Исаак Башевис-Зингер - Короткая пятница и другие рассказы[Сборник]
— О, Аншель, как же я тебе завидую! — сказал он как-то раз.
— И совершенно напрасно.
— Но у тебя есть все. Как бы я хотел, чтобы твоя удача перешла и на меня, конечно же, если при этом она не оставила бы и тебя.
— У каждого свои проблемы.
— Да? И какие же проблемы у тебя? Не искушай судьбу, друг.
Откуда Авигдору было знать, что Аншель не спит по ночам и только и думает о том, как бы сбежать из Бечева? Постоянная ложь причиняла ему ужасную боль. Любовь Хадассы и ее доброта заставляли его гореть со стыда. А надежды ее родителей на внуков не давали ему покоя. Каждую пятницу, когда все шли в ритуальные бани, ему приходилось придумывать все новые и новые объяснения. Но так не могло длиться вечно. По городу поползли разные слухи. Говорили, что у Аншеля ужасное родимое пятно, или какой-нибудь перелом, или даже неправильно сделано обрезание. Хотя он и вышел уже из юношеского возраста, но щеки его все равно покрывал только легкий пушок. Прошел Пурим, а затем Песах. Близилось лето. Недалеко от Бечева протекала река, где ешиботники и другие юноши любили купаться. Ложь росла, как огромный гнойник, и со дня на день должна была прорваться. Аншель знал это, но ничего не мог поделать.
Согласно обычаю, юноши в канун Песаха совершали путешествие в ближайший с Бечевом город. Они наслаждались переменой места, отдыхали, покупали книги или что-нибудь еще, что могло им понадобиться. Бечев был недалеко от Люблина, и Аншель предложил Авигдору совершить путешествие туда вместе и за его счет. Авигдор, с радостью пользовавшийся любой возможностью ускользнуть из дома, немедленно согласился. Прогулка обещала быть приятной. Зеленели поля; аисты, вернувшиеся из теплых стран, кружили в небе. Ручейки спускались в долину. Щебетали птицы. Дул свежий ветерок. На лугах появлялись первые весенние цветы. Тут и там уже паслись коровы. Приятели болтали, ели фрукты и печенье, которые им собрала в дорогу Хадасса, шутили и поверяли друг другу свои секреты. В Люблине они остановились в гостинице и сняли один номер на двоих. Еще по дороге Аншель пообещал Авигдору, что откроет ему в городе какой-то удивительный секрет. Авигдор шутил: что бы это могло быть? Неужели Аншель нашел зарытый клад? Или написал книгу? Или так хорошо изучил Каббалу, что смог сотворить живого голубя? Теперь они зашли в комнату, и, пока Аншель осторожно закрывал дверь, Авигдор нетерпеливо спросил:
— Ну, что же это за великий секрет?
— Приготовься к тому, что это будет самая странная вещь из всех, что ты когда-либо слышал в своей жизни.
— Я готов ко всему.
— Я женщина, — сказал Аншель. — И зовут меня Йентель.
Авигдор расхохотался:
— Так и знал, что это всего лишь шутка.
— Это правда.
— Может, я и полный дурак, но не слепой, точно.
— Хочешь убедиться?
— Очень.
— Тогда мне придется раздеться.
Авигдор остолбенел. На мгновение ему показалось, что Аншель предлагает заняться мужеложеством. Аншель снял с себя габардин и ритуальную одежду и начал стаскивать белье. Авигдор взглянул на него и тут же побледнел, а затем покраснел. Аншель начал одеваться.
— Я сделал это только для того, чтобы ты мог выступить свидетелем в суде и Хадасса не осталась соломенной вдовой.
Авигдор не мог вымолвить ни слова. Его била дрожь. Он хотел что-то сказать, но только беззвучно шевелили губами. Колени подгибались, и он сел на кровать. Наконец он выдавил:
— Как такое возможно? Я просто не могу поверить.
— Мне раздеться снова?
— Нет!
Йентель рассказала ему всю историю с самого начала: как отец изучал с нею Тору, как она презирала женщин и их пустую болтовню, как продала дом вместе со всем имуществом, как оставила город, пошла, переодевшись мужчиной, в Люблин и по пути встретила Авигдора. Авигдор молчал и не отрывал от нее глаз. На Йентель снова была мужская одежда. Наконец Авигдор сказал:
— Наверное это сон, — и ущипнул себя за щеку.
— Это не сон.
— Невероятно, чтобы со мной произошло такое.
— Тем не менее это правда.
— Почему ты сделала это?
— Потому, что не хотела всю свою жизнь провести на кухне, с метлой да кочергой.
— А Хадасса? Зачем ты женился на ней?
— Из-за тебя. Я знала, что Пеша не даст тебе житья, а в нашем доме ты найдешь мир и покой…
Авигдор молчал и только качал головой, крепко сжав руками виски.
— И что будет теперь?
— Я пойду в другую иешиву.
— Если бы ты рассказала мне обо всем раньше, мы могли бы…
Авигдор не закончил фразу.
— Нет, не могли бы. Из этого все равно не вышло бы ничего хорошего.
— Почему?
— Потому что я не женщина… И не мужчина…
— Что же теперь делать?
— Разведись с этой ведьмой и женись на Хадассе.
— Одна не даст мне развода, а другой я не нужен.
— Нужен. Она все еще любит тебя. И не станет больше слушать своего отца.
Авигдор вскочил с постели, но затем так же быстро сел.
— Я тебя не забуду. Никогда…
6
По Закону Авигдор не мог оставаться в комнате наедине с Йентель, однако вот она надела габардин и брюки и снова превратилась в прежнего Аншеля. Они продолжали говорить, как и раньше.
— Как ты мог каждый день нарушать заповедь: «Да не оденет женщина одежды мужчины»?
— Я не создан для ощипывания кур и болтовни на лавочке.
— Но ведь ты потерял иной мир…
— Возможно…
Авигдор поднял глаза: только теперь он заметил, что щеки Аншеля слишком смуглы, волосы слишком пышны, а ладони слишком малы. Но даже и после этого он не мог поверить в то, что случилось. Каждую секунду ему казалось, что сон вот-вот закончится и он проснется. Он кусал губы и щипал себя за ладони. Он чувствовал какую-то странную робость и начал заикаться. Его дружба с Аншелем, их разговоры, секреты, которые они поверяли друг другу, все это вдруг оказалось обманом и иллюзией. Он даже начал думать, не демон ли Аншель? Ему казалось, что все происходящее напоминает какой-то кошмар; но некая сила, сознающая разницу между сном и явью, говорила ему: «Это не сон. Это правда». Он попытался собраться с мыслями. Они с Аншелем никогда больше не смогут стать чужими друг другу, пусть даже Аншель и не Аншель, а Йентель. Он заметил:
— По-моему, свидетель, который сообщает женщине о том, что ее оставил муж, не может сам взять ее в жены.
— Никогда не слышал о таком Законе.
— Надо проверить в Эбен Езере.
— Не вполне уверен, что тут подходит само понятие «оставленная жена», — сказал Аншель растягивая слова на манер ученого.
— Если ты не хочешь оставить Хадассу соломенной вдовой, открой свой секрет ей самой.
— Я не могу этого сделать.
— Тогда найди другого свидетеля.
Так они снова углубились в разговор о Талмуде. Сначала Авигдору казалось странным обсуждать Учение с женщиной, но затем он просто забыл об этом. Тора объединила их. Хотя их тела и были различны, но души явно находились в родстве. Аншель говорил нараспев, жестикулировал, закручивал пейсы, гладил себя по голому подбородку — в общем, делал все жесты настоящего ешиботника. В пылу спора он даже схватил Авигдора за лацканы пиджака и обозвал его тупицей. Огромная любовь к Аншелю охватила Авигдора, смешиваясь со стыдом, раскаянием и тревогой. «Если бы я только знал об этом раньше», — думал он. Мысленно он сравнивал Йентель с Брурией, женой реб Мейера, и Ялкой, женой реб Нахмана. Впервые он ясно понял, чего хочет: жену, которая бы думала не только о материальном мире. Он чувствовал, что Йентель занимает в его сердце место Хадассы, но боялся признаться в этом. Ему стало жарко, и он знал, что лицо его раскраснелось. Он не мог больше смотреть в глаза Аншелю. Он начал перечислять все его грехи и понял, что и сам впутан в них: ведь он прикасался к Йентель и сидел рядом с нею в ее нечистые дни. А что уж говорить о браке с Хадассой! Какое это бесчестие! Преднамеренный обман, ложная клятва, переодевание — кто знает, что еще. Внезапно он спросил:
— Скажи правду, ты еретик?
— Конечно же, нет!
— Тогда как ты мог решиться на такое?
Чем больше Аншель говорил, тем меньше Авигдор понимал. На все обвинения у него было только одно оправдание: да, у него тело женщины, но душа мужчины. Аншель признался, что женился на Хадассе только для того, чтобы быть ближе к Авигдору.
— Ты могла стать моей женой, — сказал Авигдор.
— Я хотела изучать с тобой Гемару и Комментарии, а не штопать тебе носки.
Какое-то время оба молчали. Первым не выдержал Авигдор:
— Боюсь, как бы Хадасса, прости Господи, не заболела из-за всего этого.
— Да уж.
— Что будет дальше?
Опустились сумерки, и молодые люди начали читать вечернюю молитву. К своему стыду, Авигдор перепутал Благословения, одну строчку пропустил, а другую повторил дважды. Он искоса поглядывал на Аншеля, раскачивающегося взад и вперед, бьющего себя в грудь кулаком, качающего головой. Он видел его — глаза закрыты, лицо обращено к Небу, словно с последней просьбой: «Ты, отец Небесный, только Ты знаешь всю правду». Закончив молитву, они сели на стулья: глядя друг на друга, но все же на достаточно большом расстоянии. Комната заполнилась тенями. Отблески заката раскрасили пурпурными узорами стену напротив окна. Авигдор снова хотел заговорить, но не знал, как начать.
