Граница - Станислава Радецкая
- Смотри, она еще посмеется над тобой, - предостерег его Честер. Он стянул парик с лысой головы и лениво стер им пот. – Любить нужно без обязательств.
- Поживем – увидим.
В тот день они не повидались с Софией, но Честер точно околдовал ее после любовного происшествия, и девица приходила еще несколько раз – уже к нему, а не к подруге. После ее визита в глазах у Роксаны всякий раз отражалось удовлетворение, и она становилась нежней с Лисицей, уже не пытаясь жестоко поддразнивать его, однако в последний день баронесса была мрачна и печальна.
- Глупый, глупый лис, - сказала она во время вечернего кофе. – Как бы мне хотелось повернуть время назад и выкинуть тебя из кареты, когда ты только сел внутрь со своими вонючими сапогами!
- Я так тебе неприятен? – с улыбкой спросил Лисица.
- О, нет, и ты сам об этом знаешь. Завтра возвращается Герхард, - она тяжело вздохнула, точно Герхард был ее суровым отцом, который застал свою дочь с женихом на сеновале.
- Он ничего тебе не сделает.
- Ты ошибаешься, мой хитренький лис, - в ее голосе прозвучала печаль. - Он может наказать меня, но это не самое главное. Я боюсь, - она запнулась и судорожно вздохнула, - он замыслил тебя погубить. Тебе понадобится вся удача, чтобы выпутаться из его планов. Я не хочу видеть тебя на виселице.
- Мне это не впервой.
- Стоять у готовой петли?
Они обменялись взглядами. «Ты поможешь мне?» - беззвучно спрашивал Йохан, и читал в темных глазах Роксаны безнадежный ответ: «Я люблю тебя, но ничего не смогу сделать».
- Кто он тебе?
- Герхард? – она замялась, прежде чем ответить, будто взвешивала на невидимых весах правду и ложь. – Мой опекун. Мой хозяин. Он будет сердиться, ведь я нарочно затягивала выкуп за него.
- Чтобы быть со мной?
Она коротко кивнула и спрятала улыбку за чашкой кофе.
- Но не думай о себе много, глупый лис, - посоветовала Роксана, вернувшись в привычный образ. Она долила себе в чашку бренди и плеснула его Йохану, – Мне нужно было развеяться. Уж больно тоскливы дни Рождества, а ты скрасил мою тоску.
Баронесса потягивала кофе, изящным жестом придерживая чашку за ручку. Веки у нее чуть припухли, будто она плакала, а под глазами лежала тень. На Лисицу она больше не смотрела, и он вздрогнул, когда Роксана вновь заговорила.
- Что ты собираешься делать дальше, если сможешь спастись? Куда поедешь?
- Не знаю. Может быть, в Лондон.
Он не солгал. Лисица думал о будущем, но из сегодняшнего дня оно казалось мутным и тусклым, точно он смотрел на него сквозь старое, толстое, поплывшее потеками стекло. Этот город изменил его, вывернул его душу, стер бойкого на язык бродягу, который не гнушался любой методой добиться своего. Давным-давно один пьяница-философ в кабаке твердил ему, тыкая кружкой в лицо, что каждый необдуманный шаг ведет нас в пучину одиночества и отвержения, откуда выбраться трудно, как из топкого болота. В пример он приводил себя самого, сетуя, что не пожалеет любых денег, если Бог протянет ему руку и спасет от пьянства и лени. Когда он окончательно напился, Лисица сдал его на руки хозяину кабака, пояснив, что этот добрый человек так проникся благодарностью к его заведению, что месяц готов работать на него бесплатно, выполняя самую черную работу, и просит забрать его деньги и ценности на хранение. Философ кое-как подписал быстро составленную хозяином бумагу и заснул прямо на столе, положив голову на руки. Что с ним стало дальше, Лисица не знал, но тяжелая работа излечивала если не от лени, так от философии, к которой он относился скептично. Но сейчас что-то сдвинулось внутри него, и разговоры о бренности бытия не казались такими бессмысленными, как раньше.
- В Лондон… - повторила за ним Роксана. Она вздохнула и потерла висок.
Разговор между ними больше не складывался, и ночь прошла на удивление спокойно. Роксана была ласкова и кротка, как никогда раньше, и покорно исполняла всякое желание Йохана, прежде чем тот успевал шепнуть о нем.
Глава 34
Когда вернулся Герхард – тихо, без помпы, - словно мрачная туча заползла в дом. Первым делом он отправил Уивера в погреб, когда англичанин заикнулся о счастье видеть его вновь целым и невредимым, а затем, переодевшись с помощью Камилы, послал за Роксаной.
Из-за стены Йохан слышал, как Цепной Пес распекал Роксану. Он не бранился, но жестко и хлестко допрашивал ее, как служанку, отчетливо намекая на поведение, достойное лишь шлюхи, если не женщины, торгующей своими товарками. Откуда-то он успел узнать про Софию и постельные утехи и особо упирал на женскую глупость, отвлекавшую Роксану от дела. Баронесса мягко увещевала его, предлагая Герхарду вино и отдых; ее голос звучал нежно и обволакивающе, но чем больше она говорила, тем сильнее гневался ее опекун. Он напоминал старого пса, готового разорвать беззащитную кошечку, и тем удивительней, что Роксана даже не пыталась оправдать себя или солгать ему.
