Максим Ехлаков - Солнечные пятна
Трава
Копыта ударяли по земле почти бесшумно, только и слышно было сочное чавканье переламываемых стеблей травы.
Дорога исчезла еще вчера, утонула в разнотравье, а мостовая на ней закончилась и того раньше. Кругом была великая степь. Плоская как стол, она простиралась до самого горизонта, который превратился в безупречно прямую линию. Ветер гнал волны по траве, пряно пахли цветы, трещали насекомые.
Небольшой отряд под началом Йылмаза Шестипалого выехал из столицы четыре дня назад. Где-то в степи кочевала орда Шамаля Демиркола, младшего брата хана. Ее они и искали, чтобы призвать в столицу.
Род Демиркол, или Железная рука, происходил с севера степи, из самого сурового ее края, где ветры свирепы, а травы скудны. У подножия снежных гор в долине пересыхающей на зиму реки они кочевали, как и тысячи других степных родов, и прозябали в нищете. Так продолжалось очень долго, и ничего не менялось, да они и не хотели ничего менять. Они не мыслили жизни вне степи.
Но однажды с неба упала звезда и разбилась в горном ущелье. Шаманы стали гадать, что за знамение явили им Небеса. Одни говорили, что это знак конца времен, и скоро Небо расколется и падет на землю каменным дождем. Другие — что это птица Феникс, что появляется раз в тысячу лет.
А Тём?р Демиркол, глава рода, не стал ничего говорить. Он взял своих лучших воинов и отправился в горы. Это было тяжелое испытание, ибо степной народ не любит гор и боится их. Однако они покинули степь, углубились в долину и нашли павшую звезду. На дне огромной воронки лежала она, остывшая и почерневшая, и они увидели, что звезда сделана из железа. Темер поднял ее и увидел в очертаниях небесного камня стиснутый кулак. «Железная рука, — зашептали воины, — Небеса дают тебе знак».
С этого и началось завоевание мира.
Поколения спустя, когда Демирколы взошли на вершину славы и могущества, Железная Рука была перевезена в Шемкент и установлена в дворцовом святилище. А в том ущелье, где она была обретена, поставили памятный столб из черного гранита с высеченным стиснутым кулаком.
А земли вокруг столба по-прежнему принадлежали роду Демиркол. Там умножались их табуны, там учились езде и военному делу их юноши. Туда-то и держал путь маленький отряд.
Горы словно проявились из голубой дымки над горизонтом. Их снежные вершины — словно спящие воины, ждущие своего часа. А пониже вечных снегов, там, где равнина встречается с предгорьем, появилась черная полоса. Она росла вширь, и скоро стал слышен грохот тысяч копыт. Орда Шамаля Демиркола мчалась навстречу.
Отряд словно оказался в бушующем море грив. Лошади множества мастей мчались мимо, их топот заглушил все. А когда табун промчался, подъехали воины. Тысячи их — молодые, сильные, готовые к битвам и славе. Шамаль ехал во главе орды, и алые перья на шлеме его трепетали на ветру, как пламя.
— О могущественный! — Шестипалый спешился и припал на одно колено. — Твой брат, величайший из великих Хан Востока Озмак из рода Демиркол (да продлятся дни его!) просит тебя прибыть в Шемкент. Война грядет. Настало время сокрушить западных безбожников.
— Война? — Шамаль повторил это слова, будто стараясь ощутить его вкус. — Война! Вы слышали? Война грядет! — он обратился к своим тысячникам. — Как долго мы ждали этого. Настает наше время! — он повысил голос. — Этот мир стал утомителен. Война — вот это дело по мне! Мы выступаем немедля! Мы обрушим нашу ярость на ничтожные войска Запада, сокрушим их и развеем, как прах на ветру! Война!
— Война! Война! — заревела орда в ответ.
Оленья тропа
«У Ибрагимбека» было на удивление безлюдно: пустовали стульчики на улице в тени акации, и даже под навесом. Редкие прохожие, не задерживаясь ни на мгновение, проходили мимо чайных и лавок, которые почти все были закрыты. Удручающее зрелище. Вишванатан юркнул в занавешенный проход.
Садык-джан сидел внутри в самом темном углу, а кроме него и хозяина, копошившегося у самовара, в чайной никого не было.
— Город напряжен, как тетива, — сказал Вишванатан, присаживаясь. — Многие уже поразъехались, а те, кто остался, предпочитают сидеть дома.
— Будут грабежи, — отвечал Садык-джан. — Столько домов пустует. А уж что начнется, когда случится война…
— Там уж будет не до этого.
— Вай, ищейка! Да тебе ли не знать этих людей? Воруют всегда, а случись какая-нибудь заварушка — воруют всемеро.
— Хм… да, — что тут возразишь. — Мне опять нужна помощь, — кошелек привычно звякнул на стол.
— Слушаю тебя.
— Некий Батыр Сиркеджи, повар из дворца, живет на улице Зеленщиков. Пропал три дня как. Не вернулся домой со службы.
— Проклятое место этот дворец! — усмехнулся Садык-джан. — Люди один за другим пропадают. Ну, хорошо, ищейка, я попробую разузнать. Но время сейчас уже не то. Послезавтра получишь ответ.
Вишванатан встал.
— Ищейка!
Садык-джан выпустил огромное облако дыма и прододжил:
— По поводу Гюля. Его искал еще один человек. Беловолосый, с севера. Приехал позавчера из-за Моста, выспросил все у его жены, потолкался там и сям и уехал обратно.
— Спасибо, Садык-джан.
— Ты платишь — я говорю.
Лавки на мосту не открывались уже несколько дней: никто не хотел покупать ничего у торговцев с другой стороны реки, а у своих можно было купить и внутри города. Стражники ворот, в былое время развлекавшиеся болтовней с прохожими да глазением на женщин и девиц, сейчас посуровели и пристально смотрели в лицо и вслед каждому, кто пересекал Шем. Вишванатан с телохранителем — на этот раз таким же южанином, как он сам — быстрым шагом миновали полосу раскаленного камня и вошли в Симиус через высокую стрельчатую арку, прорубленную в городской стене на месте древних ворот.
Город сразу облепил его, как жидкая грязь — тесный, дымный, тенистый. Здесь было холоднее, чем в Шемкенте, и очень людно, но напряжение чувствовалось точно так же. То и дело Вишванатан ловил неприязненные взгляды из толпы. Чужих не любили здесь, а тем более настолько чужих, а тем более на пороге войны.
План был таков: потолкаться на рынках, в трактирах и у старьевщиков, якобы пытаясь сбыть костяного оленя, выигранного в шатранч (Вишванатан специально изъял его из хранилища улик в ханской тюрьме); понабивать цену, а главное — посветиться на глазах у тех, кого этот олень заинтересует особенно. Если никто не выйдет на связь до завтрашнего вечера — то, значит, и вообще не выйдет, и можно возвращаться.
Весь день Вишванатан и его тень Балакришнан бродили по запыленным улицам Симиуса. Они побывали в таких местах, куда нога человека из-за реки не ступала никогда. Местные таращились на двух южан как на диковинных животных, тыкали пальцами, дети что-то голосили и бежали вслед, дергая за одежду. Торговцы, старьевщики, ростовщики — Вишванатан потерял им счет. Он старательно выспрашивал у каждого цену, у некоторых даже торговался, и уходил ото всех со словами «Я подумаю». Но ни один торговец не выдал того особенного интереса, которого сыщик так ждал.
Стемнело, и нужно было возвращаться в постоялый двор. Улицы вмиг обезлюдели, а в стеклянных ящиках на стенах тут и там загорелись огни — это горела нефть, поступавшая туда по спрятанным трубам.
Огромные тени от Вишванатана и его спутника метались от стены к стене, пока они, все ускоряясь от смутной тревоги, пересекали засыпающий город.
— Куда торопишься?
Из темного переулка вынырнули две фигуры, преградив путь.
— Постой, поговорим.
— Я спешу, — отвечал Вишванатан. — Извините.
— Черномазый спешит, — сказал незнакомец язвительно. — Он не хочет говорить с нами. Он брезгует.
Вишванатан протиснулся между встречными и тут же получил удар в голову, к счастью, касательный — больно, но безопасно. Впрочем, равновесие он потерял и чуть не упал совсем. Он обернулся, но Балакришнана нигде видно не было. Что за дела.
— Что вам нужно? Деньги? — Вишванатан попятился. — У меня есть, много, в комнате.
— Черномазый хочет откупиться, — сказал незнакомец. — Он думает, мы хотим его ограбить, — звякнул и тускло блеснул в свете фонаря короткий нож.
Вишванатан понял: это не грабители. Молодые выходцы из низших слоев, одурманенные идеей — тут же вспомнился шейх Хадор и его Основание — превосходства бергландской нации над всеми прочими. Бледная звезда — так называлось это движение. Страшные вещи рассказывали о них: будто бы они выходили на улицы по ночам и убивали припозднившихся прохожих только за то, что те были родом с востока.
Или с юга.
Сердце отчаянно заколотилось, по всему телу выступил пот. Вишванатан испугался по-настоящему. Кто-то схватил его за руки сзади — видимо, к убийцам подошло подкрепление. Он рванулся несколько раз и затих, поняв безвыходность положения.
