Шапи Казиев - Крах тирана
Надир-шах пытался увидеть в каждой из них Фирузу. Это сначала пьянило его, а затем приводило в исступление. Потому что Фируза была где-то недалеко, совсем рядом, но не в его гареме.
В шатер вошел черный, как уголь, евнух, сменивший в гареме Лала-баши, и с поклоном возвестил, что визирь просит драгоценного внимания его величества для срочного доклада.
По лицу евнуха, не выражавшему ничего, кроме священного трепета, невозможно было понять, какие новости желает сообщить визирь. Но так как визиря в гарем не пускали, Надир-шах решил выйти к нему сам.
Отхлебнув крепкого кофе из золотой с рубинами пиалы, он поднялся и вышел из шатра.
Визирь ждал его неподалеку, вид у него был удрученный. Рядом с ним, уткнувшись головой в землю, замер в нижайшем поклоне секретарь.
– Что они ответили? – напрямую спросил Надир-шах, вновь охваченный плохими предчувствиями.
Визирь не стал пересказывать все, что услышал от секретаря и мазандеранцев, особенно про Фирузу, а решил ответить коротко:
– Они сказали, что хотят сосчитать пшено, мой повелитель.
– Сосчитать пшено? – поразился Надир-шах. – Разве для этого я его посылал? Я разгромлю этих гордецов быстрее, чем они пересчитают хурджин пшена!
Но ответ андалалцев не заставил себя долго ждать. С ним явился Дервиш-Али, которого по такому случаю нарядили в добротную одежду, и даже папаха у него была новая. На поясе у Дервиша-Али по-прежнему красовался деревянный кинжал.
Ответ, с которым пришел Дервиш-Али, состоял из того же хурджина с пшеном и мешка, в котором что-то шевелилось.
Дервиша-Али доставили к шатру Надир-шаха. Но визирь не был уверен, что его следует туда пускать, хотя важности на лице Дервиша-Али было не меньше, чем на лице самого визиря.
– Говоришь, андалалцы прислали тебя с ответом? – сомневался визирь.
– Самые важные дела они всегда поручают мне, – гордо сообщил Дервиш-Али.
Визирь недоуменно взирал то на хурджин с пшеном, то на шевелящийся мешок, то на странного посла.
– Это и есть их ответ? – кивнул визирь на хурджин и мешок.
– Еще есть важное письмо, – вспомнил Дервиш-Али и достал из папахи сложенную бумажку.
Визирь развернул письмо и прочитал короткую фразу: «Мы не привыкли считать пшено, наш петух сделает это лучше».
– Петух? – визирь уставился на Дервиша-Али. – Какой еще петух?
– Такого петуха еще поискать! – гордо заявил Дервиш-Али и развязал свой мешок.
Из мешка, недовольно хлопая крыльями, выскочил его облезлый петух. Он сделал пару кругов, как бы разминаясь перед схваткой, набросился на пшено и начал его клевать с молниеносной быстротой.
Визирь терялся в догадках, не понимая, что все это означает. Он оглядывался на собравшихся вокруг придворных, но те лишь удивлялись аппетиту петуха и тихо говорили друг другу:
– Им даже петуха накормить нечем!
– Зачем нам эти голодранцы?
– Только войско погубим да казну свою опустошим.
– Что за страна! Столько беспокойства – и никакого толку.
– Что верно – то верно. Одни мятежи кругом.
– А шах просто обезумел от былых успехов.
– Кровь-то проливаем мы, а почести достаются ему.
Визирь велел позвать Сурхай-хана и Шахмана. Шахман сразу понял, что имели в виду его земляки. Однако, зная, чем оборачиваются дурные вести для тех, кто их сообщает, решил не рисковать.
– Этот парень – сельский дурачок, – объяснил он визирю. – Юродивый. Это же и так видно. Что с него взять?
– И ты так считаешь? – обратился визирь к Сурхай-хану.
– Может, он и юродивый, – ответил Сурхай-хан. – Но послание ясное. Андалалцы говорят, что как этот петух клюет пшено, так и они перебьют твоих воинов одного за другим.
Визирь и сам уже понял, что все это значит, но хотел, чтобы роковые слова произнес кто-нибудь другой. В свите раздался возмущенный ропот, но каждый был рад, что докладывать шаху об этой неслыханной дерзости придется не ему.
– Мой петух склюет это пшено быстро, – заверил Дервиш-Али. – Надеюсь, у вас найдется еще немного для проголодавшегося гостя?
– Расступитесь! – послышался грозный окрик шахского телохранителя.
Свита раздалась, и появился Надир-шах, сопровождаемый секретарем и палачом.
Все склонились перед повелителем, и только Дервиш-Али гордо стоял перед падишахом, внимательно его разглядывая. А Надир-шах мрачно взирал на петуха, клевавшего пшено из хурджина. Ответ андалалцев был ему ясен.
– Так это ты и есть Надир-шах? – нимало не смущаясь, спросил Дервиш-Али.
– Как ты догадался? – деланно удивился Надир.
– А очень просто. Я смотрю, тут все тебя боятся и моего петуха тоже – он самый сильный в нашем ауле. И гребень у тебя такой же, как у моего петуха, – показал Дервиш-Али на джику, украшавшую шахскую корону.
Визирь с дрожью в голосе шепнул падишаху:
– Он сумасшедший, не понимает, что говорит.
– Зачем же они его прислали? – спросил Надир-шах.
– Наверное, боятся, – развел руками визирь. – После того, что случилось с прежними послами…
– Он принес ответ? – оборвал визиря Надир-шах.
– При нем была какая-то бумажка, – визирь подал дрожащими руками письмо.
– Надеюсь, андалалцы просят о пощаде? – спросил Надир, вырывая бумагу из рук визиря. – А петуха прислали мне в дар по своей бедности?
Когда Надир прочел письмо, глаза его налились кровью. Он схватил визиря за бороду и угрожающе процедил:
– Этот умалишенный оказался поумнее тебя, визирь.
– Смилуйся, о мой повелитель… – запричитал тот. – Это, наверное, написал сам этот сумасшедший!.. А голодный петух просто клюет пшено…
– Эй, Надир! – напомнил о себе Дервиш-Али.
Над Дервишем-Али уже навис палач, уверенный, что вот-вот получит знак расправиться с наглецом, позволяющим себе столь непочтительное отношение к священной особе падишаха.
Надир-шах отпустил визиря, сдул с руки клок его бороды и обернулся к странному послу.
– Забыл сказать тебе еще кое-что, – улыбался Дервиш-Али.
– Говори, я слушаю тебя со вниманием, – произнес Надир-шах.
– Муса-Гаджи с Фирузой передавали тебе привет, – сообщил Дервиш-Али.
Эта новость ударила шаха в самое сердце. Он впился глазами в Дервиша-Али и прошипел:
– Повтори, что ты сказал.
– Они даже хотели пригласить тебя на свою свадьбу, да решили, что ты слишком занят грабежами и тебе некогда, – безмятежно продолжал Дервиш-Али.
Палач невольно поднял секиру, готовый опустить ее на шею посла.
– Для них я время найду, – глухо произнес Надир-шах и перевел тяжелый взгляд на палача.
Тот размахнулся, чтобы совершить свое грязное дело, но на него вдруг бросился петух, норовя выклевать палачу глаза.
– Сначала петуха! – заорал Надир. – И зажарьте его на вертеле, чтобы я съел его над трупами новобрачных!
Палач выронил секиру, отбиваясь от храброго петуха, тот бросился бежать, а свита принялась его ловить.
Петух метался по ставке Надир-шаха, ускользая от мечей, сабель и даже стрел. Охрана, мешая друг другу, бросалась на птицу, гремя своими доспехами, но схватить петуха не могла. Обложенный со всех сторон, петух отступал к шатру. Это был шатер шахского гарема. Появившись на шум, евнух злобно замахал руками, увидев приближающуюся явно с недобрыми намерениями толпу. Не заметил он только петуха, который юркнул в шатер.
Преследователи замерли в растерянности. Шах приказал изловить нахальную птицу, но кто бы посмел нарушить священный запрет и переступить порог гаремного шатра, куда имел право входить только сам великий владыка?
Когда евнуху объяснили, в чем дело, он заверил, что сам схватит преступную птицу. О том, что петух действительно осквернил покои падишаха, свидетельствовали победное кукареканье и испуганные женские вопли. Евнух засучил рукава, вынул кривой нож и скрылся за златотканым занавесом.
Не дожидаясь результатов погони, Надир-шах сел на коня и направился к своим полкам, расположившимся на Турчидаге. Настало время войны, и он хотел убедиться, что его воины готовы покарать врагов своего властелина.
– Значит, они и меня считают безумцем, если прислали говорить со мной своего безумца? – кипел негодованием Надир-шах. – Тогда пусть испытают безумный ужас, который наведут на них мои воины.
Воспользовавшись охватившим ставку шаха переполохом, Дервиш-Али сумел убежать. Но бежал он не от испуга. То, что его могли казнить, ему и в голову не пришло. Просто, если бы он не убежал, кто бы рассказал андалалцам о том, что случилось у него с самим Надир-шахом? Конечно, было у Дервиша-Али еще одно дело к Надиру. Его следовало убить, но это Дервиш-Али решил отложить до следующей встречи. Ведь шах ясно дал понять, что намерен скоро к ним явиться. Тогда-то Дервиш-Али за него и примется. Надо же отомстить убийце за свою семью!
А за своего петуха Дервиш-Али был спокоен – поймать его еще никому не удавалось. И он не ошибся. Петух, лишившийся в драке с каджарами еще нескольких перьев из хвоста, догнал своего хозяина у реки, за которой начинались согратлинские земли.
