Озорные рассказы - Оноре де Бальзак
На допросе девица заявила прево, что она от нечего делать уснула и ей снилось, будто она препирается со своим ухажером, потому как он хотел до свадьбы кой-чего от нее добиться. Они шутили, она дала ему поглядеть, подходят ли они друг дружке, и ничего плохого между ними не было, но, несмотря на запрет, он вдруг пошел дальше, чем она позволяла, и ей стало уже не до смеха, когда она почувствовала боль и проснулась под Дедом-Ищи-Ветра-в-Поле, который набросился на нее, как монах на ветчину после Великого поста.
Сие происшествие наделало в Руане столько шуму, что монсеньор герцог, коему страстно захотелось узнать правду об этой истории, призвал к себе прево, и, с согласия оного законника, Деда-Ищи-Ветра-в-Поле привели во дворец, дабы послушать, что злоумышленник изобретет в свое оправдание. Бедный старик простодушно поведал, что с ним приключилась беда, виновата в которой природа, ее сила неодолимая и желание, ибо взыграла в нем страсть юношеская и неукротимая; что до сего года у него всегда были женщины, а последние восемь месяцев он постился, ибо был слишком беден, чтобы покупать веселых девок, а честным женщинам, от коих он раньше получал сие подаяние, не нравятся его волосы, кои предательски побелели, несмотря на свежесть и молодость его чувств; и что ему, хочешь не хочешь, пришлось воспользоваться случаем и взять свое, когда он завидел сию проклятую девицу, которая разлеглась-развалилась на травке, задрав юбку и выставив бесстыже и зазывно два белых, точно снег, полушария, от которых ум его помутился; что виновата была сия пастушка, а вовсе не он, понеже должно запретить нетронутым девкам искушать прохожих, показывая то, что зовется Венерой Каллипигой; и наконец, вот же ж герцог должен понимать, как трудно мужчине в знойный полдень держать своего пса на привязи: именно в этот час сам царь Давид увлекся женою господина Урия, и что, коли даже возлюбленный Господом царь еврейский поддался искусу, то нищий, лишенный радостей плотских и вынужденный попрошайничать, тем паче мог согрешить; несмотря ни на что, он согласен всю оставшуюся жизнь искупления ради распевать гимны и играть на лютне, по примеру упомянутого Давида, который совершил тяжкий грех, лишив жизни мужа достойного, тогда как он, нищий бродяга, всего лишь нанес небольшой ущерб деревенской девке. Герцогу доводы Деда-Ищи-Ветра-в-Поле пришлись по нраву, и он заявил, что старик этот — знатный ебщик. Засим герцог издал достопамятный указ, согласно которому, если нищий имярек в его-то летах в самом деле испытывает великую нужду в бабах, то ему дозволяется доказать это прямо под виселицей, на которой его должны повесить согласно постановлению прево. Если с веревкой на шее, стоя между прево и палачом, старик сумеет охоту возыметь, его помилуют.
Когда прошел слух об оном указе, проводить бедного старика к виселице собралось великое множество народа. Словно на торжественной встрече герцога, люди шпалерами выстроились вдоль дороги, и в толпе этой виднелось больше чепчиков, чем шапок. Старого Деда-Ищи-Ветра-в-Поле спасла одна дама, коей любопытно было посмотреть, как повесят этого необыкновенного насильника. Герцогу она сказала, что сам Бог велит ей сыграть со стариком по-честному, и ради этого вырядилась, как на бал. Она выставила напоказ два тугих шара, столь белоснежных, что самые белые кружева рядом с ними казались серыми, короче, сии прекрасные атласные райские плоды выпирали из ее корсажа, точно два крупных наливных яблока, и были такими сочными, что у всех, кто их видел, слюнки текли. Сия благородная дама, а она была из тех женщин, рядом с которыми каждый чувствует себя мужчиной, к тому же припасла для приговоренного очаровательную улыбку. Дед-Ищи-Ветра-в-Поле, опечаленный и уверенный в том, что если и будет способен кого-то ссильничать, то скорее после повешения, чем до него, шел в одной груботканой рубахе в сопровождении стражников и поглядывал по сторонам, не видя ничего, кроме головных уборов, и, как он потом говорил, дал бы сотню экю, чтобы хоть одним глазком поглядеть на девицу с юбкой, задранной, как у той пастушки, из-за чьих толстых и белых, как у Венеры, округлостей он теперь погибает, притом что именно они могли бы его спасти. Дед что есть сил пытался вызвать сие зрелище в своем воображении, но, понеже был уже стар и встревожен, память его подвела. Однако, когда у подножия эшафота он узрел пухлые прелести дамы и зазывную складочку между оными, его господин Жеан Шуар[148] пришел в неистовство великое, о чем немедленно и наглядно доложила вздыбившаяся рубаха.
— Эй, скорее, убедитесь! — крикнул старик стражникам. — Я заслуживаю помилования, и я за себя не отвечаю.
Дама почувствовала себя весьма польщенной сей лестной похвалою, которая, как она призналась, сразила ее наповал. Стражники, которым пришлось заглянуть под подол приговоренного, решили, что этот нищий не иначе как дьявол, поелику ни в каких донесениях и указах не видали они единицы, стоящей столь прямо, сколь прямо стоял стариковский уд. Деда-Ищи-Ветра-в-Поле торжественно проводили до герцогского дворца, где сержанты и прочие засвидетельствовали случившееся. В то простодушное время подобный метод судебного разбирательства заслужил всеобщее восхищение, город выразил желание воздвигнуть колонну на том месте, где старик получил помилование, и венчало колонну каменное изваяние Деда-Ищи-Ветра-в-Поле в тот миг, когда он узрел названную благородную и добрую даму. Сию статую еще можно было увидеть и в ту пору, когда Руан был захвачен англичанами, а историки того времени описывают сей случай как одно
