Фаина Гримберг - Примула. Виктория
Учился Ганди, конечно же, подобно многим выходцам из Азии, на юридическом факультете. Молодая европеизированная интеллигенция Индии (между прочим, ненавидевшая естественным образом Европу! А какому ученику охота любить и уважать своего учителя?!) составлялась преимущественно из адвокатов, подвизавшихся в англизированных викторианских индийских судах и потому уже получивших понятие о справедливости!
В 1893 году Ганди отправляется в Южную Африку; там, в Претории, большое индийское торговое предприятие ведёт судебный процесс. А через несколько лет началась англо-бурская война; родилась красивая легенда о маленьком свободолюбивом народе, вступившем в борьбу с иностранными завоевателями. Пылкие добровольцы стекались в Южную Африку, подобно персонажам знаменитого романа Луи Буссенара, — сражаться за свободу!
Пылким, и по большей части совсем юным; борцам за свободу трансваальского народа не было известно, кажется, ни об угнетении негров, ни о полнейшем бесправии южно-африканских индусов. А индусов было больше ста пятидесяти тысяч!
Ганди прибыл в Южную Африку на пароходе и, спокойно взяв билет, пересел в вагон поезда. В вагоне его тотчас поколотили те самые «свободолюбивые буры»; а когда он с трудом добрался до гостиницы, его туда также не допустили. Представьте себе теперь состояние души Ганди, его искреннее возмущение! В Лондоне, в Англии, в стране гадких «иностранных завоевателей», с ним никто не обращался подобным образом!
Путём сложных умозаключений после своих южноафриканских переживаний Ганди дошёл до простой, викторианской по своей сути мысли о том, что индуисты должны всё же признавать мусульман, равно как и париев — низшую из каст Индии, — людьми!
Далее произошла переписка с Толстым и создание первой индийской колонии толстовцев. Ещё далее произошла легенда о Ганди, как о новом воплощении бога Вишну. Но всё это произошло уже после Виктории!
Очень любопытно будет привести цитату из труда Николая Яковлевича Данилевского «Россия и Европа», опубликованного в 1871 году:
«...В старину без всякого насилия разные татарские мурзы, черкесские князья, немецкие выходцы обращались в русских дворян, ибо им не было другого исхода, как или оставаться в своей племенной отчуждённости, или сливаться с русским народом. Но теперь, после того как жизненная обстановка высших классов русского общества лишилась своего народного характера, сделалась общеевропейскою, такой исход открылся. Чтобы выступить на арену общей государственной жизни России, нет надобности делаться русским по нравам и обычаям, даже нет возможности делаться русским в этом смысле, а надо принять на себя общеевропейский облик. Но этот общеевропейский характер, который по существу своему враждебен характеру русско-славянскому, не ослабляет, а усиливает ту долю отчуждённости, которая более или менее свойственна всякому инородцу, — и из этого-то слияния и порождаются те молодая Армения, молодая Грузия, о которых мы недавно услыхали, а, может быть, народятся и молодая Мордва, молодая Чувашия, молодая Якутия, молодая Юкагирия, о которых не отчаиваемся ещё услышать».
Занятно, но рыцарское общество, основанное некогда Дизраэли, называлось: «Молодая Англия»!.. А что касается «молодой Чувашии», «молодой Якутии» и проч., то Данилевский оказался истинным пророком. Но при чём здесь, вы, конечно же, спросите, Англия?! Речь ведь идёт у Данилевского о России. Но дело в том, что викторианство как-то неприметно сделалось той самой «общеевропейскостью» девятнадцатого века, то есть второй половины девятнадцатого века; а та самая «общеевропейскость» второй половины девятнадцатого века, она и была викторианством. Именно поэтому всевозможным, разнообразного калибра, Ганди и Тагорам не было нужды делаться англичанами; они просто-напросто делались европейцами, то есть... викторианцами; то есть... европейцами, этими самыми «общеевропейцами»!..
* * *А семейство стареющей, старой королевы росло и росло. Она уже то и дело фотографировалась с внуками и правнуками, с младенцами, завёрнутыми в белоснежное, устроив их удобно на своих толстых коленях и устремив на очередное крохотное личико грустный взгляд заботливой бабушки...
Первый правнук появился на свет 23 июня 1884 года, сын будущего короля Георга V. Королева-прабабушка записала в дневнике о появлении «чудного здоровенького мальчика». Она попросила дать ему имя в память о незабвенном Альберте. Полное имя новорождённого, вернее, набор имён, представляло собой следующее сочетание: Эдуард-Альберт-Христиан-Эндрю-Патрик-Дэвид. Впоследствии он станет Эдуардом VIII, пробудет на престоле менее года и вынужден будет отказаться от короны. Формальная причина — морганатический брак, женитьба на американской авантюристке Уоллис Симпсон; фактически — прогитлеровские симпатии короля...
* * *Отношения Англии с Россией были непростыми в годы юности королевы; да и в дальнейшем два государства то и дело сталкивались на международной арене. С течением времени причина столкновений этих всё более и более определялась. Путь в Индию — вот что давно уже манило русских политиков. Поэтому на каждый шаг в завоевании Россией феодальных государств Средней Азии Англия имела все основания смотреть весьма настороженно.
Престарелой королеве не с кем было посоветоваться. Рядом с ней уже не было ни обожаемого Альберта, ни великого визира Дизраэли. А речь снова шла о России. Речь снова шла о Доме Романовых.
Королева размышляла. Усиление Германии тревожило её всё более и более. Она не доверяла своему старшему внуку Вилли, кайзеру Вильгельму. Усиление Германии вызывало опасения не у одной лишь королевы Англии. В равной степени этого усиления боялись и Франция, и Россия... Да, королева Виктория понимала, что её жизнь движется к концу, к естественному концу. Но правитель (если он действительно правитель!) должен гораздо более, нежели простой смертный, заботиться о своих потомках; думать о том, что будет после смерти, его земной смерти!.. Кажется, назрела почва для сближения; сближения Англии и Франции, сближения России с Англией и Францией... Виктория понимала, что Российская империя имеет в своём составе две территории, вполне могущие сделаться камнем преткновения, полем для столкновения между Россией и Германией. Этими территориями являлись Польша и Прибалтика. Война России с Германией, вероятно, должна была произойти, то есть даже и непременно должна была произойти! И война Германии с Францией, и война
Германии с Англией... Но когда?.. Впрочем, королева убеждала себя, что не следует заглядывать так далеко в историческое будущее. В любом случае всё это произойдёт уже не при ней!..
А покамест надобно было думать о сближении и союзах. И так же, как в своё время её дочери, так теперь её внучки должны были сделаться своего рода живыми залогами того, что условия договоров не будут нарушаться...
Разумеется, условия всё равно будут нарушаться, нарушаться и нарушаться. Разумеется, Виктория знает, что такое династия Романовых! Но такова участь принцесс, они должны жить во имя своей страны, во имя интересов своей страны они обязаны вступить в тот или иной брак. В дальнейшем судьба подобной принцессы едва ли может быть завидна, особенно в условиях торжества национальных доктрин! На родине супруга такую принцессу могут полагать чужою, подозревать во всевозможных кознях; но ей уже никогда не будет полного доверия и на родине отца и матери...
Всё это известно королеве так хорошо, так досконально... Да что девушки-принцессы... А сколько вытерпел Альберт, её Альберт!.. И всё равно ведь надо, надо!..
* * *Элис, ставшая супругой Людвига Гессенского, никогда не отличалась крепким здоровьем. А череда родов, следовавших одни за другими, истощила её слабое от природы здоровье ещё более. Бедняжка скончалась тридцати пяти лет, от какого-то заразного заболевания, то ли дифтерита, то ли скарлатины. Остались осиротевшие дети. Королева взяла к себе в Англию внучек, Елизавету и Алису. Теперь жизнь их протекала то в Осборне, то в Виндзоре, то в Бэлморале. Бабушка, Её Величество, не теряла их из виду среди большой, многочисленной семьи.
Старшая, Елизавета, Элла, с детства отличалась красотой. Это было странно, однако все родственники, которых было в избытке, даже и не сразу приметили, что юной красавицей всё более и более увлекался Вилли, будущий германский император, первородный внук королевы, сын Пусси. Королева вызвала Эллу в свой кабинет в Осборне...
— Дитя, никто не намеревается насиловать твою волю, но ты должна открыть королеве своё сердце! Бабушка никогда не стала бы мучить тебя, не стала бы требовать от тебя ответа на вопросы, на которые ты, быть может, и сама не в силах ответить. Но королева... Королева должна знать всё! Ответь мне прямо: каковы твои чувства к Вилли?
