Мор Йокаи - Черные алмазы
По окончании обеда господин Махок остался в столовой развлекать барышню Эмеренцию. Развлечение заключалось в том, что он уселся в кресло у камина и, сложив для молитвы руки на выпуклом животике, прикрыл глаза и сладко задремал. Он блестяще умел делать во сне вид, будто внимательно слушает Эмеренцию.
А господин аббат удалился с графиней в ее внутренние покои.
Графиня с трепетом ожидала, какой приговор вынесет призракам высокопоставленное лицо.
– Мой исповедник рассказал вам о страшной тайне замка?
– Я узнал от него лишь то, что он знает сам.
– А каково мнение святого Августина и отцов церкви об этом celebri {знаменитом (лат)} деле?
– Мое личное мнение, что это обыкновенные человеческие проделки.
– Человеческие проделки? – ужаснувшись, спросила графиня.- Мои видения!
– Ваши видения психологически связаны с этими проделками. Вы, графиня, кое-что слышали, кое-что вам приснилось. Чувства ваши обострились, возникли галлюцинации. Видимых духов не бывает, то, что не является материей, не имеет плоти. Умершие не способны двигаться, ибо после смерти происходит распад организма.
Графиня недовольно качала головой. Не такого объяснения ожидала она от этого высокого духовного лица. Чтобы услышать то, что она услышала, не надо было приглашать к себе господина аббата.
По лицу графини господин Шамуэль понял, какой эффект произвели его слова, и поспешил предложить радикальное лечение.
– Графиня, мне понятны ваши сомнения, я знаю, вы твердо верите в то, что – как вам кажется – сами видели и слышали. Вы считаете, что много раз спускались в заколдованный склеп, где собираются ваши предки.
– Прошлую ночь они были очень шумны, обещали сего дня снова прийти и сказали, что ждут меня к себе.
– Вы обещали спуститься к ним снова?
– Днем я прихожу от этого в ужас, а ночью меня влечет туда странная сила: я превозмогаю свой страх и иду.
– Хорошо. Значит, сегодня ночью я пойду в склеп вместе с вами.
Когда графиня услышала это, на щеках ее зацвели огненные розы. Живой портрет! Спуститься с ним вместе! Куда?
Быть может, в саму преисподнюю? Но через несколько минут самообладание вернулось к ней, и она с сомнением спросила: – Но как же так? Посвятить всю челядь в мои самые интимные тайны?
Господин аббат предвидел весь consectarium {последствие (лат.)} вопроса. – В этом нет необходимости. Напротив, как раз им-то ничего и нельзя знать. Во всем доме ни одна душа, кроме нас с вами, не должна подозревать о моем намерении. Графиня смотрела на него в замешательстве. Ведь в этом случае господин аббат неминуемо должен будет всю ночь провести в ее покоях, наедине с нею.
Господин аббат снова по лицу Теуделинды прочел ее сомнения.
– Сейчас, графиня, я уеду вместе со священником,- продолжал он,- и не вернусь до намеченного часа, а в пол ночь появлюсь у вашей двери.
Графиня недоверчиво покачала головой.
– Но как же это? Подумайте, в зимние вечера после семи все двери замка заперты, а вам, чтобы дойти до моих внутренних покоев, надо незаметно проникнуть через семь замкнутых дверей, не меньше. Прежде всего ворота замка. Их охраняет привратница, пожилая женщина, которая редко засыпает, а кроме того, два огромных пса, кровожадных волкодава, по ночам они вылезают из своих будок, что стоят по обе стороны ворот, и носятся на длинных цепях. Потом идет дверь в коридор, она запирается на два ключа, один находится у ключницы, второй у служанки,- дверь нельзя открыть, не разбудив обеих женщин. Третья дверь – лестничная, ключ от нее у поварихи, которая спит так крепко, что пока ее добудишься, переполошишь весь дом. Четвертая – решетка, закрывающая коридорчик, ее отпирает горничная, но она такая трусиха, что ночью одна боится выйти даже в соседнюю комнату. Пятая дверь ведет в комнату моей камеристки. Она девица целомудренная и, услышав голос мужчины,- будь он даже святым или пророком,- ночью дверь не отопрет. Шестая дверь от комнаты моей компаньонки Эмеренции, у нее начнутся конвульсии, и она упадет в обморок, едва услышит, что ночью кто-то дергает ручку ее двери. И, наконец, седьмая дверь от моей собственной гардеробной, она открывается специальным механизмом, привести его в действие могу лишь я. Как же вы, ваше высокопреподобие, незаметно проберетесь сюда ночью?
– Позвольте мне, графиня, задать вам один вопрос. Ведь вы столько раз спускались по ночам из своих внутренних покоев в склеп. Как вы сами проходили через все эти запертые двери?
На лице графини засияла торжествующая улыбка – суеверная дева могла нанести мудрецу победоносный ответный удар.
– О, я хожу туда другим путем. Из моей спальни ведет потайная лестница сначала в библиотеку, а оттуда в часовню склепа. Я обычно хожу туда по фамильной лестнице.
Со стороны господина аббата было бы весьма естественным предложить, что он спрячется в библиотеке и будет находиться поблизости от графини, если она доверит ему ключ от потайной лестницы. Но при характере графини одно упоминание о подобном expediens {здесь: решении (лат.)} столь чувствительно оскорбило бы ее ложную стыдливость, что она была бы способна немедленно прервать все дальнейшие переговоры. К ней были неприменимы обычные человеческие, а следовательно, и женские соображения.
Господин аббат хорошо это понимал.
– Графиня, я повторяю то, что сказал. Сегодня ночью, ровно в двенадцать часов, я постучу в вашу дверь.
Графиня с нервическим ужасом передернула плечами.
– Быть может, вы верите,- продолжал аббат,- что есть земные существа, которые обладают могуществом, опровергающим законы природы, и проходят сквозь запертые двери? Для одних людей они видимы, для других невидимы. Почему бы и мне не обладать таким сверхчеловеческим могуществом? А если вы не верите, что я, человек из плоти и крови, могу совершить то, чего не позволяют вечные законы природы, то вы найдете естественное объяснение всему невероятному. Фокусничество в нынешние времена уже не считается колдовством. Боско и Галуше теперь не сожгли бы на костре. Итак, графиня, считайте меня либо Боско, либо Парацельсом,- я повторяю свое обещание. В тот час, когда призраки замка начинают свои оргии, я постучу в двери вашей комнаты со словами: «In nomine Domini aperiantur portae fidelium». Именем господа да откроются врата верующих. Но никто, кроме нас двоих, не должен об этом знать! А теперь благослови вас бог, графиня.
Теуделинда была ошеломлена и очарована решительностью этого необыкновенного человека. Он обращался к ней с такой убежденностью, что сомневаться в его словах казалось кощунством. И все же он говорил невероятные вещи! Как все это произойдет? Уж не обладает ли он впрямь сверхъестественной силой?
Графиня видела, как экипаж с обоими священниками покинул замок. Сидя в коляске, господин аббат приветственно махнул рукой в сторону окна, где заметил графиню. Она стояла у окна, пока пустой экипаж не вернулся назад.
Кучерша, вынув из кармана чаевые, показывала всем монету и хвасталась. Это был новенький серебряный форинт. Сбежавшаяся челядь с великим удивлением передавала монету из рук в руки. Ведь это чудо! Из пятнадцатимиллионного населения Венгрии более четырнадцати миллионов пятисот тысяч никогда не видали серебряного форинта!
Вот это поп! Не то что наш, гроши по воскресеньям на чай раздает да еще в бумажки заворачивает.
В ожидании вечера минуты казались графине часами. Она беспокойно обошла все комнаты. Ломала себе голову: через какую щель можно сюда проникнуть, если ты человек, а не дух? Затем, когда пробило семь часов, сама проследила, чтобы все двери жилых покоев были, как обычно, заперты, и только после этого вернулась в свою комнату.
Там она вынула чертежи флорентийского архитектора с планами ее замка. Она не впервые рассматривала их. Получив от отца замок, графиня долго изучала его план. Помещение в три раза превышало ее потребности, следовательно, ей пришлось выбирать, где поселиться. В центральной части находились огромные залы для собраний и пиров, арсеналы, коллекции картин и древностей. Эти покои не подходили для жилья.
Из них к подземному коридору вела потайная винтовая лестница: быть может, она предназначалась на случай захвата крепости турками, чтобы стража могла незаметно спастись бегством; эти лестницы, как совершенно бесполезные, разобрал, а входы на них велел забить еще ее дед – там никто не мог пройти. Левое крыло замка было любимым местом собраний ее жадных на развлечения предков, тут имелись тайники, скрытые ниши, никому не ведомые переходы в пустотах толстых стен, тянувшиеся из комнаты в комнату, с этажа на этаж, смотровые щели, двери, завешанные картинами, в комнатах – места для подслушивания. Все это было подробно обозначено на плане архитектора. С целомудренным ужасом Теуделинда догадывалась, что эти полные тайн жилые покои не соответствуют высокому образу ее мыслей. Поэтому она выбрала правое крыло крепостного замка, архитектура которого казалась наиболее простой; вверху обыкновенная анфилада комнат, на первом этаже библиотека и внизу склеп. В этом крыле, судя по точному плану архитектора, не было никаких тайников, кроме уже упомянутой лестницы, которая предназначалась для благочестивых целей и вела лишь в библиотеку и часовню склепа.
