Иоганн Гете - ТОРКВАТО ТАССО

     И у нее ты не отнимешь друга.

     Я знаю, что ее влеченье к Тассо

     Подобно и другим ее страстям.

     Они, подобно месячным лучам,

     Едва мерцают, озаряя путь.

     Они не греют и не льют вокруг

     Блаженства жизни. Будет ей отрадно

     Узнать про то, что счастлив он вдали,

     Как было сладко видеть каждый день.

     И, наконец, от этого двора

     И от нее мы изгнаны не будем,

     И вместе с ним я возвращусь обратно.

     Да будет так! Идет суровый друг.

     Удастся ль укротить его? Посмотрим.

      Л е о н о р а. А н т о н и о.

        Л е о н о р а

     Ты нам войну приносишь вместо мира,

     Как будто ты из лагеря пришел,

     Где сила и кулак решают дело,

     А не из Рима, где с благословеньем

     Подъемлет руки разум, видя мир

     У ног своих послушно преклоненным.

        А н т о н и о

     Терпеть упрек, прелестная подруга,

     Обязан я, но оправданье есть.

     Опасно долго проявлять себя

     Умеренно-разумным: караулит

     Тебя злой гений, он желает жертву

     От времени до времени иметь,

     И этот раз ему я, к сожаленью,

     Ее принес за счет моих друзей.

        Л е о н о р а

     Ты слишком долго был среди чужих,

     С их мыслями привык согласоваться.

     Теперь, когда ты видишь вновь друзей,

     Готов ты с ними спорить, как с чужими.

        А н т о н и о

     Здесь и лежит опасность, милый друг!

     Среди чужих мы напрягаем силы,

     Внимательны к себе, чтоб нашу цель

     Осуществить чрез их расположенье.

     Но мы распугаенны в кругу друзей,

     Мы отдыхаем в их любви, себе

     Причуды позволяем, наша страсть

     Несдержанна, и оскорбляем мы

     Невольно тех, кого всех больше любим.

        Л е о н о р а

     В твоем спокойном рассужденье, друг,

     Всего тебя я с радостью узнала.

        А н т о н и о

     Досадно мне - охотно признаюсь,

     Что я сегодня меру потерял.

     Но согласись: когда с горячим лбом

     Приходит от работы человек,

     Чтоб отдохнуть под сладостною тенью,

     Под вечерок, для нового труда,

     И вдруг находит, что уж раньше тенью

     Бездельник завладел: ужели в нем

     Не вспыхнет человеческое чувство?

        Л е о н о р а

     Когда он настоящий человек,

     Он эту тень разделит с человеком,

     Что отдых усладит и облегчит

     Ему работу чудною беседой.

     Ведь дерево дает большую тень,

     И нет нужды, чтоб вытеснять друг друга.

        А н т о н и о

     Не будем дальше вновь и вновь играть

     Одним сравнением, Элеонора.

     Да, много в этом мире есть вещей,

     Что мы готовы разделить с другими.

     Но есть одно сокровище: оно

     Дается только истинной-заслуге.

     И есть другое, что и с заслужившим

     Никто не пожелает разделить.

     Ты хочешь знать их имя? Это - лавр.

     Другое же - благоволенье женщин.

        Л е о н о р а

     Венок на юношеской голове

     Заслуженного мужа оскорбил?

     За труд его, за сладостные песни

     Не мог бы ты найти скромней награды.

     Заслуга неземная, что парит

     Лишь в воздухе и нам чарует дух

     Лишь в легких образах и нежных звуках,

     Она одним лишь символом прекрасным

     Достойно может быть награждена.

     Как он едва касается земли,

     Едва касается высокий дар

     Его чела. Бесплодна эта ветвь,

     Поклонников бесплодное вниманье

     Ее дарит ему, чтоб облегчить

     Свою вину. Едва ли будешь ты

     Завидовать сиянью золотому

     Вкруг мученика голой головы.

     И знай, что так же лавровый венок -

     Скорее знак страдания, чем счастья.

        А н т о н и о

     Ужель хотят прелестные уста

     Учить презренью к суетности мира?

        Л е о н о р а

     Ты не нуждаешься в моих уроках,

     Чтобы ценить достойное. Но все ж

     От времени до времени и мудрый

     Нужду имеет в том, чтоб в верном свете

     Ему явили то, чем он владеет.

     Не будешь, благородный человек,

     Ты притязать на призрачную почесть,

     Ведь служба, за которую тебе

     Обязаны твой князь, твои друзья, -

     Жива и действенна, твоя награда

     Должна живой и действенною быть.

     Твой лавр - доверье герцога, оно,

     Как сладостное бремя, на плечах

     Покоится твоих, доверьем всех

     Прославлен ты.

        А н т о н и о

         Но ты не говоришь

     О ласковом благоволенье дам?

     Иль ты его изобразишь ненужным?

        Л е о н о р а

     Как посмотреть! Ты не лишен его,

     Хоть без него ты обошелся б легче,

     Чем тот прекрасный, милый человек,

     Скажи одно: могла ли б о тебе

     Какая-нибудь женщина с успехом

     Заботиться, тобою заниматься?

     Все прочно у тебя, в порядке все.

     Умеешь ты доставить и себе

     То, что другим. А он по нашей части

     Нас занимает. Мелочей без счета

     Недостает ему, а их как раз

     Умеет женщина ему создать.

     Ходить он любит в тонком полотне,

     В роскошно шитой шелковой одежде,

     Он любит наряжаться, он не может

     Материю, приличную слуге,

     Терпеть на теле. Все должно на нем

     Сидеть прекрасно, тонко, благородно.

     И он, однако, вовсе не умеет

     Себе все это завести, беречь

     Полученное; денег и заботы

     Недостает ему; то здесь, то там

     Он оставляет вещи. Никогда

     Из странствия не возвращался он,

     Не потерявши треть вещей. Слуга

     Ворует у него. Итак, мой друг,

     Забот о нем на целый год хватает.

        А н т о н и о

     И оттого он всех для вас дороже!

     Счастливый юноша! Ему пороки

     Вменяют в добродетели, дают

     Разыгрывать мальчишку из себя,

     И слабостями он гордиться может!

     Прости меня, прекрасная подруга,

     Что буду я немного ядовит.

     Ты говоришь не все, не говоришь,

     Что дерзок он, умнее, чем на вид.

     Он хвалится победою двойной,

     Он рвет узлы и вяжет, побеждает

     Сердца такие! Можно ли поверить?

        Л е о н о р а

     Но это и доказывает нам,

     Что нас лишь дружба оживотворяет.

     И, на любовь любовью отвечая,

     Мы лишь достойно награждаем сердце,

     Которое, себя позабывая,

     Живет в прекрасной грезе для друзей.

        А н т о н и о

     Балуйте же его и за любовь

     И дальше принимайте себялюбье,

     И, оскорбляя преданных друзей,

     Восторгов дань давайте добровольно

     Надменному! Разрушьте до конца

     Прекрасный круг взаимного доверья!

        Л е о н о р а

     Нет, мы не так пристрастны, как ты мнишь,

     И другу нашему даем уроки.

     Желаем мы его образовать,

     Чтоб больше наслаждался он собою

     И услаждал других. Мы знаем то,

     Что в нем заслуживает порицанья.

        А н т о н и о

     Но многое, что должно порицать,

     Вы хвалите. Его давно я знаю,

     Он слишком горд, чтобы скрываться. Вдруг

     В себя он погружается, как будто

     Весь мир в его груди, он тонет в нем,

     Не видя ничего вокруг себя.

     Тогда он все отталкивает прочь,

     Покоится в себе самом, и вдруг,

     Как мина загорается от искры,

     Он бурно извергает радость, скорбь,

     Причуду, гнев. Он хочет все схватить,

     Все удержать, тогда должно случиться

     Все, что сейчас пришло ему на ум.

     В единый миг должно произойти,

     Что медленно готовится годами.

     В единый миг он хочет разрешить

     То, что во много лет неразрешимо.

     От самого себя и от других

     Он требует того, что невозможно.

     Желает он пределы всех вещей

     Схватить зараз, а это удается

     Едва ль из миллионов одному,

     Он не из тех, и должен наконец

     Уйти в себя, не став нисколько лучше.

        Л е о н о р а

     Но он вредит себе, а не другим.