Чарльз Паллисер - Квинканкс. Том 2
Да, это она! Миссис Фортисквинс! Но что она здесь делает? Каким образом она связана с Сансью? Какой интерес может представлять для нее завещание? И что она имела в виду, когда обвинила старика в краже? Он сказал мне, что документ украл Патерностер. Неужели он солгал?
— Да что вы можете знать? — вскричал старик. — Вас еще на свете не было, когда это случилось!
— Миссис Сансью знает очень и очень много об этом деле, — сказал адвокат.
Миссис Сансью! Я был ошеломлен. Зачем высокомерной богатой вдове соединяться браком с жалким адвокатом-крючкотвором?
Миссис Фортисквинс — или миссис Сансью, как мне теперь приходилось называть ее, — снова заговорила:
— Именно так. Прежде всего я знаю о ребенке, которого тайно родила Анна Момпессон более девяноста лет назад.
Старик тихо ахнул.
— Родила в результате постыдной и незаконной связи, — продолжала миссис Фортисквинс. — Я знаю, что отец ребенка, Джеффри Хаффам, забрал у нее младенца и отдал своему адвокату, Патерностеру, с наказом найти для него приемных родителей. Мне известно, что Патерностер задумал шантажировать Хаффама, с каковой целью отдал ребенка на усыновление одному из своих клерков. И велел при крещении наречь мальчика именем настоящего отца: Джеффри.
Миссис Сансью умолкла, и внезапно я вспомнил имя, которое видел в похищенном завещании, когда читал последнее в комнатах Беллринджера: Джеффри Эскрит!
О любовной связи Джеффри Хаффама и Анны Момпессон рассказывала мисс Лидия. Но даже она ничего не знала о судьбе младенца — или, возможно, спутала ее с судьбой другого такого же неудобного внебрачного ребенка.
Затем, подтверждая мое предположение, миссис Сансью медленно, с расстановкой проговорила:
— И я знаю, что звали упомянутого клерка «Эскрит». Ну конечно! От Эскрита пошла незаконная линия родства, объединяющая семейства Хаффамов и Момпессонов!
— Да! — с ожесточением вскричал старик. — Эскрит! Не «Хаффам» и не «Момпессон», хотя я наполовину Хаффам и наполовину Момпессон — и старая Лидия Момпессон, которая одна на всем белом свете могла подтвердить это, умерла. Я проклинаю оба семейства! И проклинаю Патерностера за то, что он сделал! Лучше бы мне оставаться в неведении, но он использовал меня, как фигуру в шахматной партии. Он устроил все так, чтобы Джеффри Хаффам взял меня на службу в качестве своего доверенного лица, причем ни один из нас не догадывался о существующем между нами родстве. Потом он уговорил меня жениться на своей дочери — косоглазой уродине, которую никто не взял бы за ничтожное приданое, им назначенное, — взамен пообещав открыть мне в высшей степени важный для меня секрет. И что же он мне открыл? Да тайну моего рождения! Горькую тайну. В то время я часто наведывался в Хафем по делам Джеффри, и теперь, когда я знал о своем происхождении и видел, как мой единокровный брат Джеймс безудержно тратит деньги на лошадей, женщин и азартные игры, как строится огромный новый дом, как они доводят до помешательства ту несчастную женщину… Знаете, меня мучило сознание несправедливости всего этого.
— Значит, вот почему вы шантажировали Джеффри, — сказала миссис Сансью.
— Нет, все было не так. Когда я открылся ему, он очень обрадовался. К тому времени он разочаровался в своем законнорожденном сыне и был счастлив обрести сына, которому мог доверять.
— Неправда, — возразила миссис Сансью. — Вы пригрозили скандалом, а Джеффри тогда начали принимать при дворе, и он надеялся получить титул.
— Вы лжете! — взвизгнул старик. — Да как только я ему открылся, он составил новое завещание, по которому оставлял мне этот дом и тысячу фунтов.
— Вы вынудили его, — настаивала она. — Джеффри обратился за советом к Патерностеру, не догадываясь, что именно он-то и извлечет выгоду из нового завещания, поскольку его дочь тайно обвенчана с вами. А через пару лет Джеффри попытался аннулировать завещательный отказ недвижимости, без вашего ведома добавив к завещанию дополнительное распоряжение.
— И снова ложь! — вскричал Эскрит. — Он сделал это, поскольку опасался, что после его смерти Джеймс продаст недвижимость Сайласу Клоудиру. Вот почему он добавил кодицилл, закрепляющий поместье за Джеймсом без права отчуждения.
— Неужели вы обманывали себя все эти годы? — насмешливо спросила миссис Сансью. — Почему же еще он скрыл от вас свои действия, если не потому, что хотел лишить вас наследства? Но Патерностер рассказал вам про кодицилл и пообещал уладить дело. И он пообещал то же самое — не правда ли? — когда ваш настоящий отец весной семидесятого года, перед самой своей смертью, составил другое завещание, в котором вообще не упоминал вас?
— Он поступил так, чтобы лишить Джеймса наследства в пользу своего новорожденного внука!
— Да, и это тоже, — признала она, но продолжала далее: — Однако он отменил завещательный отказ этого дома в вашу пользу, не так ли? Поэтому, когда он умер, вы с Патерностером изъяли кодицилл из первого завещания и спрятали второе, за что получили вознаграждение от Джеймса, поскольку таким образом он унаследовал поместье без ограничения в правах распоряжения собственностью и смог продать последнее Момпессонам. А вам, разумеется, достался этот дом и тысяча фунтов.
Я вспомнил, что в похищенном завещании не говорилось об отказе дома Эскриту. Значит, оно было похищено еще и по этой причине!
— Нет, это сделал Патерностер! — возразил старик. — Я ничего не знал.
— Да всё вы знали, — насмешливо сказала миссис Сансью. — Ибо вам с Патерностером пришлось подкупить клерка Джеффри, чтобы он молчал о ваших махинациях и засвидетельствовал факт отмены кодицилла завещателем. А дабы надежно заручиться молчанием означенного лица, вы выдали свою младшую дочь за его сына. Звали же этого клерка Беллринджер, и Генри является внуком вашей дочери, а следовательно, вашим правнуком.
— Да, — сказал Эскрит. — Генри действительно мой правнук, но во всем остальном вы ошибаетесь.
— Вот почему, — сказал Сансью, — он не меньше вас был исполнен решимости отомстить обоим семействам и получить долю поместья.
— Долю! — вскричал старик. — Да к настоящему времени он практически завладел всем поместьем!
— О чем вы говорите? — совершенно спокойно осведомилась миссис Сансью. — Как такое возможно?
— Он женился на наследнице со стороны Палфрамондов! — выкрикнул старик.
— Действительно? — невозмутимо спросила она.
— Так неужели вы думаете, что я отдам вам завещание сейчас, когда вот-вот осуществится мечта всей моей жизни: мое семейство — мои потомки! — вступит во владение землями Хаффама? Да будьте вы прокляты! И в любом случае, зачем вам завещание?
— Да ни за чем, — сказала миссис Сансью. — Просто его надо уничтожить.
— Уничтожить? — выдохнул старик. — Единственной стороной, заинтересованной в уничтожении завещания, является… — Он осекся.
— Да, — сказала она. — Я наследница со стороны Малифантов.
Так вот в чем дело! Вот почему она явилась к Эскриту! Вот почему Сансью нанял Барни убить меня! После смерти Сайласа Клоудира поместье переходило к претенденту Малифанту — в случае, если последний представитель рода Хаффамов умирал! И вот почему, понятное дело, они с Сансью сочетались браком: она обладала правами на наследство, а он располагал возможностями для осуществления оных.
— Генри предупреждал меня насчет вас! — выкрикнул Эскрит. — Он рассказывал, как помог вам разделаться с вашим племянником, который стоял первым в очередности наследования.
Значит, я не ошибался в своем предположении, что тетка отправила Стивена на ферму Квигга умирать! Но я не догадывался, кто она такая, и не знал, что именно из-за нее меня отправили в ту же школу!
— Вы несете вздор, старик, — холодно сказала она.
— Отдайте завещание, — приказал Сансью.
— Нет!
— Отдайте, — повторил Сансью. — Оно вам не нужно, поскольку ваш правнук потерпел неудачу.
— Вы лжете!
Послышался шорох бумаги, и адвокат сказал:
— На рассвете это будет во всех газетах.
До меня донесся еле слышный, дрожащий голос старика:
— «Баронет бежит после убийства родственника на дуэли. Саттон-Валанси, вторник, второе декабря. По всей вероятности, сэр Дейвид Момпессон, баронет, бежал из страны после смерти Генри Беллринджера…»
Он запнулся и умолк. Через несколько секунд снова послышалось шуршание, а затем мистер Сансью продолжил:
— «…после смерти мистера Генри Беллринджера, предположительно состоявшего с ним в дальнем родстве, которая наступила в результате дуэли между упомянутыми джентльменами. Сообщается, что мистер Беллринджер тайно бежал с мисс Генриеттой Палфрамонд, и сэр Дейвид, решительно возражавший против этого союза в силу своей собственной нежной привязанности к юной леди, пустился в погоню за влюбленными и прервал обряд бракосочетания. Согласно утверждению нашего корреспондента, затем между двумя джентльменами состоялась дуэль, в ходе которой мистер Беллринджер получил смертельное ранение».
