Страна Печалия - Вячеслав Юрьевич Софронов

— Ко мне его отправь, — со смехом предложила Глафира, — я найду ему работу, нескоро воротится.

— Ой, Глашка, и охальница же ты, — беззлобно ругнулась Устинья. — Когда-нибудь под горячую руку так взгрею тебя, что долго не забудешь.

— Ладно тебе, нашла, за кого беспокоиться, за Фому, которому до тебя и дела нет, — возразила ей Глафира, и тут все трое дружно вскрикнули, потому что за их спинами прозвучал голос самого Фомы:

— Это до кого мне дела нет?! Ну-ка, признавайтесь, я все слышал.

— Напугал, дурень, — запустила в незаметно вошедшего в дом мужика горстью рыбных костей Устинья, — как это ты подкрался, что мы тебя не слышали. Чего нелегкая тебя принесла вдруг? Соскучился, что ли?

— Больно надо, — скривился Фома, топчась у порога, — никогда бы не пошел, если бы попик этот на голову мою не навязался опять. Тебя, Устя, кличет. Нужна ты ему зачем-то. Выйди…

— А где он? — спросила Устинья, привстав с лавки.

— Да на улице стоит, ждет. Я же говорю, выйди…

— Так пусть сюда заходит, — на правах хозяйки предложила Варвара, — мороз же на улице. Зови его.

— Звал уже, не идет, — ответил Фома, с нескрываемым интересом поглядывая на накрытый стол и смачно сглатывая слюну. — Я вот зашел, а ты меня даже присесть не зовешь, словно чужой вам, — напрямую заявил он.

— Садись уже, — указала ему на свободное место Варвара, — куда тебя денешь, коль пришел.

Фома тут же снял с головы шапку и, как был в теплой одежде, уселся напротив Глашки, лукаво подмигнув ей. Устинья же меж тем уже пошла к двери, оделась, но потом, чуть подумав, позвала Варвару:

— Пошли вместе, а то одной мне что-то не по себе с ним говорить.

— Чего убоялась? — засмеялась Глашка. — Думаешь, сглазит? Тогда меня зови, я против них верное средство знаю, помогает…

— Сиди уж со своим средством да смотри, чтоб Фомка лишнего не выпил, пока нас не будет, а то знаю я его.

— Погляжу, погляжу, — отмахнулась та. — Точно, Фомушка? Поиграем в гляделки?

— Это как? — спросил тот, откусывая изрядный кусок от пирога.

— Я научу, пока их не будет, — захохотала Глашка и, легко вскочив, уселась к нему на колени и что-то жарко зашептала в самое ухо.

— Тьфу на тебя, охальницу, — махнула рукой на подругу Устинья, дожидаясь пока оденется Варвара, — вернусь, отхожу обоих первым, что под руку попадется, того и спробуете, — пообещала она напоследок.

Протопоп Аввакум стоял на улице, зябко поеживаясь, и жалел уже, что решился отправиться в дом к Устинье, которая в первый раз говорила с ним довольно любезно. Сейчас же, чуть обжившись на новом месте, он понял, что у него в хозяйстве не хватает многих предметов, наличия которых он ранее совсем не замечал. Так, он не знал, в чем принести воду с реки, не было посуды и для приготовления пищи, не говоря уж о других житейских мелочах, из чего, собственно, и складывалось любое хозяйство. Он знал, что-то везла с собой Анастасия Марковна, но пока дождешься ее приезда, можно и с голода помереть. Ему пока еще не приходилось самому готовить даже ту же кашу, не говоря о том, чтоб хлеб в печь посадить.

Вот потому волей-неволей пришлось идти на поклон в дом к едва знакомой женщине, которая к тому же оказалась в гостях. Когда Фома довольно недружелюбно сообщил о том протопопу, тот собрался было уходить, но, узнав, что та находится в гостях здесь же поблизости, решил не откладывать разговор и попросил Фому проводить его до дома Варвары. А вот теперь он испытывал неловкость собственного положения, но что-то менять было поздно, потому что в вечерних сумерках уже различил фигуры двух женщин, шедших к нему.

— Благословите, ваше преподобие, — поклонилась ему первая из женщин, а за ней подошла под благословение и вторая.

— Бог благословит, — по очереди перекрестил их склоненные головы Аввакум и подставил руку для поцелуя.

— Что в дом не зайдете, батюшка? — спросила его Устинья. — Мы вот у подружки моей, Варвары, собрались именины ее отметить.

— Пост идет, а вы праздник устроили, — ворчливо ответил Аввакум, — но все одно поздравляю с именинами рабу Божью Варвару и желаю здравия.

— Спасибо, батюшка, — скромно ответила та, поклонившись. — Просим простить нас, что в пост встречаемся, но кто же виноват, коль день небесной заступницы моей как раз на пост приходится? Тут уж выбора нет…

— На исповеди о том покаяться не забудь, — не преминул напомнить ей о христианских добродетелях протопоп. — Ты извини, но в дом заходить не стану. А уж коль вас двое здесь, то обоих и спрошу по-соседски. Скажите мне, где помощницу найти? Пока супруга моя не приехала, хотелось бы в избе порядок навести, а то на ином скотном дворе чище бывает, нежели у меня. Подскажите, где добрую хозяйку сыскать, или может, кто из вас двоих согласится?

Устинья глянула искоса на Варвару, ожидая, что она ответит. Но та молчала, видимо, дожидаясь того же самого от подруги.

— А как платить будешь, батюшка? — набравшись смелости спросила наконец Устинья. — Да и много ли работы? А то зазря чего ноги бить, спокойней будет дома посидеть до лета. А там грибы, ягоды — главный наш заработок. Да и свой дом не бросишь, за ним тоже пригляд нужен.

— Не обижу, — без раздумья ответил протопоп, — сговоримся и о работе и об оплате. Золотых гор не обещаю, но с голоду не пропадете.

— Да мы вроде не из голодных, — вставила и свое слово Варвара, — можно помочь, но только не каждый день чтобы.

— И я о том же хотела сказать, — согласно кивнула ей Устинья, — если полдня в день, то я согласна.

— Может, вы вдвоем поочередно и возьметесь? — предложил Аввакум. — И вам проще, и успеете больше.

— А денег хватит у батюшки? — лукаво поинтересовалась Устинья. — Руки наши, а денежки ваши.

— Уж сыщу денег для вас, — улыбнулся протопоп, принимая их несерьезный тон, — спать не буду, а денег найду.

— Это как же без сна можно? — Устинье захотелось пошутить с человеком, о котором в городе ходили разные слухи, а по возможности узнать от него самого о беде, приключившейся с отцом Аверкием.

Но Аввакум в затеянную ими шуточную перепалку вступать не пожелал и, сославшись на занятость, простился. Но, отойдя на