Фауст - Иоганн Вольфганг Гёте
Ах! Крыльям духа кто земной
Придаст вещественные крылья?
Но каждому дала природа,
Что чувство ввысь и вдаль его стремит,
Когда нам с голубого свода
Песнь жаворонка зазвенит;
Когда над темными лесами
Орлы опять парить пошли,
И над полями, озерами
В отчизну тянут журавли.
Вагнер
Бывали у меня такие дни смятенья,
Но я подобного не ощущал стремленья.
Прискучит дол и лес, как с виду неказист;
А птичьих крыльев мне не надо.
То ль дело, как помчит духовная отрада
От книги к книге и с листа на лист!
Тут ночи зимние становятся светлы,
Отрадный жар по членам разбежится.
И ах! Как развернешь пергамент дорогой,
Тебе все небо в душу тут глядится.
Фауст
Ты испытал стремленье лишь одно.
О, никогда не знай другого!
Ах! Две души вмещать мне суждено,
И грудь их разобщить готова.
Одной хвататься грубо суждено
За этот мир, с его любовным телом;
В другой же все горе вознесено
Высоких праотцев к пределам.
О, если есть меж небом и землей
Властительные духи, — низойдите
С высот златых вы — и меня с собой
Для жизни новой, яркой уведите!
О, если б был волшебный плащ моим,
Чтоб вдаль унесть меня по миру,
На все одежды, на порфиру
Я б, кажется, не променялся им.
Вагнер
Не призывай известных молодцов,
Что стелятся средь пара голубого;
Они нам вечно строят ков[42], —
Со всех концов беда готова.
То с севера нахлынут нападать
И грызть тебя зубами неплотскими;
То вдруг начнут с востока иссушать,
Питаясь легкими твоими.
Когда их юг погонит со степей,
И воздух над тобой как печь они растопят,
Их запад шлет, чтоб освежать скорей,
Они тебя и все поля затопят.
Они внимательны, но, на беду земли,
Покорны, коль надуть нас можно,
Подумаешь, что с неба притекли,
Как ангелы лепечут, только ложно.
Однако, в путь! Уж все кругом серей,
Туман встает, и в воздухе свежей!
Под вечер только дом и мил.
Чего ж ты стал и взоры вдаль вперил?
Во что при сумраке так мог ты углубиться?
Фауст
Не видишь, черный пес по жнивью там кружится?[43]
Вагнер
Давно заметил я. Что ж толку в этом есть?
Фауст
Получше присмотрись! Чем зверя можно счесть?
Вагнер
Да пуделем, который тож в печали
Хозяйских нюхает следов.
Фауст
Заметил ты, как он в большой спирали
Носясь кругом, к нам близиться готов?
И все мне кажется, что огненный, проворный
Какой-то вихрь за ним летит.
Вагнер
Не вижу ничего. Ну, просто пудель черный;
В глазах у вас, должно, рябит.
Фауст
Как будто нас ловя, магические петли
Вокруг он наших ног старается плести.
Вагнер
Я вижу: ищет он, хозяина тут нет ли,
И к незнакомцам двум боится подойти.
Фауст
Круг все тесней; сближается он к нам!
Вагнер
Собака, как и есть, не призрак, видишь сам.
Визжит и льнет, как растянулся — натко![44]
Вертит хвостом, — собачья вся повадка!
Фауст
Ну, подойди! Пойдем со мной!
Вагнер
Ну, право, пудель пресмешной.
Ты остановишься, он служит;
Заговоришь, он радость обнаружит;
Что потеряй, ведь он найдет,
За палкой в воду сам прыгнет.
Фауст
Ты, точно, прав; мы духа не найдем
Тут признака, все дрессировка в нем.
Вагнер
Собаку, с должным воспитаньем,
И мудрый муж почтит вниманьем.
Он стоит, чтоб и ты к нему привык,
Студентов он отличный ученик.
(Они уходят в градские ворота.)
Кабинет
Фауст
(входит с пуделем)
Покинул я поля и долы,
Глубокой ночью мир объят,
Ее священные глаголы
С душой в нас лучшей говорят.
Почиют в глубине сердечной
Все злые помыслы и сны,
Полны любви мы человечной,
Любовью к Богу мы полны.
Пудель, уймись! И взад и вперед не мечися!
Что на пороге ты нюхаешь там?
В угол за печкой ложися,
Свою подушку тебе отдам.
Как тешил прыжками ты нас вдоль дороги,
Стараясь нам ласку казать, а не злость,
Прими мою ласку ты после тревоги,
Как дорогой и тихий гость.
Ах! Как отрадно в тесной келье,
Лампада смотрит на тебя,
Опять в душе как бы веселье
И в сердце, знающем себя.
Опять наш ум глядит далеко,
Надежда снова горяча,
И жизни жаждем мы потока,
И жизни ищем мы ключа.
Полно рычать тебе, пудель! К звукам священным,
В душу вливающим мне благодати,
Эти звериные звуки некстати.
Люди встречают с укором надменным
То, чего не поймут,
Что перед добрым или вдохновенным
Им тяжело порицанье унять, —
Знать и собаке охота рычать?
Но, ах! Я чувствую, в противность доброй воле,
Довольства грудь моя не источает боле.
Но отчего ж поток подобный сякнет вдруг,
И жаждою опять томится дух?
Я испытал все эти превращенья!
Такой пробел есть способ восполнять,
Мы неземное станем почитать,
Алкать мы станем откровенья,
Которого нигде достойней, чище нет
Того, что новый дал завет.
Возьму я подлинник, раскрою,
С правдивым чувством, я взалкал
