Женщина в Древней Руси - Александр Петрович Торопцев
Например, некоторые ученые связывают распрю между потомками Рогволода и его дочери Рогнеды с потомками Владимира и его сына Ярослава Мудрого именно с тем, что Изяслав и Ярослав не являлись единоутробными братьями. Конечно, и это могло стать одной из причин, не главной, между прочим. Сводить начало Великой распри на Руси, продолжавшейся с XI по XV век, к одному лишь женолюбию Владимира, наплодившего так много неединоутробных сыновей, будущих удельных князей, было бы неверно.
Междоусобица в Восточной Европе имела куда более веские причины. Женщины в данном деле не повинны.
Так или иначе, но свой суровый нрав Рогнеда показала еще раз, уже после крещения Владимира, который, став примерным христианином, распустил свой гарем и разрешил дочери Рогволода вторично выйти замуж.
Гордячка отказалась и постриглась в монахини под именем Анастасия.
Умерла она приблизительно в 1000 году, еще совсем не старой.
Рогнеду-Анастасию, несостоявшуюся первую на Руси мужеубийцу, можно и пожалеть, как женщину. Владимир I Святославич хоть и сохранил ей жизнь, но искалечил счастье ее женское! А можно и возненавидеть ту варяжку, которая подняла руку на великого князя киевского, еще не ставшего отцом Ярослава, еще не крестившего Русь!.. Без полоцких князей, потомков Рогволода и его дочери Рогнеды, история Восточной Европы претерпела бы совсем незначительные изменения. Без Ярослава Мудрого, Ярославичей, Владимира Мономаха, Мономашичей и так далее вплоть до последних Рюриковичей она бы тоже состоялась и, вероятнее всего, шла бы по тем же путям и дорогам, но имела бы на каждом временном отрезке иных героев, иные подвиги и частные ошибки. И все-таки, почему Владимир не убил Рогнеду, а вместе с нею и Изяслава? Это – не праздный вопрос! Точный ответ на него поможет читателям и читательницам правильно оценить главные, направляющие характеристики того напряженнейшего исторического поля – Восточной Европы в IX–XII веках, – в котором жили, трудились, воевали, детей рожали мужчины и женщины: славяне, финно-угры, степняки, прибалты и так называемые варяги. Русские летописи, составлявшиеся на протяжении различных исторических эпох: когда род Рюриковичей доминировал на политическом небосклоне Киевской Руси, когда Русское государство находилось в жесткой данной зависимости от Орды, в период формирования страны Московии, – а также и другие редкие источники, дошедшие до наших дней, подают историю неискушенным людям таким образом, будто действительно то была не история Восточной Европы, а история рода Рюриковичей. Недаром у некоторых специалистов появилась так называемая норманнская теория, защитники которой утверждают, будто и государство в этом регионе создали варяги, и всю-то историю дальнейшую делали в основном они.
Но так ли было в действительности? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно точно установить демографические данные: сколько могла родить варягов та часть Скандинавии, из которой спускались в Восточную Европу «люди в кольчугах»; сколько рожала в те же времена (IX–XII века) Восточная Европа; сколько было на Руси чисто варяжских браков, семей, родов, династий; сколько было браков варяжско-смешанных?
«А зачем это знать в разговоре о Рогнеде, Изяславе и Владимире?» – спросит удивленный, а то и разочарованный читатель. А затем, чтобы понять причины довольно-таки мягкого, если не сказать, слюнтяйского отношения Владимира к Рогнеде после той страшной для него ночи. Почему он не убил ее, а вместе с нею и ее сына как потенциального мстителя? Потому что, хоть и варяг-полукровка, он находился в чужой стране, варягов в ней было мало, они должны были держаться друг за друга, чтобы не вспугнуть варягов, готовых отправиться к ним из Скандинавии. В X веке потомкам Рюрика устраивать братоубийственную широкомасштабную свару, убивать друг друга было опасно. Они бы здесь не выжили. Именно поэтому Владимир советовался с боярами, а они ему присоветовали мир и спасли тем самым от расправы Рогнеду – первую русскую потенциальную «леди Макбет».
Рассказ о дочери Рогволода будет однобоким, если не напомнить читателям и читательницам версию о славянских корнях полоцкого князя, сторонники которой установили, что имя «Рогволод» означает немного-немало «владелец рога», то есть мыса. Принципиально происхождение отца и дочери ничего не меняет в наших оценках ее судьбы и деяний. Хотя вряд ли она, будучи славянкой, назвала бы рабом сына Малуши, которая была дочерью искоростеньского князя Мала, очень влиятельного, надо сказать, и авторитетного в том же славянском мире. Не отрицая этой версии, именно как версии, причем весьма слабо обоснованной, автор данных строк считает, что только чужак с хорошей родословной мог так обозвать Владимира. Ни у Рогволода, ни тем более у Рогнеды, будь они славянских корней, такого права не было!
Без женщин сыту не сваришь (Легенда Белгорода на Ирпени)
Город Белгород на реке Ирпени неподалеку от Киева впервые упомянут в летописи под 980 годом. Через одиннадцать лет Владимир Святославич укрепил замок в Белгороде, являвшемся важным пунктом в системе обороны столицы от набегов кочевников. В 997 году город осаждали печенеги, о чем до наших дней дошло нижеприведенное предание.
Владимир отправился в Новгород, чтобы пополнить дружину для войны с печенегами. Узнав о том, что киевская дружина покинула город, степняки подошли к Белгороду. Богатый был город, печенеги надеялись взять здесь хорошую добычу. Но овладеть крепостью штурмом не удалось. Они окружили город и выслали на север разведку, чтобы своевременно отслеживать продвижение дружины Владимира. А князь тем временем вел переговоры с новгородцами, никак не мог убедить их выделить воинов.
Белгородцы надолго остались один на один с противником. Враг не пускал к крепости никого, изредка штурмуя город – осажденные уверенно отражали атаки. Но вот голод подкрался в крепость. А с голодом воевать трудно, потому что этот враг ведет страшный бой с человеком изнутри, беспрерывно. Он поражает не сразу, но почти всегда наверняка. Не было на земном шаре народа, который не испытал бы на себе муки голода. И редко кому удавалось одержать над голодом полную победу. Белгородцы держались до того момента, когда победа теряет всякий смысл, потому что одержать ее можно только ценой жизни: своей – ну здесь каждый волен решать сам, а вот за других, за близких и родных… волен ли решать человек? Волен, – говорят сильные люди, которые родились на свет лишь для того, чтобы побеждать всегда – любой ценой, ценой своей жизни, жизни любого человека вообще. Есть такие люди. Победа – смысл их
