Жанна д"Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
– Ваше величество, пора!
– Иду…
Руки он обтёр о камзол, а лицо – краем рукава.
Пора. Действительно, пора.
Шарль выглянул за дверь. Только камердинер со шляпой и его парадным камзолом в руках, да пара стражников из личной охраны. И всё! И пусто… Весь двор в каминном зале ждет развлечения вместо того, чтобы ждать здесь и сопровождать его туда преданной свитой!
– На кого же мне надеть этот камзол?
– Не знаю, ваше величество, – тут же отозвался камердинер, полагая, что вопрос адресован ему. – Но, думаю, не стоит этого делать. Я видел девушку…
– Думать я могу и сам, господин Гуффье.
А вот кстати ещё кто-то в другом крыле коридора! Согнут поклоном – пытается изобразить, что видит короля.
– Кто вы, сударь?
– Конюший Жак де Вийо, сир.
– Подойдите и наденьте эту одежду. Сегодня вас представят под моим именем.
– О, благодарю, сир! Это большая честь!
– Не думаю.
Шарль с откровенной неприязнью всмотрелся в белобрысое лицо конюшего, торопливо сующего руки в рукава его камзола с королевскими лилиями.
– Вы рыцарь?
– Нет, сир.
Одна рука уже просунута, но другая замерла на полпути – вдруг велят всё снять.
– Одевайтесь, одевайтесь, – поморщился Шарль.
И вдруг вспомнилось! Когда только приехали в Шинон, этот конюший без конца попадался на глаза, да так, что чуть было не запомнился. Но матушка сказала – пустой человек, внимания не стоит. Он вроде бы служил когда-то при её супруге, герцоге Анжуйском, и позволял себе непозволительно шутить, за что и был сослан в Шинон…
Ах, какой неудачный выбор для предстоящего розыгрыша! Теперь она разгневается и обязательно скажет что-то вроде: «Вы унизили себя этим, Шарль».
Ну и пусть скажет! Так, может, ещё и лучше.
Разве все они, отказывая ему в должном почтении, не унижают себя, служа тому, кого ни во что не ставят?!
– Я готов, ваше величество.
Шарль на своего «двойника» едва взглянул.
– Тогда пошли. И не вздумайте изображать лицом величие или достоинство, а то в наши переодевания никто не поверит.
* * *
По Гран-Карруа, круто вздымающейся на холм, где расположился замок, вереница всадников поднималась медленно из-за толпы, заполонившей улицу.
Первым ехал Коле де Вьенн, пожелавший до конца исполнить обязанности королевского посланника. Он сам вызвался сообщить Жанне, что ей велят явиться ко двору, и теперь громогласно разгонял любопытных, лезущих под ноги лошадей.
Изо всех, кто выехал когда-то вместе с девушкой из Вокулёра, в замок позволили отправиться только военным, поэтому сейчас за Жанной ехали Пуланжи и Нуйонпон, да ещё Рене со своими людьми, по-прежнему переодетый простым лучником, как и рыцари его свиты. Впрочем, последний собирался у всех на глазах доехать только до ворот, затем отстать и в сам замок войти, как можно незаметнее, пока кто-нибудь не рассмотрел его в этом, странном для герцога наряде.
Клод тоже осталась на постоялом дворе. Утром, помогая Жанне собираться, она то и дело пыталась заглянуть ей в лицо. Но Жанна глаза отводила, пока, наконец, вопрос о том, что с ней, не был задан открыто. И пришлось рассказать, как накануне, отозвав её в сторонку, Рене, точно так же отводя глаза, предупредил о розыгрыше, который готовился при дворе дофина.
– Зачем? – одними губами выговорила Жанна, на мгновение потерявшая дар речи.
– Тебя же предупреждали, что здесь всё будет не так, как ты привыкла, – ответил Рене. – При дворе тебе далеко не все рады, и скажи спасибо, что согласились принять хотя бы так.
– Но дофин…
– Тебя он пока ещё не знает. Но не жди, что его объятья раскроются сами собой даже после того, как ты его узнаешь в толпе. В этом я помогу – встану за его спиной и, отыскав меня, ты отыщешь дофина. А потом придется самостоятельно пробивать броню его зависимости от чужого мнения, и тут я уже не помощник.
Поэтому теперь, с огорчённым лицом, Жанна опустилась на стул перед Клод и беспомощно развела руками.
– Я боюсь, что не смогу найти нужных слов. Здесь действительно всё не так, и я ведь тоже совсем не знаю дофина.
Клод присела напротив.
– Ты знаешь его, – сказала она уверенно. – Невозможно столько лет прожить с мечтой о помощи другому человеку и не проникнуться его бедой. Смотри дофину в глаза, когда будешь говорить с ним и представляй, что ты – это он. Только так найдутся нужные слова. Он поймет, Жанна, не сомневайся! И всё, на что вы оба надеялись, получится. Иначе ты бы вообще здесь не оказалась…
Весь день Жанна повторяла про себя эти слова Клод словно какое-то заклинание, которое помогало ей дожить до часа отъезда. Потом она спокойно спустилась вниз, где ожидали её спутники, в последний раз проверила, достаточно ли достойно выглядит и пошла вместе с другими во двор, к осёдланным лошадям. На молчаливый вопрошающий взгляд Рене сказала на ходу:
– Я готова.
И решительно вдела ногу в стремя.
Пока ехали – не разговаривали. И толпа горожан, сопровождающая их, тоже хранила молчание. Только изредка взлетал в холодный воздух робкий женский возглас: «Спаси нас, Дева», но и он затухал, как едва запалённое пламя свечи.
На площади, от которой повернули к замку, к процессии присоединился отец Паскерель.
– Если Дева позволит… – начал было он.
Но Жанна только кивнула в ответ без улыбки.
Она была сосредоточенна настолько, что Рене в какой-то момент показалось, будто и молчание толпы, и их собственная неразговорчивость были прямым следствием этой сосредоточенности, призванным не мешать. Но не успел он так подумать, как дорогу преградил какой-то всадник, явно просидевший не один час в трактире.
Пропустив де Вьенна, он решительно выехал перед Жанной и, пьяно усмехаясь, заорал на всю улицу:
– И это Дева? Святые угодники, она же в штанах! В таком случае и я могу назваться Девой – у меня тоже есть штаны! Только надо проверить, что в них: может, я-то окажусь Девой посолидней.
Глаза Рене побелели от гнева. Растерянный де Вьенн обернулся, не зная, что делать. По тесной улице понеслась грязная богохульная
