Джейн Остин - Гордость и предубеждение
— Вы рассуждаете весьма здраво, — сказал мистер Беннет. — И ваше счастье, что вы обладаете талантом льстить с такой деликатностью. А позвольте спросить, — рождаются ли у вас эти приятные свидетельства внимания в результате мгновенного проблеска мысли или вы их придумываете заблаговременно?
— Обычно они всегда имеют отношение к происходящему. И хотя иногда, ради развлечения, я на досуге занимаюсь изобретением элегантных маленьких сюрпризов, которые могут подойти к различным случаям жизни, но, преподнося их, я всегда стараюсь придать им форму экспромта.
Ожидания мистера Беннета целиком подтвердились. Глупость кузена вполне оправдала его надежды. И, слушая гостя с серьезнейшим выражением лица, он от души развлекался. При этом, если не считать редких случаев, когда он бросал взгляд на Элизабет, он вовсе не нуждался в партнере, с которым мог бы разделить удовольствие.
Ко времени вечернего чаепития принятая им доза оказалась, однако, уже настолько значительной, что мистер Беннет был рад спровадить своего кузена в гостиную и попросить его почитать что-нибудь дамам. Мистер Коллинз с готовностью согласился, и ему была принесена книга. Однако, взглянув на заглавие (легко было видеть, что это — книга из общественной библиотеки{40}), он сразу же от нее отпрянул и, попросив прощения, заявил, что никогда не читает романов. Китти изумленно на него уставилась, а Лидия даже от удивления вскрикнула. Были извлечены другие книги, и после некоторого раздумья он остановился на проповедях Фордайса.{41} Как только том был раскрыт, Лидию одолела зевота. И не успел он прочитать монотонным голосом трех страниц, как она воскликнула, перебив его на полуслове:
— Вы слышали, мама, дядя Филипс хочет уволить Ричарда? Если он на это решится, Ричарда тут же возьмет к себе полковник Форстер. Мне об этом в субботу сказала тетушка. Нужно будет завтра же сходить в Меритон и расспросить обо всем поподробнее. А заодно и узнать, когда же вернется из города мистер Денни.
Две старшие сестры попросили Лидию придержать язык, но мистер Коллинз, оскорбленный до глубины души, отложил книгу и сказал:
— Мне часто приходилось наблюдать, как мало интересуют молодых леди книги серьезного содержания, написанные, увы, для их же пользы. И, признаюсь, меня это удивляет. В самом деле, могло ли быть для них что-нибудь благотворнее хорошего нравоучения! Но я больше не стану утруждать слух моих юных кузин… — и, повернувшись к мистеру Беннету, он предложил ему сыграть партию в трик-трак.{42} Мистер Беннет принял приглашение, заметив, что кузен поступает весьма разумно, предоставляя девчонкам заниматься своими пустячными развлечениями. Миссис Беннет и ее дочери самым искренним образом извинились за выходку Лидии, обещая, если он возобновит чтение, впредь не допустить ничего подобного. Однако, заверив, что он не затаил против юной кузины ни малейшей обиды и что ее поступок вовсе не был для него оскорбителен, мистер Коллинз уселся с мистером Беннетом за другой столик и приготовился к игре.
Глава XV
Мистер Коллинз не был одаренной натурой. Вместе с тем его природные недостатки были мало исправлены воспитанием и общением с людьми. Большую часть жизни он провел под надзором отца — человека необразованного и мелочного. Находясь в университете, он прослушал курсы наук, но не завел каких-нибудь полезных знакомств. Подавленный отцовским воспитанием, первоначально привившим его характеру раболепие, позднее он приобрел самодовольство недалекого человека, который живет сам по себе и неожиданно рано преуспел в жизни. Благодаря счастливой случайности он подвернулся вдове сэра Льюиса де Бёра в тот момент, когда освободился хансфордский приход. Почтение к ее высокому рангу, благоговение перед личностью патронессы и вместе с тем высокое мнение о собственной персоне, авторитете священнослужителя и правах главы церковного прихода сделали из него человека, в характере которого своеобразно сочетались высокомерие и угодничество, самодовольство и униженность.
Обзаведясь приличным жильем и вполне достаточным доходом, он возымел намерение жениться. В поисках же примирения с семьей мистера Беннета он задумал взять себе в жены одну из его дочерей, при условии, если знакомство с ними подтвердит дошедшие до него сведения об их красоте и благонравии. В этом-то и заключался его план восполнения ущерба, который наносился семье Беннет его наследственными правами. Сам мистер Коллинз считал, что ему пришел в голову необыкновенно удачный и для всех приемлемый план, который свидетельствовал в то же время о его великодушии, ибо не представлял для него никакой личной выгоды.
План этот не изменился после того, как он познакомился с семьей своего родственника. Созерцание прелестного личика мисс Беннет старшей, напротив, укрепило мистера Коллинза в его намерениях, подтвердив в то же время его строгие взгляды на права, связанные со старшинством. Таким образом, на протяжении первого вечера его избранницей сделалась Джейн. Следующее утро, однако, внесло в его планы некоторую поправку. Перед завтраком он провел четверть часа tête-à-tête[2] с миссис Беннет. Беседа между ними коснулась пасторского дома в Хансфорде и, естественным образом, перешла к надежде мистера Коллинза найти будущую хозяйку этого дома в Лонгборне. И среди приятнейших улыбок, свидетельствовавших, что она, вообще говоря, вполне одобряет его намерения, миссис Беннет смогла все же предостеречь гостя в отношении той своей дочери, на которой он было остановил свой выбор. «Она-де ничего не может позволить себе сказать в отношении младших девочек, — быть может, она недостаточно осведомлена, — но ей неизвестно о существовании у них каких-либо душевных привязанностей. Что же касается старшей дочери, — она просто должна упомянуть об этом, так как чувствует себя этим обязанной по отношению к Джейн, — весьма вероятно, что в скором времени она будет обручена».
Мистеру Коллинзу потребовалось только сменить одну сестру на другую. И это было сделано тотчас же, за то время, пока миссис Беннет перемешивала угли в камине. Почти равная Джейн годами и внешностью, Элизабет стала естественной преемницей прав старшей сестры.
Миссис Беннет высоко оценила намерения, на которые намекал мистер Коллинз, поверив, что в скором времени у нее будет две замужних дочери. И человек, имени которого она еще накануне не могла слышать, приобрел теперь ее полное расположение.
Лидия не забыла о своем желании отправиться в Меритон, и вместе с нею решили прогуляться также все ее сестры, кроме Мэри. По просьбе мистера Беннета мистер Коллинз должен был их сопровождать. Хозяину дома очень хотелось от него избавиться и получить в свое распоряжение библиотеку, куда гость последовал за ним после завтрака и где, якобы заинтересованный одним из самых толстых томов, он почти без перерыва докучал своему родственнику болтовней о доме и саде в Хансфорде. Такое поведение кузена совершенно вывело мистера Беннета из терпения. В библиотеке он всегда рассчитывал найти покой и тишину. И хотя, как мистер Беннет признавался Элизабет, он постоянно был готов столкнуться с проявлениями глупости и самодовольства в любой другой части дома, здесь он привык от них отдыхать. Поэтому предложение совершить прогулку с девицами Беннет было высказано мистеру Коллинзу самым настоятельным образом. Более расположенный к прогулке, чем к чтению, мистер Коллинз с неменьшей охотой это предложение принял и тут же захлопнул свою огромную книгу.
Разговор по пути в Меритон почти все время поддерживал один мистер Коллинз, высокопарная болтовня которого лишь изредка прерывалась вежливыми замечаниями его кузин. Однако, очутившись в городке, младшие сестры совершенно перестали обращать на него внимание и принялись поглядывать во все стороны в поисках офицеров, так что отвлечь их от этого занятия мог только выставленный в окне лавки особенно модный чепчик или образчик только что привезенной кисеи.
Внимание девиц вскоре привлек неизвестный молодой человек благородной наружности, который прогуливался вместе с каким-то офицером по противоположной стороне улицы. Когда они поравнялись, офицер поклонился. Это был сам мистер Денни, о приезде которого Лидия хотела разузнать в Меритоне. Его спутник произвел на дам неотразимое впечатление, и они принялись разгадывать, кто бы это такой мог оказаться. Китти и Лидия решили выяснить это по возможности тотчас же и пересекли улицу, как бы направляясь в находившуюся неподалеку лавку. Им посчастливилось перейти на другую сторону как раз в ту минуту, когда два молодых человека, повернув назад, подошли к тому же самому месту. Мистер Денни сразу заговорил, попросив разрешения представить своего друга, мистера Уикхема, который прибыл с ним накануне в Меритон и, к удовольствию говорившего, был зачислен в их полк. Все складывалось необыкновенно удачно, ибо чтобы стать окончательно неотразимым, молодому человеку не хватало только полкового мундира. Внешность его вполне располагала в его пользу. В ней все было хорошо: правильные черты лица, отличная фигура, приятные манеры. Представленный дамам, он сразу обнаружил счастливую склонность к непринужденной беседе и при этом в его готовности не чувствовалось ни малейшей искусственности. Компания продолжала стоять, любезно болтая, когда послышалось цоканье копыт и вдали показались скакавшие вдоль улицы Дарси и Бингли. Увидев знакомых дам, всадники подъехали ближе и засвидетельствовали им свое почтение. Говорил главным образом Бингли, речь которого почти целиком была обращена к старшей мисс Беннет. По его словам, они направлялись в Лонгборн, чтобы осведомиться о ее здоровье. Мистер Дарси подтвердил это кивком головы и, вспомнив о своем намерении не засматриваться на Элизабет, внезапно остановил взгляд на незнакомце. Элизабет, которая в это время случайно на них посмотрела, была поражена действием этой встречи на того и другого: оба изменились в лице — один побледнел, другой покраснел. Через несколько секунд мистер Уикхем притронулся рукой к шляпе — приветствие, на которое мистер Дарси едва ответил. Что бы это могло означать? Нельзя было придумать никакого объяснения. И также невозможно было удержаться от желания проникнуть в скрывавшуюся за этим тайну.
