Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т. 16. Доктор Паскаль
В эту минуту гроза, полыхавшая на горизонте, обрушилась на Сулейяду и разразилась над самым домом проливным дождем. Но они даже не захлопнули окон. Они не слышали ни раскатов грома, ни ливня, неумолчно барабанившего по крыше. Клотильда протянула Паскалю папку, на которой крупными буквами было написано имя тети Диды; он извлек оттуда разнообразные бумаги, написанные когда-то заметки и начал пробегать их глазами.
— Дай мне Пьера Ругона! Дай Урсулу Маккар!.. Дай Антуана Маккара!
Она безмолвно повиновалась, и сердце ее стеснила тоска от всего, что она слышала. А папки одна за другой раскрывались, выбрасывали из своих недр бумаги, а потом их снова водворяли обратно в шкаф.
Начало роду дала Аделаида Фук — долговязая, неуравновешенная девушка, пораженная нервным заболеванием. От нее пошла законная ветвь — Пьер Ругон и две внебрачные — Урсула и Антуан Маккар; и вот начинается кровавая трагедия буржуазной семьи, разыгравшаяся в рамках государственного переворота в декабре 1851 года, когда Пьер и Фелисите Ругон, спасая Плассан, запятнали кровью Сильвера свое начинающееся благоденствие, а престарелую Аделаиду, несчастную тетю Диду, похожую на призрак, ожидающий часа искупления, — заперли в Тюлет. Теперь, словно свора псов, на волю вырываются разнузданные аппетиты: у Эжена Ругона — это неутолимая жажда повелевать: он — великий человек, герой семьи, честолюбец, пренебрегающий мелкими повседневными интересами, любящий власть ради власти. Он пришел в Париж в рваных башмаках, но завоевал его вместе с другими проходимцами, сторонниками будущей Империи. Вознесенный жадной кликой своих прихвостней, которые одновременно подтачивали его могущество, он сменил пост председателя государственного совета на министерское кресло; его ненадолго повергла во прах женщина — прекрасная Клоринда, которую он безрассудно возжелал; но этого сильного человека обуревала такая жажда власти, что он сумел возвыситься вновь ценой отречения от всей прошлой жизни. То было победоносное шествие к власти вице-короля. Аристидом Саккаром владеют только низменные страсти: деньги, женщины, роскошь. Одержимый ненасытной жаждой наслаждений, едва почуяв запах свежей добычи, он устремляется в Париж, над которым проносится ураган спекуляций, разрушающий и снова возрождающий город; сказочные состояния наживаются за какие-нибудь полгода, их пускают по ветру и создают вновь. И Саккара настолько захватывает золотая горячка, он так опьянен ею, что не успевает еще остыть тело его жены Анжелы, как он продает свое имя, женясь на Рене, чтобы заполучить первые необходимые ему сто тысяч франков; испытывая позднее денежные затруднения, он терпит кровосмесительство в своей семье, закрывая глаза на связь второй жены с Максимом, которые окунулись в разгул веселящегося, пирующего Парижа. А потом все тот же Саккар, никогда не унывающий Саккар, продолжает идти в гору, возвышается, начинает дерзать и мыслить как крупный финансист, понимающий жестокую и в то же время цивилизаторскую роль денег, и спустя несколько лет приводит в действие огромную машину для выпуска миллионов — Всемирный банк; выигрывая и проигрывая сражения на бирже, как Наполеон под Аустерлицем и Ватерлоо, он ввергает в нищету целый мир маленьких людей, он бросает на произвол судьбы, толкая бог весть еще на какие преступления, своего незаконного сына Виктора, сбежавшего под покровом ночной темноты. А самому Саккару покровительствует бесстрастная несправедливая судьба, — ему дарит любовь очаровательная Каролина, словно в награду за его отвратительное прошлое. На этой же навозной куче неожиданно распустилась незапятнанная лилия. Сидония Ругон, сводня, занимавшаяся всевозможными подозрительными делишками, приспешница своего брата Саккара, зачала неизвестно от кого прекрасную, чистую Анжелику, маленькую вышивальщицу с пальцами феи, которая расшивала золотом ризы, воплощая в узорах свою мечту о прекрасном принце; она так ушла в мир своих святых и была столь чужда грубой действительности, что ей была дарована благодать — она умерла от первого поцелуя своего жениха Фелисьена д’Откэр в день бракосочетания под звон колоколов, славивших их пышную свадьбу. Дальше скрещиваются две линии — законная и побочная, так как Марта Ругон вышла замуж за своего двоюродного брата Франсуа Муре; этот согласный брак стал мало-помалу расстраиваться и привел к страшной катастрофе; тихую, жалкую женщину поработила, подмяла под себя огромная военная машина, пущенная в ход для завоевания города, ее трое детей оказались как бы отторгнутыми от нее, — она отдала всю себя человеку с железной хваткой, аббату Фожа, и когда Ругоны во второй раз спасали Плассан, она медленно умирала, освещенная заревом пожара, в котором вместе с аббатом сгорел и виновник поджога — ее муж, обезумевший от ненависти и жажды мести. Один из трех детей Марты, Октав Муре, был смелым завоевателем — он обладал ясным умом и твердо решил покорить Париж с помощью женщин; развращенный ужасными нравами парижской буржуазии, в среду которой он попал, Октав Муре, окунулся в самую грязь адюльтера, испытав капризный отказ одной женщины, безвольное самозабвение другой. Но, на свое счастье, он не сложил оружия и остался деятельным, способным к труду человеком; постепенно приобретя вес, он вышел в люди и покинул грязные задворки прогнившего мирка, который уже трещал по всем швам. Октав Муре произвел победоносный переворот в крупной торговле, разорил прозябавшие маленькие лавчонки старого типа и построил в самом центре охваченного лихорадкой Парижа огромный, полный соблазна храм, горящий тысячами огней, утопающий в бархате, шелке и кружевах; он неслыханно разбогател и, беззаботно играя на страсти женщин к роскоши, разорял их, презирая; наконец, его укротила маленькая мстительница, скромная и добродетельная Дениза, в ногах которой он валялся, изнывая от страданий, пока она — нищая — не соблаговолила выйти замуж за этого богача, владельца огромного, прославленного магазина — дворца, на который низвергался золотой дождь прибылей. У Марты было еще двое детей — Серж и Дезире Муре; она — невинная, пышущая здоровьем, вела безмятежное существование животного, он — утонченный, склонный к мистике, пошел в священнослужители в порыве нервной экзальтации, присущей его роду; Серж, повторивший в легендарном Параду историю грехопадения Адама, возродился к жизни, полюбив Альбину, обладал ею на лоне великой сообщницы-природы и затем утратил ее навеки; вновь решив посвятить себя богу, он объявил жизни вечную войну. В борьбе с искушениями он умертвил свою плоть и, выполняя долг священнослужителя, первый бросил горсть земли на могилу умершей Альбины. В это самое время его сестра Дезире, пополненная материнской любви к животным, восторгалась плодовитостью питомцев своего скотного двора. А вот и небольшой просвет — трогательная и вместе с тем трагическая страница: Элен Муре мирно жила со своей дочерью Жанной в квартале Пасси, возвышающемся над Парижем, этим бескрайним, бездонным человеческим океаном, пред лицом которого разыгралась ее печальная история; страсть Элен к случайно встретившемуся ей человеку, доктору, вызванному ночью к изголовью ее заболевшей дочери, болезненная ревность Жанны, инстинктивная мучительная ревность любящего сердца, оспаривающего у любви собственную мать; бремя этого чувства раздавило девочку, и она заплатила дорогой ценой — своей жизнью за миг страсти, ворвавшейся так внезапно в размеренное существование ее матери, и осталась одна под кипарисами безмолвного кладбища, высоко на холмах никогда не умирающего Парижа. С Лизы Маккар начинается побочная линия — свежая, здоровая. Лиза воплощала власть чрева, стоя в белоснежном переднике на пороге своей колбасной и улыбаясь Центральному рынку, откуда слышалось роптанье голодных и где разыгрывалась извечная борьба Толстых и Тощих. Одного из этих Тощих, Флорана, ее деверя, возненавидели и травили Толстые — рыбные торговки и лавочницы; они его преследовали до тех пор, пока сама Лиза, жирная колбасница, безупречно честная, но беспощадная, не выдала его полиции, как бежавшего с каторги республиканца, — она была глубоко убеждена, что своим поступком способствует благополучному пищеварению всех добропорядочных людей. У нее родилась дочь, Полина Кеню, здоровая, добрая, благоразумная девушка; она принимала жизнь такой, как она есть, и была столь проникнута любовью к ближним, что, несмотря на властные требования своей цветущей девственной плоти, уступила собственного жениха Лазара подруге; позднее, когда между супругами наступил разлад, она заменила мать их ребенку. Ее обирали, неизменно приносили в жертву, но, несмотря на это, она никогда не теряла бодрости, жизнерадостности и вела однообразную, одинокую жизнь в уединенном уголке, на берегу моря, среди людей, которые кричали о своих страданиях, но умирать не хотели. Далее следует Жервеза Маккар с четырьмя детьми, работящая и красивая, несмотря на хромоту; брошенная в Париже своим любовником Лантье, она встретила Купо, дельного мастера, отнюдь не гуляку, за которого вышла замуж; став хозяйкой прачечного заведения и наняв себе в помощь трех работниц, она вначале была счастлива, но супругов постигла участь, неизбежная для людей их среды, и они мало-помалу опустились: алкоголь отравил организм Купо, довел его до буйного помешательства, а потом и смерти. Она же развратилась, перестала трудиться; возвращение Лантье, ставшее для нее роковым, привело ее к позорному сожительству втроем и ужасающей нищете, которая обрекла свою жертву на голодную смерть. Ее старший сын, художник Клод, наделенный мучительным даром гения, граничившим с безумием, был одержим неистовым желанием создать шедевр, но сознавал свое бессилие: пальцы ему не повиновались и не могли воплотить его замысла. Это был титан, вечно распинаемый мученик творчества, коего постоянно повергали в прах; боготворя Женщину, он пожертвовал собственной женой Кристиной, беззаветно его любившей и короткое время любимой им, ради той несуществующей женщины, какую он так и не мог создать, той, что казалась ему божественно прекрасной и которую его кисть была не в силах увековечить в ее торжествующей наготе. Отчаяние Клода, которого снедала всепожирающая страсть творчества, его неутоленная потребность созидания, невозможность ее удовлетворить — были так велики, что в конце концов он повесился. Второго сына, Жака, инстинктивно влекло к преступлению, и этот наследственный порок выражался в том, что каждый раз при виде обнаженной груди женщины, даже первой встречной, он испытывал непреодолимую жажду свежей, юной крови. С этой роковой страстью Жак боролся, но она настигла его в пору любовной связи с покорной, чувственной Севериной, которую тоже мучили воспоминания об одном трагическом убийстве. В припадке безумия он зарезал свою любовницу при виде ее обнаженной белоснежной груди; и этот человек-зверь с бешеной скоростью мчался на грохочущем локомотиве среди других поездов, но любимая им машина искромсала его своими колесами, а потом, никем не управляемая, безудержно, словно сорвавшись с цепи, устремилась навстречу неминуемой гибели. Третий брат, Этьен, тоже одинокий, гонимый судьбой, прибыл холодной мартовской ночью в черный край угля и спустился в прожорливую шахту. Встретив здесь печальную Катрин, он полюбил ее, но грубый насильник похитил у Этьена его избранницу. Этьен делил с углекопами их нищенскую долю, жил вместе с ними в той тесноте, которая порождает низменные пороки; но однажды побуждаемая голодом толпа восставших, обездоленных людей вышла из глубины шахт, среди обвалов и пожаров, требуя хлеба, и не отступила перед солдатами, которые открыли по ним пальбу. Эта страшная схватка возвещала о гибели уходящего мира. Кровь, пролитая семьей Маэ, взывала к отмщению: Альзира умерла от голода, Маэ скосила пуля, Захария погиб от взрыва метана, Катрин засыпало землей; в живых осталась только жена Маэ; оплакивая умерших, она снова спустилась в глубь шахты, чтобы заработать свои тридцать су; Этьен — потерпевший поражение вожак восставших, ушел из поселка теплым апрельским утром, обуреваемый думами о грядущей борьбе, прислушиваясь к глухим подземным толчкам пробивающихся ростков нового мира. Возмездием стала Нана, этот цветок, распустившийся на социальных нечистотах Парижа, золотая муха взлетевшая с гноища; ее терпят, но старательно скрывают ото всех, она разносит на своих трепещущих крылышках фермент разрушения и, пробравшись в аристократическое общество, разлагает его, одним прикосновением губя мужчин; она проникает во дворцы, бессознательно несет с собой разорение и смерть: тут и стоическое самосожжение Вандевра, и скитания Фукармона, который заглушает свою тоску, бороздя морские просторы Китая, банкротство Штейнера, вынужденного отныне вести скромную жизнь, самодовольное слабоумие. Ла Фалуаза, трагедия в семье Мюффа и, наконец, бледный труп Жоржа, над которым бодрствует выпущенный накануне из тюрьмы брат Филипп; в зачумленном воздухе эпохи таилась такая зараза, что она не пощадила и самое Нана, которая умерла от черной оспы, заразившись ею у смертного ложа своего маленького сына Луизэ, в то время как под ее окнами бурлил опьяненный, охваченный военным безумием Париж, словно стремясь к собственной погибели. Жан Маккар, рабочий и солдат, вновь стал крестьянином: оплачивая каждое зернышко каплей пота, он вступил в борьбу с суровой землей и, главное, с деревенскими жителями, у которых тяжкое, длящееся годами завоевание земли все сильнее разжигает собственнические инстинкты. Старики Фуаны, уступившие свои поля с такой болью, словно расставались с собственной плотью; Бюто, доведенные до отчаяния, дошедшие до отцеубийства, — все для того, чтобы скорей получить наследство — клочок земли, засеянный люцерной; упрямая Франсуаза, не соглашавшаяся, чтобы хоть пядь земли была отторгнута от их участка, и умершая без единого стона под ударом косы; такова была драма этих простых, повинующихся инстинкту людей, едва вышедших из первобытного состояния, всего этого человеческого перегноя на огромной земле, которая одна остается бессмертной, на матери-земле, из лона которой выходят и куда возвращаются, земле, которую любят так сильно, что ради нее идут на преступление, и которая неустанно, ради какой-то своей неведомой цели, возрождает ту же жизнь, а вместе с ней ту же нищету и ту же человеческую низость. И вот опять Жан: овдовев, он снова идет в рекруты, едва запахло порохом. Жан, один из тех, кто является неиссякаемым источником вечного обновления земли; Жан, самый скромный и самый стойкий солдат из всех участвовавших в невиданном разгроме, подхвачен ужасной роковой бурей, которая, начавшись у рубежей Седана, смела Империю, угрожая гибелью родине. Жан, неизменно разумный, осторожный, никогда не теряющий надежды, полюбил как брата своего товарища Мориса, безвольного отпрыска буржуазной семьи, жертву, предназначенную для заклания. Когда же неумолимая судьба избрала именно его, чтобы отсечь этот гнилой побег, он плакал кровавыми слезами; но после разгрома, когда позади остались беспрерывные поражения, тяжелая междоусобная война, потерянные провинции и Франция оказалась перед уплатой миллиардных контрибуций — Жан снова пускается в путь и возвращается к ожидающей его земле, чтобы приобщиться к великому, суровому труду для возрождения Франции.