Эрнест Хемингуэй - Зеленые холмы Африки
Мы вылезли из машины возле группы чахлых деревьев, милях в двух от места, и по песку зашагали к ближайшему солонцу, расположенному на поляне слева от тропы.
Около мили мы прошли совершенно бесшумно, гуськом — впереди Абдулла, за ним я, за мной М'Кола и Гаррик. Дальше началась слякоть. Там, где песок покрывал глину лишь тонким слоем, стояли лужи, и было ясно, что здесь прошел сильный дождь и впереди такая же грязь. Я не сразу понял, чем это нам грозит, но Гаррик развел руками, глянул на небо и яростно оскалил зубы.
— Плохо, — прошептал М'Кола. Гаррик заговорил во весь голос.
— Заткнись, бездельник! — прошипел я и приложил палец к губам. Но он продолжал что-то говорить, не понижая голоса, и указывал то на небо, то на размытую дождем дорогу, а я тем временем искал в словаре слово «молчать». Не найдя его, я решительно зажал Гаррику рот ладонью, и тут только он замолчал, опешив от удивления.
— М'Кола! — позвал я.
— Да?
— Что он говорит?
— На солонце плохо.
— Ага!
Вот оно что. А я-то думал, дождь только облегчает работу следопыта.
— Когда был дождь? — спросил я.
— Этой ночью.
Гаррик опять что-то залопотал, и я снова зажал ему рот.
— Кола.
— Да?
— Есть другой солонец, — я указал в сторону большого лесного солонца, который, как я знал, был расположен значительно выше, — ведь мы поднялись в гору очень немного. — Другой хорош?
— Может быть.
М'Кола что-то тихо сказал Гаррику, который, видимо, был глубоко обижен, но больше не открывал рта, и мы пошли, обходя лужи, к глубокой впадине, которая, наверное, была почти затоплена. Гаррик шепотом начал новый монолог, но М'Кола заставил его замолчать.
— Вперед, — скомандовал я, и мы во главе с М'Кола зашагали в сторону верхнего солонца по сырому песку старого речного русла.
Вдруг М'Кола застыл на месте, потом наклонился и шепнул мне: «Человек». Мы увидели след.
— Шенци, — произнес он. Это означало «местный». Мы пошли по следу, медленно пробираясь между деревьями, осторожно подкрались к солонцу и укрылись в шалаше, М'Кола покачал головой.
— Нехорошо, — сказал он. — Пойдем. Мы пошли на солонец. Все, что здесь произошло, можно было без труда прочесть на сырой почве. Мы увидели следы трех крупных антилоп на пригорке — там, где животные спускались на солонец. Рядом другие, глубокие, словно вырезанные ножом следы — тут куду бросились бежать, когда запела тетива лука, — и расплывчатые отпечатки копыт там, где они взбирались наверх, а еще дальше следы вели в чащу. Мы осмотрели землю на всем пути антилоп, но следов человека не обнаружили: охотник с луком упустил добычу.
М'Кола со злостью повторил: «Шенци!» Мы прошли немного по следу человека, который вел обратно, к дороге. Потом засели в шалаше и вылезли оттуда, лишь когда смерклось и стал накрапывать дождь. Антилопы так и не пришли. Мы под дождем побрели к машине. Какой-то африканец охотился на наших куду, спугнул их, и теперь на этот солонец нечего было рассчитывать.
Камау соорудил тент из большой брезентовой подстилки, повесил под ним мою москитную сетку и расставил складную койку. М'Кола внес под навес наши продукты, а Гаррик и Абдулла развели костер и вместе с Камау и М'Кола занялись стряпней. Они собирались спать в грузовике. Моросил дождь, и, укрывшись от него под навесом, я разделся, надел теплую пижаму, потом, сев на койку, съел кусок жареной цесарки и выпил две кружки виски пополам с водой.
Вошел М'Кола, серьезный, озабоченный, неуклюже двигаясь в тесной палатке, взял мою одежду, которую я положил в изголовье вместо подушки, развернул, снова сложил ее очень небрежно и сунул под одеяло. Он принес три жестянки и спросил, не нужно ли открыть их.
— Нет, не надо.
— Чай? — спросил он.
— К черту чай.
— Не хочешь чаю?
— Виски лучше.
— Да, — отозвался он с чувством. — Лучше.
— А чай будем пить утром, пораньше.
— Хорошо, бвана М'Кумба.
— Ночуй здесь, дождь на дворе. — Я указал на брезент, за которым шумел дождь. Я люблю этот шелест дождевых капель — из всех звуков, какие мы, часто живущие под открытым небом, слышим вокруг, это самый приятный. Да, то был приятный шум, хотя он не предвещал нам ничего доброго.
— Хорошо.
— Ступай поешь.
— Хорошо. Не хочешь чаю?
— Я ж тебе сказал — к черту чай!
— А виски? — спросил он с надеждой.
— Виски все вышло.
— Виски, — повторил он с непоколебимой уверенностью.
— Ладно. Ступай поешь, — сказал я и, налив в кружку виски пополам с водой, забрался под москитную сетку, нашарил свою одежду, снова аккуратно уложил ее в изголовье, а потом повернулся на бок и, опираясь на локоть, медленно выпил виски, поставил кружку на землю, ощупал под койкой спрингфилд, положил фонарь рядом с собой и скоро уснул, убаюканный шелестом дождя. Проснулся я только на минуту, когда пришел М'Кола и стал возиться, устраивая себе постель около меня. Второй раз я проснулся уже среди ночи и услышал его сонное дыхание. Утром он встал и вскипятил чай, когда я еще спал.
— Чай, — сказал он, стягивая с меня одеяло.
— Опять этот проклятый чай, — пробормотал я и сел на койке, еще не проснувшись окончательно.
Было серое, промозглое утро. Дождь перестал, но над землей стлался туман, и когда мы пришли на солонец, оказалось, что он залит водой, а вокруг — никаких следов. Тогда мы обшарили мокрый кустарник и вышли на равнину в надежде найти след на влажной земле и по этому следу настичь какого-нибудь куду. Но все напрасно. Мы перешли через дорогу и двинулись вдоль кустов в обход открытого болотца. Я надеялся встретить носорога, так как нам то и дело попадались кучи свежего носорожьего помета, но после дождя не появилось ни единого следа. Раз мы услышали крики клещеедов и, подняв головы, увидели, как эти птицы неуклюже летели к северу над густым кустарником. Мы описали большой круг, но ничего не нашли, кроме свежих следов гиены и самки куду. М'Кола указал мне на небольшой череп куду с одним великолепным витым рогом, врезавшимся в ствол дерева. Второй рог мы отыскали в траве, и я водворил его на место, — воткнул в отверстие на голове куду.
— Шенци, — опять сказал М'Кола и сделал такой жест, будто натягивает лук. Череп был совершенно чистый, но в полых рогах скопился какой-то мокрый осадок, и они прескверно пахли. Я притворился, будто не чую этой вони, и протянул находку Гаррику, а тот, не сморгнув глазом, передал ее Абдулле. Абдулла сморщил свой плоский нос и потряс головой. Рога и в самом деле пахли отвратительно. М'Кола и я засмеялись, но физиономия Гаррика хранила самое невинное выражение.
Мне пришла в голову мысль проехать по дороге, высматривая куду и останавливаясь у каждой поляны, которая покажется нам подозрительной. Мы, сели в машину и поехали. Однако безуспешно обшаривали мы все прогалины. Между тем взошло солнце, и дорога оживилась, по ней то и дело сновали путники — одни в белой одежде, другие почти голые, — и мы решили вернуться в лагерь. По пути сделали остановку и подкрались еще к одному солонцу. За деревьями мы увидели антилопу-палу, ее шкура казалась красной там, где солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, освещали ее. Вокруг было множество следов куду. Мы заровняли их и двинулись дальше.
Когда мы подъехали к лагерю, над нами вдруг нависла туча саранчи, летевшей на запад, и все небо мерцало, точно кадры из старого кинофильма, только не серые, а красноватые. Моя жена и Старик вышли нам навстречу. Они были очень разочарованы: на лагерь не упало ни капли дождя, и они ожидали, что мы вернемся не с пустыми руками.
— А что, наш любитель литературы уехал?
— Да, отправился в Хандени, — ответил Старик.
— Он говорил со мной об американских женщинах, — сказала моя жена. — Бедный Папа, а я-то была уверена, что тебе сегодня повезет. Гадкий дождь!
— Так что же он говорил про американских женщин?
— Что они ужасны.
— Он рассуждает очень здраво, — заметил Старик. — Ну, рассказывайте, что с вами приключилось.
Мы уселись под тентом, и я рассказал все по порядку.
— Это был вандеробо, — решил Старик. — Они никудышные стрелки. Да, не повезло вам.
— А я думаю, это один из тех бродячих африканцев, которых встречаешь с луком у дороги. Он увидел первый солончак, а потом по тропе добрался до второго.
— Нет, вряд ли, те носят с собой лук и стрелы только для самозащиты. Они не охотники.
— Ах, не все ли нам равно, кто это был.
— Да, не повезло. А тут еще дождь. Я поставил дозорных на обоих холмах, но они ничего не видели.
— Что ж, у нас есть еще время до завтрашнего вечера. Когда нам уезжать?
— Послезавтра.
— Черт бы его побрал, этого дикаря!
— А Карл, наверно, уже разогнал всех черных антилоп.
— Мы не успеем заехать в прежний лагерь за рогами. Знаешь новость?
