Озорные рассказы - Оноре де Бальзак
— Так вот, — продолжал коннетабль, коего звали господином де Ришмоном[134], — я скажу нашему прево, что ему по приказу короля следует отправиться на сутки в деревню, жители которой подозреваются в измене и сговоре с англичанами. Мои голубки обрадуются его отъезду, ровно солдаты, получившие жалованье, и как только они вознамерятся поужинать вдвоем, я верну прево и пошлю его именем короля обыскать дом, где будет ворковать эта парочка, и покончить с нашим другом, который воображает, будто ему одному можно сей капюшончик напяливать.
— Что сие значит? — недоуменно спросила Дама Красоты.
— Я вам позже объясню, — улыбнулся король.
— Идемте ужинать, — вздохнула госпожа Аньес. — Скверный вы человек, коннетабль, надо же, умудрились двумя словами оскорбить и женщин, и монахов!
Надо сказать, что жена прево уже давно мечтала провести со своим любезным кавалером всю ночь, с вечера до утра, у него дома, ибо там можно было кричать сколько угодно, не будоража соседей, а у себя дома она боялась, что ее услышат, довольствовалась любовью украдкой, крохами да каплями и отваживалась лишь на рысь, когда ей хотелось скакать во всю прыть. И вот на следующий день около полудня прислужница ее поспешила домой к молодому сеньору, дабы предупредить его об отъезде славного прево, и попросила господина любовника, от коего она получала щедрые подарки и потому относилась к нему лучше некуда, готовиться к любовным утехам и к ужину, поелику вечером лучшая половинка господина прево прибудет изголодавшаяся и жаждой истомившаяся.
— Прекрасно! — отвечал сеньор. — Передай своей хозяйке, что я никоим образом не заставлю ее поститься.
Солдаты коварного коннетабля, следившие за домом сеньора любовника, заметив, как тот запасается бутылками да кушаньями, доложили своему хозяину, что все идет согласно его задумке. Граф Ришмон, злорадно потирая руки, живо вообразил, как прево расправится с соперником. Коннетабль немедля послал к прево королевского гонца с приказом возвращаться в Бурж, дабы схватить в доме названного сеньора английского лорда и разрушить задуманный этими господами дьявольский заговор. Но прежде чем исполнить приказ, прево было велено явиться к королю, дабы договориться о том, как и с кем в данных обстоятельствах должно обойтись. Прево, возрадовавшись возможности увидеться с королем, поспешил в обратный путь и так торопился, что прибыл в город, когда любовники на вечерне своей лишь первый раз ударили в колокол. Повелитель страны рогоносцев и ее окрестностей, повелитель ветреный и своенравный, устроил все таким образом, что жена Пети мило беседовала со своим возлюбленным в тот самый час, когда законный ее супруг говорил с коннетаблем и королем, и, редкий случай для семейной жизни, оба, и прево, и жена его, были весьма довольны.
— Я как раз говорил монсеньору, — сообщил коннетабль склонившемуся в поклоне господину Пети, — что всякий мужчина нашего королевства имеет право казнить жену и ее любовника, коли он застанет их за верховой ездой. Но наш милосердный государь настаивает на том, что следует умертвить лишь всадника, а ту, на ком он гарцует, пощадить. Скажите, мой дорогой прево, как бы вы поступили, доведись вам столкнуться с сеньором, гуляющим в милых лугах, кои по законам человеческим и божеским полагается орошать и возделывать только вам?
— Я уничтожу все, — отвечал прево, — к чертям растопчу траву и землю, цветы и семена, косточки и плоды, живого места не оставлю и по ветру развею и женщину, и ее сообщника.
— И будете не правы, — заметил король, — это противоречит законам церкви и королевства нашего. Королевства — поелику вы отнимете у меня моего подданного. Церкви — поелику вы отправите грешника на тот свет, не дав ему исповедаться и причаститься.
— Сир, я восхищен вашей глубочайшей мудростью и признаю смиренно, что вы светоч правосудия нашего.
— Так, значит, дозволено прикончить только всадника? Аминь, — сказал коннетабль, — убейте его. Ступайте скорее к указанному сеньору, да смотрите держите себя в руках и не забудьте о своем долге относительно изменника.
Мой прево, надеясь справиться с поручением, уже мнил себя будущим хранителем печати Франции. Он покинул дворец, собрал своих людей, прибыл куда следует, расставил дозорных вокруг дома, приказал стеречь все входы и выходы, именем короля неслышно пробрался внутрь, выяснил у слуг, где находится их хозяин, и посадил их под арест. Потом один тихо поднялся наверх и постучал в дверь, за которой двое любовников бились на известных вам шпагах.
— Открывайте! Именем короля!
Жена узнала голос мужа и хихикнула, ибо она вовсе не дожидалась королевского приказа, чтобы заняться тем, чем занималась. Однако ей тут же стало не до веселья: смех уступил место страху. Сеньор завернулся в плащ, подошел к двери и, не подозревая, что речь идет о его жизни, сказал, что он благородный человек и принадлежит двору Его Величества.
— У меня приказ как раз от монсеньора короля нашего, — настаивал прево, — не оказывайте сопротивления, вы должны принять меня сей же час.
Сеньор вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
— Что вам здесь нужно?
— Мне приказано задержать врага нашего государя, коварного злоумышленника, англичанина, коего мы советуем выдать без промедления. Засим я должен отвести его вместе с вами во дворец.
«Это, — подумал сеньор, — не иначе как козни коннетабля, коему отказала моя милая. Надо как-то выбираться из этой западни».
Затем, обернувшись к прево, он, презрев опасность, решил рискнуть всем и обратился к господину рогоносцу с такими словами:
— Друг мой, как вы знаете, я почитаю вас за человека любезнейшего, насколько любезным может быть прево, исполняющий свой долг. И посему полагаю, что могу вам довериться. В моей постели находится самая прекрасная дама королевского двора. Что до англичан, то тут я ничем не могу порадовать господина де Ришмона, пославшего вас в мой дом. Скажу прямо, все это есть следствие того, что мы с господином коннетаблем, с коим король вошел в долю, побились об заклад. Оба обещались разузнать, кто является дамой моего сердца, а я поставил на то, что им это не удастся. Да, и поверьте, никто не презирает англичан так, как я, ибо они захватили мои владения в Пикардии. Теперь, посудите сами, разве честно — использовать правосудие ради выигрыша в споре? Эх, господин коннетабль, как бы вам при всех чинах ваших не пришлось краснеть! Мой дорогой Пети, пусть ваши люди обыщут весь дом, от подвала до чердака, но в мою спальню прошу зайти только вас, осмотрите ее, переверните вверх дном, делайте что хотите. Позвольте мне лишь чем-нибудь прикрыть лицо прекрасной дамы, которая в сей момент одета как архангел. Так вы убедитесь
