На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
– Вы, лорд Эббот, обращаетесь с ней очень дурно!
Сэр Бакстон удивился.
– Кто? Я? Ни разу в жизни дурно с ней не обошелся. Зеница моего ока, вот она кто. С чего это вы?
– Препятствуете двум юным сердцам! И когда? В весеннюю пору.
– Нашли весну! Середина августа!
– Неважно, – твердо возразил Булпит. – Гоняетесь за парнем, которого она любит.
В прошлом сэра Бакстона имелся лишь один парень, за которым он гонялся.
– Вы хотите сказать, – недоверчиво спросил он, – что Джин взяла и влюбилась в этого мерзавца Пика?
– Любит без памяти. И вы это знаете!
– Понятия не имел. Нет, не верю! Разумная девушка вроде Джин… Не может она любить Пика! Пика не может любить никто!
– А она любит. И позвольте сказать вам одно, лорд Эббот! Можете кичиться, жить в мраморном дворце, но…
– Ну что вы несете? Какой мрамор! Красный кирпич, да еще глазурованный!
– Да-с, сэр! Любовь побеждает все! Я не дам ее обидеть! Вбейте себе в голову, я на ее стороне. В день, когда она выйдет замуж, я намерен…
На этом месте его перебил гулкий звон гонга. Сэр Бакстон, вздрогнув, перестал слушать. Любой англичанин бросает все дискуссии, едва заслышав обеденный гонг.
– Ха! – вскричал он, напоминая того коня, который реагирует так на пение труб [53], и затрусил к дверям, будто был не баронетом, а самым обычным смертным.
– Эй, погодите!
– Некогда.
– Я должен вам кое-что сообщить!
– Потом, потом. Сейчас – никак. Обед.
Сэр Бакстон исчез, Булпит снова остался наедине со своими мыслями.
Для человека хитроумного оставаться наедине с мыслями, не строя планов и интриг, невозможно. Острым как бритва умом он вмиг сообразил, что если собственную его одежду умыкнули, надо раздобыть другую, но лишь сейчас додумался как. В этом доме он, может, и не всеобщий любимец, однако один друг у него есть, пусть даже они ни разу не встречались. Это – мисс Пруденс Виттекер. Собственно, ради ее блага он и оказался в нынешнем тупике. Первый ход, решил он – связаться с нею.
Придя к такому выводу, он стал прикидывать, как бы получше войти в желанный контакт. Дверь распахнулась, и в спальню проникли, в нижепоименованном порядке, восхитительный аромат, большущий поднос и крошечная горничная, прицепленная к нему сзади. Процессия остановилась у изголовья.
– Ваш обед, сэр, – сообщила малышка без всякой на то надобности, его проницательная мысль уже пришла к такому заключению.
– Спасибо, детка, спасибо! – поблагодарил Булпит и, на пределе обаяния, пуская в ход подходы, сделавшие его любимцем американских забегаловок, да и племянницы Аттуотера в «Гусаке и Гусыне», спросил: – А вот, интересно, как тебя зовут?
– Миллисент, сэр. Мистер Поллен говорит, он думает, вам захочется пива.
– Передай Поллену, Миллисент, что он – умный человек. Именно пива мне и хочется. Побольше пива и мисс Виттекер.
– Простите, сэр?
– Как бы мне увидеться с мисс Виттекер?
– Она вышла, сэр, – сообщила малютка, плененная его сердечностью.
– Что? В обед?
– По средам она ходит в гости к священнику. Там – ли-те-ра-тур-ный салон, – с трудом выговорила горничная. – Мисс Виттекер ходит туда по средам.
– А вернется когда?
– Не раньше девяти. Вы хотели навестить ее, сэр?
– В том-то и дело, что не могу. Будь добра, сунь ей записочку…
– Конечно, сэр.
– Умничка. Приготовлю, когда вернешься за подносом.
Писать он стал не сразу, он никогда не допускал, чтобы что-то вставало между ним и пищей. Однако, покончив с курицей и хлебнув пива, времени решил не терять и, выпрыгнув из кровати, уселся за письменный стол. Когда вернулась Миллисент, записка ждала ее.
Стоила она нелегких трудов. Автор, в стремлении к изяществу стиля, совершил ошибку, начав писать от третьего лица. Но уже во втором предложении затесалось «я» и «меня». Переключившись на форму более прямую, он получил недурные результаты, и послание, находившееся сейчас у горничной, по его мнению, должно было принести удачу.
По стилю записка скакала от формального к фамильярному, начинаясь обращением «Дорогая мадам!», а заканчиваясь «Видишь, киса, как я влип!». Но факты были изложены точно. У смышленой девушки, прочитавшей ее, не останется сомнений: Булпит лишился одежды из-за махинаций сэра Бакстона и его приспешников и надеется, что она придет обсудить с ним вопрос через дверь спальни.
Взгляд на часы на каминной полке показал ему, что уже без четверти девять, когда раздался стук в дверь и за ней приглушенно произнесли его имя.
– Мистер Булпот?
Сэм мигом скакнул с кровати и приник к двери губами. Потекла беседа Приама и Тисбы [54].
– Кто там?
– Это вы, мистер Булпот?
– …пит, – поправил Приам. – Мисс Виттекер?
– Пра-а-льно. Получила вашу записку.
– Вещи мне достать сможете? – осведомился практичный Булпит.
– Принесу неме-эдленно. Ваш размер?
На минутку это сбило Булпита. При данных обстоятельствах пригласить ее он вряд ли мог. Потом на него снизошло озарение.
– Значит, смотрите… то есть, я хотел сказать – слушайте. Сложения я приблизительно как лорд Эббот.
– Сэр Бакстон Эббот.
– Вам виднее. Главное, пойдите, стащите его брюки.
– Сэра Бакстона Эббота?
– Именно. Его. Тащите поскорее, оставьте там на коврике и стукните. Доехало?
– Впа-алне.
– Отлично. – И Булпит снова залез в кровать.
Хотя голос был хорошо слышен через деревянную дверь, гамма выражений лица оставалась для Булпита невидимой. Если б он мог наблюдать, то, пожалуй, заметил бы, что просьба похитить брюки сэра Бакстона воспринята неодобрительно – брови вскинулись, губки поджались. Профессиональная секретарша не обшаривает шкафы своего хозяина, не грабит его. Предложение откровенно ее шокировало.
Именно по этой причине, отойдя от двери Синей комнаты, она не отправилась в комнату баронета, а поспешила к скромным апартаментам, отведенным Табби Ванрингэму.
Конечно, она бы предпочла зайти к кому-то еще. Хотя она и полагала, что Табби за обеденным столом и вряд ли прервет ее поиски, ей не хотелось иметь с ним никаких отношений, даже таких окольных, как кража одежды. Но выбора не оставалось. Булпит особо оговорил: сложением он напоминает сэра Бакстона. Табби же был единственным жильцом примерно таких же габаритов. Полковник Тэннер – долговязый и жилистый, как и Bo-Боннер, и Проффит. Даже мистер Биллинг, и тот похож на них. Только набег на Табби мог принести одеяние нужного размера.
Пруденс прокралась в его спальню, зажгла свет и подошла к шкафу. Сердце у нее частило, когда она
