Василе Войкулеску - Монастырские утехи
— Что за шум, дети? — спросил он.
— Бешеная собака! — снова загалдели они.
— Где?
— Вон там...— И дети показали на Самсона.
«Это их старший чабан»,— решил про себя пёс. Он поднялся на ноги и покорно поджал хвост.
Учитель посмотрел на пса издали: он и в самом деле был уродлив, но не казался опасным —
стоял спокойно и будто бы ничего не замышлял. И всё-таки в школе ему не место. Учитель
сделал несколько шагов, нагнулся, поднял камень, кинул в пса и присвистнул.
Самсон, как всякий чужой, не стал ждать: он кинулся вон, и учитель закрыл ворота,
ограничившись на прощание еще: «Пшёл!» Но пёс далеко не убежал; его заинтересовали эти
барашки, не похожие на тех, что он знал... и он остановился. «Загон-то, кажется, принадлежит
старшему чабану, а дорога, видно, ничья!» — рассуждал Самсон и уселся, не спуская глаз с
ворот.
Ребята, по примеру старшего, нашли камни и столпились у изгороди, чтобы бросить в Самсона.
Учитель бранил их:
— Собака беглая, может, заблудилась... Оставьте её в покое. Входите в класс.
Ребята не слушались, они так и прилипли к забору.
— Эй, посмотри, какая у него большая голова...
— Видишь, на шее цепь.
— А глаза не красные, и слюна не течёт,— сказал один мальчуган.
— Пёсик, пёсик, на...— позвал кто-то.
Собака от удовольствия завиляла пушистым хвостом.
«Эти барашки, когда не кричат, разговаривают, как мой старший чабан»,— подумал он.
— Отец говорит, что это хороший знак, если к дому приблудится собака.
— Ладно, ладно, здесь не дом, а школа. И хватит... входите в класс...
И учитель едва загнал ребят хворостиной, как стадо, в загон.
«Конечно, барашки»,— заключил Самсон. И стал к ним принюхиваться.
Нет, это были не овечьи барашки, хотя одежда их пахла шерстью, но барашки людей...
Так решил Самсон. С этих пор он знал, кто они. Он прилег, положил морду на лапы и стал
наблюдать за оградой, интересуясь, что будет дальше, но от голода и усталости неожиданно
уснул.
Проснулся он от знакомого шума и от криков «барашков». Встал. Дети с шумом выходили из
класса; они вприпрыжку разбегались по двору, надеясь поиграть. Но учитель погрозил им
прутом, он собрал их, как чабан, выстроил парами и приказал идти к воротам. Потом, открыв
ворота, он выпустил их со двора, а сам вернулся в свой загон.
«То туда, то сюда: точь-в-точь как у нас в горах!»— И Самсон выразил свою радость не только
кончиком хвоста, но всем хвостом сразу. Он нашёл часть стада со старшим чабаном... Ясное
дело, что им понадобится и работящий пёс... В особенности если их — как здесь — посылают
одних на пастбище... Потому что куда ещё мог чабан выпустить их из загона?
Ребята снова увидели собаку. Один, посмелее, подошёл совсем близко...
— Эй, осторожней, он тебя укусит! — кричали ему со всех сторон.
— Ничего, я не боюсь. Он не кусается, если его не обижать.— И мальчик стал шарить в своем
мешке у пояса.
Самсон следил за каждым его движением... Мальчик вынул кусок мамалыги с брынзой и
бросил псу. Тот проглотил его на лету: белые клыки на мгновение грозно блеснули, показалось
чёрное нёбо, и ребята испуганно отступили назад. Но собака поблагодарила всех своим
пушистым хвостом — значит, ожидала другого куска. Мальчик бросил ей ещё один ломоть, и
Самсон схватил его тоже. Ребятам только того и надо было... Все полезли в свои котомки и
стали кидать псу кто кусок лепёшки, кто ломоть брынзы, кто немного свинины, а кто и яблоко.
— Ты что, не знаешь? Собаки яблок не едят...
— А моя сливы ест, её мать то и дело бьёт, из сада гонит.
— Вот так пёс у тебя! На дерево лазает...
— Что ты, дурак, он их собирает на земле.
— Небось голодный он у вас,— вмешался другой.— Накорми его мамалыгой, а потом подбрось
косточку и увидишь: он ни на кукурузу, ни на яблоки и не позарится.
Самсон утолил голод и теперь, облизываясь, с удовольствием разглядывал их, и в глазах у него
светилось воспоминание... Он уже полюбил этих «барашков».
Один мальчуган постарше, набравшись храбрости, подошёл к нему, протянул руку и погладил
— сперва по голове, а потом отважился и по спине.
Собака слегка взвизгнула и лизнула ему руку. Тут и другие столпились вокруг, трогали его,
чесали, галдели, пинались и толкались, чуть было не подрались... Собака стояла спокойно, она
не получила приказа от их чабана вмешаться и навести порядок.
Учитель услышал шум у ворот, рассердился, прогнал собаку, построил ребят и отправил их по
домам. Стоя с хворостиной, он ждал, пока они не скрылись. Самсон убежал за угол забора и
уселся в ожидании, провожая их глазами.
Ребята снова заспорили:
— Эх, бедняга, воды ему не дали, должно, ему пить хочется!
— Ладно, сам на речку сбегает,— равнодушно возразил кто-то.
— Ты что же, когда пить хочешь, на речку идёшь?
— Если попить нечего, так и иду.
И чуть было не вспыхнула ссора.
— Ладно, вы, я из дому принесу ему кувшин воды, я живу близко.
— Только будет ли он тебя ждать?..— забеспокоилась одна девочка.— Я бы к себе домой взяла его.
— Ишь какая!.. Смотри, мать тебя прибьёт. У неё и для тебя-то мамалыги не хватает...
— Вот я про тебя скажу маме,— захныкала девочка.
Так, споря, разошлись они по домам.
Вскоре вернулся мальчик, который обещал принести воды. Но он не поставил кувшин на
землю, а гордо держал его у самой морды Самсона, и пёс лакал из его рук — повод
похвастаться, рассказывая остальным о своем подвиге.
Когда после обеда ребята вернулись в школу, собака была на своем посту, у ворот. Каждый, кто
проходил, ласкал её. Она считала ребят, когда те входили в загон.
— Ой, забыл я принести ему еды,— сказал один.
— А у меня в кармане есть орехи,— вспомнил другой.
И псу бросили целую пригоршню орехов. Самсон понюхал один, взял в рот и разгрыз. Потом
ловко выел зерно, и оно ему понравилось. Он взял другой орех. Мальчик был счастлив.
— Смотри, он умеет есть орехи! Вот умный!
Тот, кто поил Самсона водой, чтобы не отстать, решил приукрасить свой подвиг и показал,
как он поил пса прямо из сложенных рук.
Когда дети скрылись в классе, Самсон снова устроился за углом и заснул. Он знал, что они
разбудят его своим шумом, когда выбегут в загон.
Часы прошли в ожидании, и вот стая человеческих ягнят дала о себе знать криками, и собака
появилась, чтобы принять их. Она увидела, что чабан построил их и отправил в путь. Собака
удивилась. Она ничего не понимала. Как! Отправить их на пастбище вечером? И одних? Там, в
горах, такого не бывало — чтобы бросить ягнят, да и более взрослых барашков на произвол
судьбы... Ведь их съедят волки!.. И пёс пошёл за ними вслед, волоча свою цепь — сперва на
расстоянии десяти шагов, потом всё ближе и ближе; он обратил внимание, что они расходились
по одному в загоны на разных участках поля. Деревенские собаки почуяли его, и поднялся
гвалт... Самсон вдруг ощутил себя чужим и бесправным и, благоразумно отступив на середину
дороги, вернулся в школу. Правда, он и здесь был не дома, но тут его терпели хотя бы у ворот.
Там он и заснул.
На рассвете он подробно обследовал всё вокруг, нашёл реку, попил, вошёл в воду и помыл себе
лапы, полизал их, почистил, выгрыз зубами репей, запутавшийся в шерсти. Потом снова
вернулся на пост и застыл у загона, куда приходили ягнята... Немного позже они стали являться
снова — иногда по одному, а то по двое, по трое, крича и догоняя друг друга. Он и на этот раз
их встретил — встал, забежал вперёд и махал всей метёлкой хвоста.
— Сказал я вам, что он не уйдет? Вот видите, он нас ждал.
— Я думал, его учитель выгонит...
— А почему учителю его гнать? Он ведь тоже видит, что пёс хороший, умный.
— Умнее тебя: если его принять в школу, он по арифметике тебя заткнет за пояс...
Все засмеялись. И подарки — брынза, кости, мамалыга — так и сыпались на Самсона. И все его
ласкали.
— Пойдём, а то мы опоздаем,— опамятовался один мальчуган.
Но учитель уже увидел, что они задержались, и встретил их у ворот с хворостиной.
— Опять вы теряете время с этой приблудной собакой! — закричал учитель.— Быстро входите в
класс.— И стал искать камень, чтоб её прогнать.
— Не гоните её, господин учитель,— попросил староста,— она может охранять школу и ваш дом.
В углу двора находилось жилище учителя — две комнатки, гряда сухих цветов перед окнами, а
сбоку была водокачка. Учитель ничего не сказал, только долго разглядывал собаку, а она
посмотрела ему прямо в глаза теплым, преданным взглядом, как смотрела на своего чабана. И
