Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

Билл смог наконец заговорить, хотя и не без труда.

��Только один.

��Какой?

��Где ты возьмешь пятьсот фунтов?

Алджи в изумлении поднял брови. Он ждал от старого друга большей сообразительности.

��Конечно, у тебя, Билл, старина. Естественно, под хорошие проценты.

��Тебе не придется платить проценты.

Алджи был явно тронут. Он сказал, что узнает Билла с его безграничной щедростью, и добавил, что такие люди, как Билл, помогают сохранить веру в человечество.

��Однако я настаиваю, чтобы все было по-деловому. Если ты даешь мне в долг пятьсот фунтов, то тебе причитается пять процентов, и я не полезу в драку, если ты скажешь десять.

��Я не дам тебе в долг пятьсот фунтов. Алджи оторопел.

��Ты мне отказываешь? Значит, ты забыл, что мы вместе учились в школе, и я частенько делил с тобой последнюю банку клубничного варенья? Что я угощал тебя шпротным паштетом, которого мне самому не хватало? Я думал, что элементарная благодарность�

��Дело не в том. У меня нет таких денег.

��Да ладно тебе, Билл. Ты сам сказал, что будешь получать восемьсот фунтов в год. Это значит, что основной капитал у тебя � примерно двадцать тысяч.

��Да, но я не могу их трогать.

Челюсть у Алджи отвисла, как поникшая лилия.

��Почему?

��Они в доверительном управлении. Я получаю проценты, но не могу трогать капитал.

��Кто это сказал?

��Так говорится в завещании.

��Ты уверен?

��Вполне.

��Н-да, это совершенно новый поворот,�� сказал Алджи. Он выглядел таким убитым, что добросердечный Билл не выдержал.

��Ладно, если хочешь, я сделаю вот что. Поеду в Лондон и поговорю с адвокатом, вдруг я что-то не так понял. Поезд через час.

Алджи мигом встрепенулся.

��Уж пожалуйста, Билл. Уверен, ты все перепутал, потому что плохо слушал своего адвоката. Я знаю, как это бывает: он бубнит про нижеследующее и вышеисходящее, ты отвлекаешься и перестаешь следить за сутью. Наверняка ты все неправильно понял. Верх глупости � оставить человеку деньги, которые нельзя взять. Завещатели, может, и дураки,�� подытожил Алджи,�� но все-таки не круглые.

Как раз когда в �Жуке и Клене� разворачивалась деловая беседа, Джейн закончила говорить с кухаркой про обед, вышла на террасу, села и задумалась. Она думала, как быть с Лайонелом Грином.

За несколько дней, прошедших со встречи в клубе, она заметно остыла, и больше не мечтала огреть его по голове кирпичом. Тем не менее, она все чаще думала, не будет ли противоположной крайностью выйти за него замуж.

Разговор с миссис Симмонс ничуть не развеял ее беспокойства. Джейн заскочила на кухню поговорить о говяжьих отбивных, и как это толкнуло кухарку на монолог о непостоянстве красивых мужчин, припомнить уже не могла.

Большинство людей при взгляде на миссис Симмонс ни за что бы не подумали, что эту женщину может пленить какой-нибудь Аполлон, ибо внешность среди ее достоинств не числилась. Не миловидность была сильной стороной миссис Симмонс, а умение готовить. Однако и в ее жизни была любовь, закончившаяся исчезновением ухажера. Он, как выразилась кухарка, слинял однажды утром, не попрощавшись.