Портрет леди - Генри Джеймс
Изабелла сидела одна, глядя на огонь в камине, пока через полчаса в гостиную не вошел ее муж. В полной тишине он прошелся по комнате, затем сел и тоже стал смотреть на огонь. Но Изабелла перевела взгляд с мерцающего пламени на лицо Озмонда и некоторое время следила за ним. Наблюдать тайком вошло у нее в привычку – не будет преувеличением сказать, что причиной этого было нечто похожее на инстинкт самосохранения. Она желала как можно больше знать о мыслях мужа, знать заранее, что он собирается сказать, чтобы приготовить ответ. Подобная предусмотрительность не была ей свойственна ранее – скорее наоборот, она была «крепка задним умом». Но она научилась быть осторожной, и научило ее этому выражение лица мужа. Это было то же самое лицо, в которое она смотрела не менее внимательным, хотя и не столь проницательным взглядом на террасе известной нам флорентийской виллы. Правда, Озмонд стал выглядеть солиднее после женитьбы, но оставался по-прежнему изящным.
– Здесь был лорд Уорбартон? – спросил Озмонд наконец.
– Да. Полчаса.
– Он видел Пэнси?
– Да, сидел на диване рядом с ней.
– Они много разговаривали?
– Лорд разговаривал только с ней.
– Мне кажется, лорд проявляет к Пэнси внимание. По-моему, ты так это называешь?
– Я ничего не называю, – ответила Изабелла. – Я ждала, когда ты сам дашь этому название.
– Ты далеко не всегда проявляешь такую предупредительность, – заметил после короткой паузы Озмонд.
– На этот раз я решила попытаться действовать так, чтобы тебе понравилось. Мне так часто это не удавалось.
Озмонд медленно повернул голову и взглянул на жену.
– Ты хочешь устроить мне сцену?
– Нет, просто пытаюсь жить спокойно.
– Нет ничего проще. Ты же знаешь, я никогда не ссорюсь.
– А как ты назовешь те случаи, когда ты стараешься вывести меня из себя? – спросила Изабелла.
– Я не стараюсь. Если так и получается, то неумышленно. Во всяком случае, сейчас я ни в коем случае не стараюсь разозлить тебя.
Изабелла улыбнулась.
– Это не имеет значения. Я решила больше никогда не выходить из себя.
– Великолепное решение. Характер у тебя неважнецкий.
– Да… пожалуй. – Она отложила книгу, которую читала, и взяла вышивку, оставленную на столе Пэнси.
– Частично поэтому я не говорю с тобой о моей дочери, – сказал Озмонд. Именно так он чаще всего называл Пэнси. – Я боялся встретить сопротивление, думал, что у тебя могут быть свои мысли на этот счет. Я отделался от Розье с его притязаниями.
– Ты боялся, что я буду просить за него? А ты заметил, что я никогда не говорила с тобой о нем?
– Я не давал тебе такой возможности. Последнее время мы так мало разговариваем. Но я знаю, что молодой человек – твой старый приятель.
– Да, он мой старый друг.
Розье интересовал Изабеллу ничуть не больше, чем та вышивка, которую она держала в руках. Но он на самом деле был ее старым другом, а имея дело с мужем, она старалась не приуменьшать значения своих дружеских связей. Озмонд так говорил о них, что его неуважительная манера вызывала в ней сопротивление, даже если они, как в данном случае, сами по себе для нее ничего не значили. Иногда Изабелла испытывала нежность к своим воспоминаниям уже за одно то, что они принадлежали ее незамужней поре.
– Что касается Пэнси, – произнесла она через мгновение, – то я не давала мистеру Розье никаких надежд.
– К счастью, – заметил Озмонд.
– Полагаю, ты хотел сказать, к счастью для меня. Для него это ничего не меняет.
– О нем говорить нет никакого смысла, – сказал Озмонд. – Я, как уже сказал тебе, отправил его прочь.
– Да, но получивший отказ влюбленный все равно остается влюбленным. Иногда его чувства от этого только усиливаются. Мистер Розье все еще лелеет надежду.
– Как ему будет угодно! Моей дочери всего-навсего нужно сидеть спокойно и не дергаться – чтобы стать леди Уорбартон.
– Ты был бы доволен? – спросила Изабелла с простодушием, которое не являлось таким уж фальшивым, как могло показаться. Она решила не строить на этот счет предположения, поскольку Озмонд с легкостью мог обернуть их против нее самой. Его страстное желание выдать Пэнси за лорда было последнее время отправной точкой всех умозаключений Изабеллы. Но это она говорила только себе и не намерена была делиться с Озмондом, пока он не озвучил это свое желание – пока он не выскажется, ни за что нельзя было ручаться, даже за то, что он считает брак дочери с лордом Уорбартоном крупным призом, за который стоит бороться и приложить к этому определенные усилия. Озмонд, не в обычае которого было прилагать усилия, всегда вел себя так, будто ничто на свете не являлось для него крупным призом, будто он постоянно на равных общался с сильными мира сего, а его дочери достаточно лишь бросить взгляд вокруг, чтобы заполучить в мужья принца. Признаться, что он мечтает о лорде Уорбартоне, что если сей знатный джентльмен ускользнет, ему вряд ли удастся подыскать равноценную замену, было бы некоторой непоследовательностью, а Озмонд всегда утверждал, что этот недуг ему несвойственен. Ему очень хотелось бы, чтобы от жены ускользнул этот аспект. Но как ни странно, Изабелла, которая часом раньше размышляла, как бы ему угодить, теперь, когда сидела с ним лицом к лицу, не собиралась притворяться ничего не замечающей. Она отлично знала, какой эффект произвел на Озмонда ее вопрос – он был сродни унижению. Пусть так; сам-то Озмонд умел превосходно унижать ее. Более того, он отлично умел дожидаться удобных случаев, внешне проявляя при этом абсолютное равнодушие. Изабелла же воспользовалась случаем довольно незначительным – да и выгоды ей в этом не было никакой.
Наконец, Озмонд с достоинством признался:
– Да, я был бы очень рад: это превосходная партия. К тому же у лорда Уорбартона есть еще одно преимущество – он твой старый друг. Ему будет приятно с нами породниться. Довольно странно, что все поклонники Пэнси твои старые друзья.
– Вполне естественно: они приезжают, чтобы встретиться со мной, и встречают Пэнси. А увидев ее, они влюбляются в нее – что тоже вполне естественно.
– Я тоже так считаю. Ты, кажется, не против?
– Если Пэнси выйдет за лорда Уорбартона, я буду очень рада, – искренне заявила Изабелла. – Он замечательный человек. Ты говоришь, что ей всего лишь надо сидеть спокойно. А если она не захочет? Если не захочет потерять мистера Розье и взбунтуется?
