Ирвинг Стоун - Те, кто любит. Книги 1-7
Он написал несколько обстоятельных писем Верженну:
«Я полон решимости не упустить ни единой возможности передать Вашему Превосходительству мои чувства в отношении всего, что мне представляется важным для общего дела…»
Вслед за этим он изложил министру иностранных дел, как следует использовать корабли французского военно-морского флота в американских водах, как вести войну в Вест-Индии. Верженн выразил протест Франклину, заявив, что «он больше не вступит в дискуссию с мистером Адамсом и не станет отвечать на его письма». Франклин согласился с Верженном, заметив, что, поскольку Джону Адамсу нечего делать, он, «кажется, пытается выделить то, что, по его представлению, отсутствует в моих переговорах».
Итак, пути Джона Адамса и Бенджамина Франклина разошлись. Джон сказал Бенджамину:
— Америка была слишком щедра в выражении признательности Франции… Она более обязана нам, чем мы ей, и… мы должны проявить характер в наших обращениях… Немного открытой напористости, больше независимости и смелости в наших требованиях обеспечат нам помощь…
Франклин, понимая, что Соединенным Штатам все еще требуется от Франции много средств, пушек, солдат и моряков, ответил, что Людовику XVI нравится мнить себя щедрым защитником Соединенных Штатов, и добавил:
— Думаю, более правильно подыграть королю признанием нашей благодарности, и это не только является нашим долгом, но и соответствует нашим интересам.
Джон проиграл в глазах Верженна и Франклина.
Он выехал в Голландию, надеясь получить заем от голландцев и тем самым ослабить зависимость Соединенных Штатов от Франции. Верженн отплатил тем, что попросил Франклина отправить в Конгресс всю переписку между ним и комиссаром Адамсом. Франклин запросил Джона, не желает ли он добавить что-либо в порядке объяснения. Джон отказался; он уже послал в Конгресс копии своих писем. Когда письма Верженна дошли до Конгресса, поручение Джону лично вести переговоры с британцами о мире было отозвано и назначены четыре новых участника: Бенджамин Франклин, Джон Джей, Генри Лоуренс и Томас Джефферсон. Полномочия Джона на переговоры о торговом соглашении с Великобританией были отозваны полностью. Конгресс обязал комиссаров «предоставлять откровенные и доверительные сведения по всем вопросам министрам нашего щедрого союзника — короля Франции; не предпринимать ничего в переговорах о мире и перемирии без их уведомления и согласия… и в конечном счете руководствоваться их советами и мнением».
В таких условиях Джон Адамс не мог работать, да и не хотел. Это понимали все: и Конгресс, и Франклин, и Верженн. Абигейл полагала, что он может подать в отставку и возвратиться домой.
Ей следовало бы лучше знать своего мужа. Он не принадлежал к числу тех, кто подает в отставку. Джон убедил большинство членов Конгресса, что можно добиться займа от Голландии, миллионы гульденов; во всяком случае, следует попытаться. Джон Адамс был назначен полномочным посланником в Голландии и обосновался в Амстердаме.
Из-за неопределенности для Абигейл размылась граница между прошлым и настоящим. Прошло целых девять месяцев, а она не получила весточки от мужа и сыновей. За это время то, что началось как американская революция против Англии, переросло в крупную международную войну.
Французский и испанский флоты сражались с британским в Ла-Манше, в Вест-Индии, у Гибралтара. Испанцы разгромили британцев у Пенсаколы и захватили Западную Флориду. Французы оспаривали контроль над Индией. Россия, которая считалась дружественно настроенной по отношению к Великобритании, выступила против нее с Декларацией о вооруженном нейтралитете. К ней присоединились Дания, Швеция и Пруссия, полные решимости взломать блокаду Англии против Франции и Испании, направив в эти страны суда и товары. Голландия снабжала морскими товарами Францию, использовала остров Святого Евстахия в Вест-Индии для торговых поставок в Америку настолько крупных, что Англия объявила войну Голландии. Голландский и британский флоты столкнулись в Северном море у Доггер-банки, сражение окончилось безрезультатно. Цепочка кораблей и солдат Англии, опоясавшая земной шар, стала тонкой и непрочной. Корабли, предназначенные для снабжения британских войск в Америке и для блокирования американских портов, были вовлечены в схватки с врагами в других морях.
Осенью 1781 года Абигейл получила известия, вернувшие ее к мыслям о текущих делах. Четырнадцатилетний Джон Куинси находился в пути на Санкт-Петербург в роли секретаря американского посланника в России Фрэнсиса Дана. Чарли возвращался в Массачусетс.
Недели и месяцы были заполнены каждодневными заботами. Лавка Абигейл опустела. Партия голландского фарфора, отправленная Джоном, застряла в Филадельфии, и у Абигейл не было средств переправить ее в Бостон. Она задолжала шестьдесят долларов налога штату и графству. Через четыре месяца после сообщения, что одиннадцатилетний Чарлз вроде бы отплыл в Америку, она узнала, что ее сын вместе с другими американцами застрял в Бильбао в Испании, Не было никаких известий от Джона Куинси и о том, как проходит его поездка в Санкт-Петербург; не приходили письма и от мужа. Она не знала ничего, кроме одного: ему не подходит влажный климат Нидерландов.
Сдерживая свои чувства, Абигейл управляла фермой, прогуливалась на вершину Пенн-Хилла, навещала отца и Коттона Тафтса. Она зачесывала волосы назад, связывая лентой. Ей было почти тридцать семь лет, но случайные взгляды в зеркало утешали: ее лицо неподвластно времени, как бывает с людьми, отчужденными от окружающей действительности. Кожа огрубела от ветра; она не уделяла ей внимания, работая на скотном дворе и в загоне для коров. Самыми странными казались ей собственные глаза: невыразительные, безучастные, утерявшие блеск и ясность, почти не желавшие реагировать на внешний мир, вышедшие из-под контроля.
Личной жизни у Абигейл не было, но она выступала в привычной роли помощницы для близких. Когда жена Питера Адамса Мэри умерла после родов, Абигейл взяла в свой дом их одиннадцатилетнюю дочь. Она ухаживала за матерью Джона, лишившейся мужа — Холла, а затем и за своим отцом, одиноко коротавшим свою жизнь в доме священника в Уэймауте.
Судно «Эссекс», на борту которого находились выходцы из Брейнтри, было захвачено британцами, и члены семей взятых в плен обратились к ней с просьбой написать мужьям с целью добиться их освобождения, она выполнила их просьбу. Когда некий мерзавец, которому задолжал Билли, принялся угрожать Катарине Луизе физическим насилием, Абигейл передала ей четыреста долларов, полученных от Массачусетса за участие Джона в Конституционном конвенте. Эти деньги она хранила на черный день.
Приятно осознавать свою полезность для людей. Кто лучше Абигейл знал одиночество как острую, мучительную болезнь, которой изо дня в день были подвержены ее тело и разум. Абигейл бродила из комнаты в комнату, стараясь расслабить сведенные судорогой руки, массируя грудь, которую пронзала острая боль, словно ей не хватало воздуха. Ее окружали темные демоны с угловатыми крыльями, царапавшие глаза; спасаясь от них, она взбиралась по винтовой лестнице в спальню, бросалась навзничь на кровать, прятала под подушку голову, ожидая исчезновения шума в ушах, ослабления колющей боли в груди, восстановления дыхания. Когда приступ проходил, она вставала, умывала лицо холодной водой, расчесывала волосы и спускалась вниз для работы.
У Джона были свои неприятности. Его усилия добиться своего признания в Голландии в качестве полномочного представителя Соединенных Штатов оказались безуспешными, не преуспел он и в обеспечении займа для правительства. Он писал Конгрессу:
«Мои перспективы общественного и личного порядка настолько мрачны, а жизнь, которую я веду в Европе, скучна, меланхолична и малополезна для общества, что я согласился бы с намерением Конгресса отозвать меня».
Действия британского генерала Корнваллиса зимой 1781 года имели своим следствием то, что Соединенные Штаты, Джон и Абигейл Адамс смогли наконец избавиться от бед: страна вышла на долгую, иногда извилистую дорогу восстановления своей мощи, а Абигейл и Джон — на дорогу воссоединения.
5Зима 1780–1781 годов оказалась крайне тяжелой для американской армии.
Силы Вашингтона в лагере Гудзон-Хайлэнде около Вест-Пойнта находились не в столь бедственном положении, как два года назад в Валли-Фордж. Было больше продовольствия и теплой одежды. Но моральный дух солдат упал намного ниже, чем после сражения на Лексингтон-Грин шесть лет назад: успехи на поле боя можно было пересчитать по пальцам, а поражений и катастроф более чем хватало. Жалованье солдат свелось почти к нулю из-за инфляции. Многие, завербовавшиеся на три года или на весь срок войны, считали, что их несправедливо удерживают в вооруженных силах.
