Валерий Есенков - Восхождение. Кромвель
В самом деле, наконец открылись жестокие истины. Король никогда не хотел примириться с парламентом, не желал принимать никаких условий. Переговоры о мире он вёл только для виду, главным образом для того, чтобы выиграть время, набрать новую армию и продолжить войну; не собирался исполнять ни одного из своих обещаний. Карл просил помощи у испанского и у французского королей, которые были католиками, вёл переговоры с ирландцами, призывал на английскую землю иноземные армии, которым предлагал разогнать парламент и загасить мятеж.
Оскорбление было нанесено не только парламенту, но и всей нации. Нижняя палата потребовала собрать всех лондонцев в помещении городского совета и огласить самые яркие из захваченных королевских бумаг. Мероприятие, не слыханное по своей дерзости, состоялось. Третьего июля помещение городского совета не вместило всех желающих. Бумаги были прочитаны. Всем гражданам предоставлялась возможность убедиться собственными глазами, что письма написаны самим королём. Всё это произвело ужасное впечатление. О заключении мира уже не думал никто. Одни спешили вступить в ряды парламентской армии, другие вносили налоги на её содержание. Спешно продавали имущество осуждённых сторонников короля. Всем солдатам жалованье выдавалось в установленный срок. Во все крепости завозилось продовольствие и военное снаряжение. Парламент постановил издать и распространить королевские письма, уличавшие его в преступлении.
Война продолжалась. Уже двадцатого июня, не дожидаясь, чем закончится в Лондоне возня с бумагами короля, Ферфакс повернул от Несби на запад, чтобы овладеть Корнуэлом, где недавно Эссекс потерпел такое позорное поражение. С первых же шагов он понял, что положение в западных графствах за последнее время коренным образом изменилось. Авторитет короля пошатнулся и пошёл резко на убыль. Прежние предводители монархистов либо умерли от старости, либо нашли своевременным удалиться подобно лорду Ньюкаслу, который благоденствовал, как всем было известно, в Париже. Аристократы и зажиточные дворяне запирались в своих поместьях и замках. В монархические отряды вступал всякий сброд, соблазнённый жалованьем и возможностью наживы. Они грабили окрестное население беспощадно и жестоко. Ими командовали граф Джорж Норич Горинг и Ричард Гринвил, которыми руководила лишь алчность, жажда мести и потребность в острых ощущениях. Горинг был храбр, его любили солдаты, однако его постоянно подводила беспечность, бесцеремонность и беспримерная наглость. Гринвил не отличился храбростью, но был жаден, жесток и занят был главным образом тем, что выколачивал из населения контрибуции для содержания войск, которых не набирал, и для сражений, которых старательно избегал.
Принц Уэлльский напрасно обращался к народу с монархическими призывами. Арендаторы и свободные фермеры тысячами соединялись в отряды под именем клобменов. Они не признавали ни короля, ни парламент, были против всех тех, кто насиловал, грабил и разорял их дома. С оружием в руках люди обороняли свои городки, селенья и фермы, не пуская к себе ни парламентских, ни королевских солдат. С ними можно было договориться на поставки продовольствия и фуража, но при этом они выдвигали непременное условие, чтобы ни один ратник не вторгался на их территорию. На их знамёнах было написано:
«Коль нашу грабить станете скотинку,То знайте, что и мы возьмёмся за дубинку».
Как только отряды Ферфакса появились в западных графствах, кавалеры, напуганные победой при Несби, притихли, грабежи и насилия прекратились. Наученные горьким опытом опустошительной гражданской войны, клобмены намеревались обратить своё оружие против парламентских войск. Однако дело до столкновений на этот раз не дошло. Это были солдаты не Эссекса и Манчестера. Это была армия нового образца. Её воины были кротки и набожны. Среди них царила суровая дисциплина. Они читали Библию и распевали псалмы. О грабежах и насилиях никто даже не помышлял, почитая такие поступки тяжким грехом. Ферфакс обошёлся с клобменами с кротостью мудрого полководца. Он вступил с ними в переговоры, лично присутствовал на их собраниях и обещал мир и неприкосновенность жилищ. Клобмены были обыкновенными пахарями, покладистыми и незлобивыми, умиротворение легко вошло в их простые сердца.
Обеспечив тылы, Ферфакс стремительно двинулся на врага. Горинг был застигнут врасплох и десятого июля потерпел сокрушительное поражение при Лэнгпорте, в графстве Сомерсет. Сам он исчез, остатки его войск разбрелись кто куда. Гринвил был так напуган, что возвратил принцу Уэлльскому свой маршальский жезл, обвинив его в том, что ему, человеку далеко не богатому, пришлось вести войну за свой счёт. Ферфаксу понадобилось всего три недели, чтобы очистить от полевых войск весь Корнуэл. Самые непримиримые и стойкие из монархистов запёрлись в крепостях, Ферфакс разделил свою армию. Его отряды принялись их осаждать. Сам он двинулся к Бристолю.
Тем временем король в панике метался из города в город, задерживаясь на одном месте на несколько часов для обеда и отдыха. Он то устремлялся на север, куда его призывали новые победы Монтроза, то поворачивал на запад на соединение с Горингом, в надежде на его храбрость и преданность, а в конце концов решился укрыться в Уэллсе, где хотел отдышаться и набрать новых солдат. Государь отправил принца Руперта на помощь Бристолю, а сам разместился в замке Рагланд, принадлежавшем маркизу Уорстеру.
Маркиз был очень гостеприимен и очень богат. Он уже выдал королю около ста тысяч фунтов стерлингов и готов был выдать ещё, сформировал два полка, которыми командовал его сын и сам возглавлял довольно сильный гарнизон своего укреплённого замка. Главное же, что влекло к нему Карла, было то, что маркиз был католиком.
Уорстер встретил венценосца торжественно, пышно, с должным почётом, который напомнил, королю его утраченный двор. Окрестное дворянство с заверениями почтения и преданности окружило его. Пиршество следовало за пиршеством. Каждый день устраивались охоты, развлечения. В замке царило веселье. И монарх охотился, пировал, веселился, точно не было разгрома при Несби, точно он не бежал с горсткой людей, не зная, где преклонить бедную голову. Счастливое легкомыслие спасало его посреди бушующих бед.
Однако это продолжалось недолго. Спустя две недели нахлынули тревожные новости. На западе Горинг терпел поражение за поражением, на севере шотландская армия Дэвида Лесли взяла Карлайл и двигалась к Гирфорду, который без помощи едва ли мог устоять.
Пришлось оставить охоты и пиршества. Король вдруг повёл своё войско на запад, рассчитывая спасти Горинга от окончательного разгрома, но вскоре остановился. Его новобранцы никуда не годились, офицеры ссорились. Он принял решение вернуться в Уэллс и остановился в Кардифе. В Кардифе ожидал новый удар. Принц Руперт писал из Бристоля графу Ричмонду и просил от своего имени передать дяде, что дело проиграно и что самое время вступить с парламентом в переговоры о мире, чтобы сохранить жизнь.
Монарх был легкомыслен, беспечен, однако превыше всех благ на свете ценил королевское достоинство. Предложение племянника представлялось ему оскорбительным.
Самодержец давно осознал, что обречён. Это ещё раньше поняли придворные, офицеры. Теперь к такому же выводу пришёл самый горячий сторонник, близкий родственник, самый успешный генерал.
Карл вышел из Кардифа, не имея ни малейшего представления, что станет делать. Ему повезло. Он прошёл незамеченным по землям четырёх графств и вдруг появился в Йорке, откуда в своё время был выбит Ферфаксом.
Государь призвал под свои знамёна окрестных дворян, И те послушно явились. Присутствие короля на время возродило их былую энергию. В Йорк явилось около трёх тысяч солдат из двух крепостей, которые только что сдались парламентской армии. Появилась надежда, Карл только ждал гонца от Монтроза, чтобы пойти на соединение с ним.
В самом деле, в горных кланах Шотландии возродился монархический дух. Монтроз действовал подобно рыцарям давних времён. В костюме конюха, в сопровождении всего двух друзей он проехал по южной Шотландии, всюду сзывая единомышленников. Ему удалось сколотить боеспособную армию. В битве при Килските он разгромил шотландских приверженцев союза с английским парламентом. Он двигался, заливая кровью землю, захватил Глазго, Эдинбург и казался полным хозяином положения.
Но времена рыцарских подвигов безвозвратно прошли. Более рассудительный и прагматичный, чем Монтроз и король, Дэвид Лесли оставил под осаждённым Гирфордом только пехоту и быстрыми переходами повёл на север кавалерию. Она проходила неподалёку от неприятельского лагеря. Этого оказалось достаточно, чтобы монархисты разбежались, а сам государь в сопровождении всего полутора тысяч всадников бросился в панике на юг и двадцать девятого августа вступил в Оксфорд.
