На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
– Пойду и стащу сама, – поднялась леди Эббот. – Тогда хоть ты успокоишься.
– Минутку…
– Что, милый?
– Он же другую достанет.
– А ты скажи Поллену, чтоб не приносил.
– Как ему объяснить?
– А никак. Этим хороши ваши дворецкие. Им приказывают, и все. Присядь, милый, отдохни. Сейчас вернусь.
Садиться и отдыхать сэр Бакстон не стал, слишком бурные бушевали в нем эмоции, слишком он был возбужден. Он стоял, позвякивая ключами, и звякал, когда вернулся Поллен, гоня перед собой маленькую горничную с метелкой и совком. Под молчаливым надзором дворецкого та вымела обломки крушения и была отослана кивком головы.
Дворецкий собрался последовать за ней, но его задержало покашливание, и он сообразил, что хозяин что-то хочет ему сказать.
– Э… Поллен… – начал сэр Бакстон и умолк, соображая, как бы половчее изложить приказ.
– Э… Поллен… тут такое…
И опять примолк. Он поймал взгляд дворецкого. Взгляд был уважительный, но тем не менее в нем недвусмысленно читалось, что обладатель его будет рад, если эта маленькая сценка пойдет чуть живее. Перед началом обеда дворецкий словно капитан корабля в шторм, ему полагается нести вахту на мостике. Поняв это, сэр Бакстон без дальнейших оттяжек приступил к делу.
– Э, Поллен, леди Бакстон только что вошла в комнату мистера Булпита и унесла его одежду…
– Да, сэр Бакстон?
– Шутка, – разъяснил баронет.
– Вот как, сэр Бакстон?
– Угу. Маленький розыгрыш. Э… э… Долго объяснять, но если мистер Булпит позвонит и попросит другую, не приносите.
– Слушаюсь, сэр Бакстон.
– Испортите шутку, понятно?
– Да, сэр Бакстон.
– Ни под каким видом он не должен получить одежду до моих дальнейших приказаний. Вы поняли?
Дверь закрылась. Сэр Бакстон глубоко вздохнул. С него свалилась огромная тяжесть. Подняв голову, он заглянул в кроссворд, который пыталась решить его жена. Итальянский композитор из девяти букв, начинается на «П», видимо поставил его дорогую девочку в тупик. Взяв карандаш, он твердой рукой вписал «Паллиаччи».
Без взаимной выручки не выжить, полагал сэр Бакстон.
23
Чувства человека, который выходит из ванной вымытый, сияющий, розовый, с песенкой на губах и вдруг обнаруживает, что в его отсутствие чья-то рука умыкнула его одежду, приблизительно сродни чувствам того, кто, прогуливаясь в сумерках по саду, наступает на грабли, ручка которых подскакивает и бьет его по лбу. Тот же шок, то же мимолетное впечатление, будто грянул Судный день.
Войдя в Синюю комнату минут через десять после ухода леди Эббот, Булпит пережил всю гамму этих чувств, тем более горьких, что недавнее воссоединение с зубами убедило его, что теперь он в безопасности. Он мурлыкал «Пенни с небес», приговаривая: «А теперь облачимся в старые добрые штанцы», – когда обнаружил, как ошибся. У судьбы растрачены еще не все снаряды. Обставлена Синяя комната была удобно и уютно: шезлонг, кресла, два стула, комод, симпатичные гравюры XVIII века, небольшой книжный шкаф и письменный стол, полно бумаги и конвертов, но брюк – нет. А также, если уж на то пошло, пиджака, нижнего белья, шейного платка, носков и башмаков. Бесследно исчезла даже шапочка, изначально предназначенная для студентов колледжа. И Булпит, на что уж находчивый и ловкий, капитулировал перед обстоятельствами. Забравшись в постель и скромно укутавшись простыней, он отдался размышлениям.
После некоторого раздумья он поступил, как поступил бы любой гость в деревенском доме, когда в его спальне случается печальное происшествие. Он позвонил, и вскоре появился Поллен.
Беседа их оказалась малоплодотворной.
– Послушайте, – сказал Булпит, – я не могу найти своих вещей.
– Вот как, сэр?
– Не можете ли принести мне другие?
– Нет, сэр.
– Ну что вы, можете, – подбодрил его Булпит. – Пошарьте в доме.
– Нет, сэр. Сэр Бакстон отдал распоряжение не давать вам другой одежды, сэр. Благодарю вас, сэр.
И ушел, оставив Булпита в крайнем недоумении. Тот по-прежнему кутался в простыню, пытаясь раскусить, что это за порядки в усадьбе, когда к нему ворвался сияющий сэр Бакстон. Более приветливого баронета, рассыпающегося в любезностях перед гостем, Синяя комната еще не видывала.
– Привет, Булпит! Откуда это вы возникли? Вроде бы говорили, что в плавучий дом ушли. Подустали от жизни на природе? Не так уж много в вас от цыгана, а? Ха-ха-ха! Рад, рад, что вы передумали, решили воспользоваться моим скромным гостеприимством. Не припомню, правда, чтоб приглашал, но будьте как дома!
Мозги Булпита крутились сейчас в одном направлении.
– Послушайте, Бак! У меня куда-то запропастились все вещи.
– И правда! – жизнерадостно подхватил сэр Бакстон. – Запропастились, а? Нечего надеть, а?
– Этот дворецкий сказал, вы не велели давать мне другой.
– Опять правда. Дорогой мой, к чему вам одежда? Вы уже спать легли. Оставайтесь в постели, хорошенечко выспитесь!
– Так это вы забрали мою одежду?
– Алиса. Ее идея. Она у нас барышня с головой, дорогой мой Булпит. Гордиться должны такой сестрицей! Зачем? А вот зачем: если у вас не будет одежды, не сможете слоняться по дому и совать бумаги молодому Ванрингэму.
– У меня нет бумаг.
– Нет?
– Забыл в гостинице.
– Ах, вот как!
Тон хозяина был настолько скептичным, что Булпит взорвался:
– Вы что, сомневаетесь в моем слове?
– Конечно!
Булпит понял, что таким способом мало чего добьется, и взялся за другой аспект ситуации, сильно занимавший его мысли:
– Сколько же мне еще торчать в этой треклятой комнате?
– Пока я не продам усадьбу.
Челюсть у Булпита отвалилась. За последние дни он насмотрелся на Уолсингфорд Холл, и четкая картина, во всем ее безобразии, отпечаталась на сетчатке его глаз.
– Да на это годы уйдут! Не станете же вы держать меня в заточении несколько лет?
– Хуже, чем Железной Маске, вам не придется, дорогой мой. Однако, по правде говоря, – сэр Бакстон смягчился, – не думаю, чтоб это тянулось так долго. Сделку я надеюсь заключить после обеда.
– А кто покупает?
– Княгиня Дворничек. Фон цу Дворничек, точнее. Мачеха молодого Ванрингэма. Приехала сегодня. Вот почему Алиса считает – а я согласен с ней, – что вам пока лучше побыть – ха-ха! – в дальней кладовке. Ни одной женщине не понравится смотреть, как ее пасынку вручают повестку за нарушение брачных обещаний. Раздосадуется, отвлечется от покупки…
– Нет у меня никаких бумаг! Я же говорил!
– Помню, помню. И впрямь говорили…
Булпит обреченно вздохнул.
– А когда я буду обедать?
– Вам пришлют поднос.
– Вон как? Небось, сырой ростбиф и чуть теплую капустку?
Сэр Бакстон был задет.
– Ничего подобного! Сегодня у нас тушеная курица, – гордо объявил он. – Очень вкусная. Я слышал, как дочка наставляла повара. Наше меню составляет она. Вас ведь Джин сюда привезла?
– Да. Ничего девчушка.
– Мне
