Читра Дивакаруни - Сестра моего сердца

Повзрослев, я уговорила маму заказать все романы Вулф, и каждый раз, когда она брала меня с собой в магазин, я, забравшись в угол, с жадностью глотала страницу за страницей. Я очень боялась, что кто-нибудь купит эти книги, прежде чем я успею их прочитать. Но они не пользовались популярностью у местных интеллектуалов, предпочитавших Диккенса, Харди и Э. М. Форстера.

И вот я достала все книги Вулф, которые у нас были, и начала их расхваливать. Я рассказала о ее стиле, похожем на течение реки с неожиданными поворотами; ее проницательности; ее символах; ее героинях — талантливых женщинах с обреченными душами, не похожих ни на каких других — ни в литературе, ни в жизни. Я надеялась, что хотя бы одна или две книги найдут своего покупателя, прежде чем новый хозяин свалит их на склад, где их сожрут термиты. И я чувствовала, что этот молодой человек с насмешливыми глазами сможет оценить их по достоинству.

Когда я замолкла, чтобы перевести дыхание, он сказал, что мое красноречие убедило его и он покупает все книги.

Я неумело, но гордо завернула их в бумагу, стараясь казаться опытным и профессиональным продавцом, но, когда он спросил, не работаю ли я в этом магазине, я, не выдержав, рассмеялась. Управляющий Бабу бросил на незнакомца суровый взгляд, чтобы поставить молодого человека на место, и сказал ему, что он разговаривает с мисс Анджали, дочерью владелицы магазина.

Но это, кажется, не произвело должного впечатления на юношу.

— А, мисс Анджали… Тогда неудивительно, что вы так начитанны. Вы, наверное, учитесь в колледже, где изучаете литературу?

По выражению лица Бабу было видно, что ему этот вопрос кажется слишком нахальным и ему страшно хочется поскорее спровадить молодого человека. Но тут ему закричали, что новая вывеска плохо закреплена на крючках, и ему пришлось выскочить из магазина.

Я ответила незнакомцу, что я не учусь в колледже, хотя больше всего на свете хочу именно этого. Несмотря на то что я старательно пыталась скрыть грусть в голосе, мне казалось, что молодой человек услышал ее.

— Даже больше, чем выйти замуж? Я думал, что большинство девушек вашего возраста хотят именно этого.

— Мне не надо об этом мечтать, — язвительно ответила я. — Я и так скоро выйду замуж, как только мистер Америка приедет сюда.

— Мистер Америка? — удивленно подняв брови, переспросил он.

Я рассказала ему о Суниле и его вышедших из строя материнских платах. Я знала, что говорила слишком много, но взгляд молодого человека так располагал к откровенности, как никто и никогда прежде.

— Боже, какой же он, наверное, зануда, — воскликнул незнакомец.

Я не понимала, что со мной, но у меня появилось совершенно глупое желание схватить его за рукав курты и сказать «Не уходите!» или вообще, без всякого стыда «Возьмите меня замуж!», потому что была уверена — такой человек позволил бы мне учиться, и я смогла бы поступить в один из женских колледжей. Это было бы здорово, даже если бы я была замужем. Мы, может быть, даже читали бы вместе книги Вулф.

Да, Анджу. А еще, может, луна превратится в обезьяну, а рыба — взлетит в небо…

Я протянула незнакомцу сверток с книгами, и он, вместо того чтобы взять книги, накрыл мою руку своей ладонью. Я замерла от изумления. Он что, прочитал мои мысли? А если нас кто-нибудь увидит? Но он улыбался так открыто и дружелюбно, что я даже не пыталась вырвать руку.

— Я знаю ваше имя, мисс Анджали. Может, вы хотите знать мое?

Я стояла, уставившись на него. Сердце подскочило от закравшегося в него подозрения. Нет, не может быть. Такого везения не бывает.

— Да, я Сунил. Мистер Америка собственной персоной. Пожалуйста, не смущайтесь, — сказал он, жестами указывая на свою одежду. — Простите, что я не сразу сказал вам, я просто хотел увидеть вас такой, какая вы есть на самом деле, а не во время этой фальшивой церемонии смотрин, на которых невесты, замотанные в шелка и обвешанные украшениями, безмолвно сидят, опустив голову. Хотя, познакомившись с вами, я уже понял, что вы не из тех, кто молча сидит, не поднимая головы, я угадал?

Я засмеялась вместе с ним, хотя еще и не избавилась от чувства неловкости. Как знать, был это комплимент или нет?

— Позвольте выразить вам, — сказал Сунил, смешно кланяясь, — как я восхищен вашей жизнерадостностью. Вы заслуживаете того, чтобы ваши мечты сбылись. И если вы окажете мне такую честь и согласитесь выйти за меня замуж, я постараюсь сделать так, чтобы все ваши желания исполнились.

Я вся залилась краской от радости, мгновенно переполнившей меня. Я даже не смогла ничего придумать в ответ. Я, кого наши мамы постоянно ругали за болтливость!

— Ну что, по рукам? — спросил мой будущий американский муж.

Хотя это был вовсе не вопрос, а утверждение. Его голос был тягучим, как патока, и таким уверенным, словно ни одна женщина ему не отказывала, никогда. И я их понимала.

Я хлопнула его по руке, стараясь сделать это как можно тверже — иначе я просто улетела бы, ведь на сердце у меня было так легко. Он снял очки, и я заметила золотистые пятнышки в его глазах. А как красивы были его брови, изогнутые дугами! Я уже мечтала о том вечере, когда мы будем читать друг другу «На маяк».

Я собиралась сразу, как только приду домой, попросить прощения у Судхи, потому что она была совершенно, полностью права: любовь и чудеса случаются.

17

Судха

Сегодня приехали родственники жениха Анджу, чтобы обсудить детали будущей свадьбы. Встречу сложно было назвать смотринами, потому что все знали, что жених и невеста уже познакомились, о чем шушукались слуги, и не только в нашем доме.

Мать Сунила, милая и мягкая женщина, которая очень сильно жестикулировала во время разговора, говорила о своем сыне, словно оправдываясь:

— Наш Сунил решил всё взять в свои руки. Он даже не предупредил нас о своей задумке, иначе я отговорила бы его. Но он сам заранее разузнал, где находится книжный магазин. Вот что происходит, когда ты слишком долго живешь в Америке. Я рада, что он хотя бы согласился жениться на девушке из Калькутты.

По тону матери Сунила я всё же поняла, что, несмотря на его проделки, а может именно благодаря им, она очень гордится сыном.

— Он прекрасно знал, что если привезет сюда американскую жену, двери нашего дома будут закрыты для него, — сказал отец Сунила, явно руководящий всем.

Он сидел, скрестив худые ноги, похожие на ножницы. На нем были темные брюки американского фасона, которые, видно, ему привез сын. Он с нескрываемой неприязнью смотрел на сандеши в форме ракушек, которые Пиши готовила всё утро. Он отказался от горячих пирожков качури, начиненных горохом со специями, и от дымящегося чая с молоком. Он согласился лишь выпить стакан сладкой воды мишри, но только после того, как его заверили, что она приготовлена из сахара, купленного в магазине, пользующемся хорошей репутацией, и что вода кипяченая. Я была рада, что Анджу придется жить с ним не всю жизнь, а всего лишь год, пока не будет готова ее виза.

Но Сунил казался милым и задумчивым. Он помогал Анджу передавать всем чай: в Америке мужчины делают так. Затем он тихо разговаривал с Гури-ма. «Обещаю… образование, какое только она пожелает…» — донеслось до меня. Худое лицо тети светилось, да и я сама уже почувствовала теплоту и симпатию по отношению к моему будущему свояку и лучезарно улыбнулась, когда он посмотрел на меня.

Как только отец Сунила, мистер Маджумдар оказался не в центре разговора, он тут же раздражился. Он громко кашлянул и спросил Гури-ма насчет ее болезни. Я видела по лицу тети, что она считает такой вопрос бестактным и неуместным, но вежливо ответила, что сейчас чувствует в себе гораздо больше сил, чем раньше.

— Может быть потому, — сказала она с улыбкой, — что я спокойна за девочек. Кажется, их будущее уже устроено.

Она кивнула на меня головой и обратилась к Сунилу:

— Сунил, я хочу познакомить тебя с Судхой. Она мне как вторая дочь, милейшее дитя. У нее такой талант к шитью, вы даже не представляете.

Я залилась краской: похвала от Гури-ма всегда очень много для меня значила. Я соединила ладони, чтобы поклониться Сунилу, но он протянул мне руку и сказал:

— Не надо этих формальностей, мы ведь уже почти родственники.

Я чувствовала себя неловко, но понимала, что у них в Америке так принято, и протянула ему руку в ответ.

Мистер Маджумдар снова кашлянул, он предпочел бы, чтобы его сын вел себя более сдержанно, как подобает жениху, и сказал:

— Ну что ж, осталось обсудить всего несколько деталей. Раз нашему сыну так понравилась ваша дочь, мы решили заключить брак здесь. Хотя, если быть откровенными, в паре других семей, например, Бхадури из Боубаджара, нам предложили очень неплохое приданое.

— Отец! — перебил его Сунил. — Мы же договорились не упоминать о приданом.