Шапи Казиев - Крах тирана
– Беру дочь этого человека, – подтвердил Муса-Гаджи.
Трижды повторив свои вопросы и трижды получив утвердительные ответы, Сагитав прочитал молитву, благословляющую новый союз, и объявил брак заключенным.
Теперь Муса-Гаджи и Фируза были законными мужем и женой. Осталось лишь сыграть свадьбу.
Муса-Гаджи достал золото, чтобы передать его Мухаммаду-Гази, но он отвел его руку:
– Мне это не нужно. Отдай лучше своей жене.
– Разве так можно? – удивился Муса-Гаджи, оглядываясь на Сагитава.
– Теперь это не мое дело, – пожал плечами Сагитав. – Ты – дал, а взял он или нет – дело его.
– Но я хотел бы тебе что-нибудь подарить, – настаивал Муса-Гаджи.
– Придет время, может, я и скажу, чего бы мне хотелось, – улыбнулся Мухаммад-Гази.
Узнав, что брак благополучно заключен, мать Мусы-Гаджи начала готовиться к свадьбе. Она созвала всех своих соседок, и они принялись за сундуки, где годами копились подарки будущей невестке.
На свет извлекались старинные платья, шали, украшения, в которых мать Мусы-Гаджи сама когда-то выходила замуж. Все это должно было быть и у самой невесты, но после того, что случилось с ее матерью и их домом, мать Мусы-Гаджи считала, что хватит и того, что было в ее сундуках.
Затем женщины принялись украшать комнату новобрачных, устилая ее коврами, закрывая стены красивыми тканями и делая все остальное, что полагалось делать в таких случаях.
– Лихой парень, этот Муса-Гаджи! – шутили женщины. – Не успел засватать, а уже свадьба!
– А чего тянуть? – отвечала мать. – По всему видно, шах, да лопнет его брюхо, воевать с нами полезет. Кто знает, чем это кончится? Сколько людей погибает. А вдруг, не дай Аллах, и в Мусу-Гаджи моего пуля попадет? Хоть внуки останутся…
Глава 100
Чтобы дать всем понять, что близится час битвы, Надир облачился в свои доспехи, которые стоили вооружения целого полка, взял щит и вышел из шатра под громогласные приветствия своих телохранителей:
– Слава Надир-шаху! Шаху шахов слава!
И гвардия отвечала:
– Да продлится век властителя земли!
Видя свое войско в готовности, Надир сел на коня и поехал вдоль края плато, оглядывая Андалалские земли. За ним следовала свита.
– Почему нет известий от Лютф-Али-хана? – спросил Надир-шах визиря.
– Я послал лучшего курьера, – оправдывался тот. – Он должен вернуться сегодня.
– Горе ему, если опоздает, – мрачно произнес Надир-шах.
Войску пора было воевать, оно слишком застоялось на Турчидаге. Уже миновала середина сентября. Еще день-другой, и нечего будет есть, даже пастбища будут уже непригодны для лошадей. А внизу, в Андалале, хватило бы всего. Шах видел богатые сады, хорошие дома, даже овец, пасшихся на склонах.
– Мой повелитель, есть известия о Кайтагском уцмии, – несмело сообщил визирь.
– Что там? – недовольно обернулся Надир-шах, почувствовав неладное.
– Он изменил, – сказал визирь, стараясь не смотреть в побагровевшее лицо Надир-шаха.
– Изменил?!
– Уцмий собрал отряд и… – не решался вымолвить визирь, – и…
– Говори же! – приказал Надир-шах.
– Они напали на караван, везший вашему величеству дань из Индии.
– Дань Мухаммад-шаха?! – не поверил Надир.
– Караван разгромлен, а сокровища похищены, – с трудом выдавил из себя визирь.
– И это сделал уцмий, которого я пощадил? – не верил Надир-шах. – Украл жалование моего войска за четыре месяца?
– Да, мой повелитель, – подтвердил визирь.
– Я доберусь до этого изменника, – пообещал разгневанный Надир-шах. – Я выколю ему глаза, отрублю воровские руки, а затем с живого сдеру шкуру!
Он яростно хлестнул своего коня, как будто собирался скакать в Кайтаг карать уцмия, и конь понесся по плато.
– Жду повелений вашего величества! – кричал визирь, едва поспевая за шахом.
Надир резко осадил коня и кивнул визирю на ждавших неподалеку военачальников:
– Зови их сюда.
– Приблизьтесь! – велел визирь военачальникам.
Те, гремя доспехами, двинулись к повелителю.
– Мои победоносные львы! – обратился к ним Надир-шах и указал плетью на Андалал. – Все, что вы видите, – ваше! Я ждал, что этот народ образумится, но теперь пожелал, чтобы вместо моей милости они испытали на себе мой гнев. Я хотел переселить их в Персию, но теперь они станут обитателями страны небытия. Это разбойничье гнездо должно быть уничтожено! Что скажете?
– Напасть немедленно, повелитель! – заговорили военачальники.
– Пока мы тут стоим – к ним приходит подмога.
– Сколько бы там их ни собралось, мы сотрем их в пыль!
– Куда им против нашего войска, – уверяли военачальники.
– Лишь бы не разбежались, когда мы на них двинемся.
– В живых никого не оставлять, – велел Надир-шах. – Кроме женщин, пока не найдем беглянку.
– Найдем, повелитель! – обещали военачальники. – Из-под земли достанем.
– Кто приведет ее ко мне живой, тот получит великую награду, – пообещал Надир-шах. – А затем мы пойдем на Хунзах. Если их хан не находится, то и с ними мы поступим так же, как с андалалцами. Весь Дагестан будет наш. Его сверкающими пиками я украшу свой щит и корону!
Надир готов был отдать приказ о наступлении, когда издалека послышался крик.
– Дорогу! Дорогу! Послание великому падишаху!
– Это он! – обрадовался визирь, всматриваясь в приближающегося курьера.
– Курьер от Лютф-Али-хана? – с надеждой спросил Надир-шах.
– Да, мой повелитель, – поклонился визирь. – Он прибыл вовремя.
Доскакав до свиты, окружавшей Надир-шаха, курьер соскочил с коня, подполз к ногам повелителя и передал визирю свиток с печатью.
– Послание от Лютф-Али-хана, – доложил курьер.
Визирь сломал печать и прочел письмо.
По тому, как побледнело его лицо, Надир-шах понял, что и эта новость не из приятных.
– Что он пишет? – спросил Надир-шах, знаком велев визирю отъехать в сторону от остальных.
– Этого не может быть, мой повелитель, – дрожащим голосом произнес визирь.
– Говори, пока я не отрезал тебе язык, – приказал Надир-шах.
– Отряд Лютф-Али-хана… Его разбили горцы… Уничтожили в Аймакинском ущелье… Спаслось не больше тысячи человек… Они укрылись в Тарках, у Хасбулата, но там их осадили восставшие кумыки.
– Давно я не получал таких дурных известий, – мрачно процедил шах.
– Не все так плохо, – визирь пытался смягчить удар. – Лютф-Али-хан и Гайдар-бек живы.
– Лучше бы они погибли, – зло произнес Надир-шах.
– А Джалил-хан убит, – продолжал визирь.
– Хотя бы в этом ему повезло, – сказал Надир-шах.
Он повернул своего коня и помчался к шатру. Теперь многое менялось, и Надиру нужно было обдумать, как быть дальше. Растерянному визирю он не оставил никаких приказов, кроме повеления отрубить голову курьеру, принесшему дурную весть.
Когда Надир-шах сошел с коня у своего шатра, ему показалось, что он слышит музыку. Сначала он не придал этому значения, решив, что так разгоняют скуку его наложницы, которых он давно не посещал. Но это была не та музыка, к которой он привык. Его увеселители, танцовщицы, певцы и музыканты развлекали наложниц мягкими мелодиями и любовными песнями. А танцовщицы пускались в веселящие душу пляски только тогда, когда того желал сам Надир. Но та музыка, что слышалась откуда-то издалека, была другой, бодрой и веселой. Она то пропадала, то вновь звучала, будто ветер приносил ее из Андалалской долины.
Надир вслушался, затем спросил визиря:
– Ты тоже это слышишь?
Визирь завертел головой, прислушиваясь к долетавшим до Турчидага звукам:
– Что-то слышу, мой повелитель.
– Откуда это?
– Сейчас узнаем, – поклонился визирь.
Он достал подзорную трубу и стал внимательно разглядывать села внизу. В одном из них, в Согратле, визирь заметил какое-то движение. Он всмотрелся получше и увидел, что там что-то происходит, наездники гарцуют на конях и палят в воздух из пистолетов. Звуки музыки до Турчидага едва долетали, но выстрелы различались ясно.
– Там что-то празднуют, мой повелитель, – сообщил визирь.
– Празднуют? – недоумевал Надир. – Они должны дрожать от ужаса, а не веселиться.
– Я говорю лишь то, что вижу, мой повелитель, – испуганно произнес визирь.
– Тогда узнай, что они там празднуют, – приказал Надир.
Но тут в голове его мелькнула неприятная мысль. Что же еще могли праздновать андалалцы в своем главном селе? Победу над Лютф-Али-ханом!
– Они решили, что, разбив один отряд, можно праздновать победу у меня на глазах? – гневно говорил Надир. – Но я испорчу им праздник.
И все же Надир был слишком опытен и осторожен, чтобы принимать решения, поддавшись чувствам. Он считал себя великим полководцем и любил обставлять дела так, чтобы это помнили и потомки. Напасть на горцев он решил на рассвете, внезапно. А пока нужно было предпринять что-то другое.
Взгляд Надир-шаха упал на кормушку, щедро наполненную отборным овсом для его коня. И это подсказало ему то, что нужно было теперь сделать.
