Ближний круг госпожи Тань - Лиза Си
Я сама не своя…
Проходят часы и дни, я теряю волю и последние остатки сил. Я перестаю есть. У меня нет желания пить. Я сплю, но не высыпаюсь. Чем дольше я лежу в постели, тем слабее становлюсь. Жар сменяется ознобом. Мне кажется, часть души покидает меня, и в один прекрасный день я становлюсь настолько слабой, что мое тело, кажется, едва выдерживает вес одежды. Один день проходит как три зимы.
Мэйлин оказывает мне услугу. Каждые четыре дня она разматывает бинты, моет ноги, наносит квасцы между пальцами и снова заматывает. Я продолжаю худеть, все ближе и ближе подбираясь к бабушке. У меня поднимается температура.
Каждый вдох требует усилий. Слизь, которую я откашливаю, темного цвета, как дешевый нефрит. На грудь мне словно кто‑то положил тяжелый якорь. Приходит новый врач. Он сидит за ширмой и задает вопросы, но у меня нет сил отвечать.
Однажды вечером ко мне заглядывают Маожэнь и свекровь. Они думают, что я их не замечаю, но я слышу, как они обсуждают мое здоровье.
– Лучше бы послать за ее отцом, – советует свекровь.
Однако сначала муж приводит к постели моих дочерей. Они хорошие девочки, и я прошу прощения у них за то, что не успела выдать их замуж.
– Позаботьтесь об Айлань, – говорю я Юэлань и Чуньлань. – Следите за тем, чтобы она крепко бинтовала ноги и занималась вышиванием.
Расставаться с сыном тяжелее всего. Я так долго ждала его появления на свет, но не проводила с ним столько времени, сколько должна проводить хорошая мать.
Вечером фитили ламп прикручивают. Мэйлин садится на табурет, намереваясь присматривать за мной, но засыпает, держа меня за руку и положив голову на мое одеяло. Тишину нарушает только мое неровное дыхание. Я не боюсь. Я смирилась с грядущим, зная, что скоро воссоединюсь с бабушкой и мамой. И тут, на границе неба и земли, на самом краю, ко мне приходит бабушка Жу. Это сон? У меня бред? Это призрак? Я не понимаю, но вижу бабушку так же ясно, как и в первую нашу встречу. И она очень расстроена.
– Как Змея, ты всегда была уязвима для эмоций и болезней, которые атакуют изнутри, но теперь пора бы стать сильной.
Ее звонкий и протяжный голос может принадлежать только жительнице Загробного мира.
– Я ничего не могу изменить, – пытаюсь объяснить я. – Я заболела, когда вышла замуж. Заболела после рождения первого ребенка. А теперь, когда ты меня оставила, что удивляться? Грустные эмоции всегда брали верх над моим телом. И теперь так!
– Нет, не так!
– Ты не настоящая.
Я закрываю глаза, пытаясь прогнать наваждение, но бабушка не уходит.
– Очень даже настоящая!
Ее голос наконец начинает понижаться, и она снова похожа на себя былую, когда говорит, основываясь на фактах.
– Подобно Гуаньинь, богине милосердия, которая видит насквозь сердца всех женщин, я всегда чувствовала, что могу заглянуть в твое сердце. Я всегда беспокоилась о твоем настроении и о том, как оно отражается на здоровье. Твоя слабость была закономерностью твоей жизни. Как думаешь, почему я свела тебя с дочерью повитухи? Ее ци бурлит, и я знала, что она всегда будет заботиться о тебе. Но настала пора измениться. Думаешь, быть немощной и жалкой – хороший пример для твоих детей?
Когда я не отвечаю, она продолжает:
– Ты решила, что эта болезнь смертельна, но допустила ошибку. Я собираюсь помочь в последний раз. У тебя хранится та моя тетрадь. Перейди на страницу пятьдесят восемь. Следуй указаниям. Через несколько дней тебе полегчает.
Я обдумываю ее слова.
– Ты выполнила свой долг перед мужем и его семьей. Теперь ты должна обратить внимание на другое. Твое предназначение – стать хорошим женским врачом, и тебя ждет особая судьба. Ты будешь использовать искусство, которому научилась у меня, чтобы спасать больных, и проживешь хорошую, полезную и необычайно долгую жизнь аж до семидесяти трех лет.
Может ли ее пророчество оказаться реальностью?
– И знай, – продолжает она, – твоя болезненность поможет в дальнейшем. Врач, который понимает свою собственную природу и свои страдания, способен лучше врачевать других женщин, потому что сочувствует им.
Она уходит. Интересно, откроет ли она дверь, пройдет сквозь стену или просто растает… Напоследок бабушка произносит:
– Тебе еще предстоит важная задача. Я не смогла помочь Мэйлин, но тебе это по силам. Подари ей желанный подарок. И помни: следуй моим рецептам!
Я резко сажусь на кровати. Мэйлин все еще спит, сидя на табурете и положив голову на мое одеяло. Маковка свернулась калачиком на полу в первой прихожей. Я открываю потайную панель в своей кровати и достаю бабушкину тетрадь, а потом осторожно касаюсь щеки Мэйлин. Ее глаза расширяются, когда она видит, что я сижу.
– Поможешь мне?
Она неуверенно кивает. Я поднимаюсь, цепляясь за резьбу, украшающую арку в виде полумесяца. Мэйлин поддерживает меня, пока я, шатаясь, иду вперед. Я могу ходить только потому, что она заботилась о моих ногах. Мы проходим через гардеробную, перешагиваем через Маковку и попадаем в мою комнату. Я покачиваюсь, перебирая в уме все, что рассказала мне бабушка.
– Проводи меня к столу, – прошу я.
Мы добираемся до цели, Мэйлин зажигает фитили двух ламп, а я открываю бабушкину тетрадь на указанной ею странице. Пока я читаю вслух, Мэйлин достает ингредиенты с полок и из шкафов.
Бабушка была права. Температура спадает, легкие постепенно очищаются от мокроты, хотя на полное восстановление сил уйдут месяцы. Выздоровление дает мне время поразмыслить. Мне повезло, что с самого детства обо мне заботились и любили меня близкие мне женщины. Теперь пришло время расширить их круг, чтобы я могла сделать для своих дочерей и других женщин в Благоуханной усладе то, что сделали для меня бабушка, госпожа Чжао, Мэйлин и даже Маковка.
Весна начинает заявлять о себе, хотя цветы на сливах по-прежнему уязвимы для заморозков. В это время мы должны распрощаться с прошлым и открыться будущему, я так и поступаю. Побывав на краю смерти, я обнаруживаю в себе внутреннюю силу,
