинул голову на спинку кресла и надолго задумался, а потом грустно и устало сказал: «Харольд, я опечален… Вы знаете, какие надежды я возлагаю на вас… Я считал вас лучшим представителем молодого поколения… Ваш союз с Селией, которую я тоже считаю своей духовной дочерью, стал бы исполнением всех моих желаний… Но после того, что вы мне рассказали, никаких сомнений быть не может — вы должны жениться на Наталье Ананьевой… Вы обязаны сделать это из чувства лояльности, и даже из осторожности… Если эта история станет известна, вы погибли, а я вашей гибели не хочу». Харольд испытывал абсолютное доверие к Ч. Б. Он был в отчаянии, но подчинился. Ему не хватило смелости увидеться с Селией, впрочем, любой разговор стал бы очень болезненным и ни к чему не привел бы. Он написал ей длинное, откровенное и нежное письмо, в котором одновременно, в завуалированной форме, признавал свою ошибку и объяснялся ей в любви, и, освобождая Селию от любых обязательств, заверял, что никогда не забудет ее и не сможет никем ее заменить.