100 великих катастроф на море - Евгений Викторович Старшов
Чайный клипер «Сэр Ланселот». Гравюра конца XIX в.
В том же году «Сэр Ланселот» дошел из Лондона до Гонконга за 99 дней, обратно из Фучжоу до Лондона – за 88. Покинувшего службу из-за смерти жены Робинсона сменил капитал Эдмодс, тоже показавший неплохие результаты в «чайной гонке» 1870 г.: 98 дней туда и 102 – обратно. Потом с клипера сняли «гоночный балласт», и он стал трудиться в более щадящем режиме – активно, но уже без рекордов. Вместо чая перевозил соль, сахар и рис. Постепенно старел, менял хозяев и в итоге в 1886 г. оказался у индийского купца. Можно представить, во что обратила команда индусов-ласкаров бывшего рекордсмена… В 1895 г. его владельцем стал персидский купец, нанявший капитана-араба, но сохранивший индусский состав экипажа. «Сэр Ланселот» в сентябре того же года повез соль из Муската в Калькутту.
В последний раз старый клипер видели недалеко от Калькутты. Тамошний лоцман У. Уон свидетельствует: «Я командовал лоцманским бригом «Фейм» у Сандхедса в устье Хугли 1 октября 1895 г., когда мы попали в очень сильный циклон. «Сэр Ланселот» подошел к нам с подветра и попросил лоцмана, но из-за сильного волнения невозможно было спустись шлюпку, потому я крикнул капитану спускаться к югу, насколько возможно. Клипер сидел очень низко, нагруженный солью из Красного моря, но он выдерживал такую погоду. После полудня я лежал в дрейфе 5 часов, спустив стеньги, положив двойные сезни (тросы, подтягивание которых позволяет при свежем ветре зарифлять паруса, то есть уменьшать их площадь. – Е.С.) на паруса и заведя дополнительные брасы (снасти для поворачивания ноков (оконечностей) реев с парусами. – Е.С.). Я считаю, что только использование масляных мешков спасло мое судно. Примерно 10 октября 4 ласкара были найдены мертвыми в заливе. Полагаю, что они были с «Сэра Ланселота».
Каков был конец бывшего рекордсмена «чайных гонок» и где он упокоился – неизвестно доныне.
Эскадра французских броненосцев на мели (1895 г.)
Казалось бы, в такой относительно технологический век эпохи парового кораблестроения коллективные посадки на мель исключены, особенно в таком общеизведанном районе, как Средиземное море. Опасные места известны чуть не с Античности, учтены все менявшиеся с веками отмели и течения, имеется отлаженная связь… И тем не менее!
В ноябре 1895 г. произошел случай, который по своей нелепости и отсутствию серьезных последствий можно отнести к разряду курьезных. По крайней мере, его еще долго воспринимала именно так вся мировая пресса, а особенно злоязычная французская.
Французский линкор «Формидабль» в Алжире
Резервная Средиземноморская эскадра французского флота всегда была «образцово-показательной», исполняя по большей части представительские функции в этом важнейшем регионе и периодически осуществляя жандармско-карательные акции в отношении североафриканских французских колоний и протекторатов. Командование ею рассматривалось как весьма почетная миссия, более того, считалось высшим военным постом на флоте республики. В 1895 г. командовать ею стал вице-адмирал А. А. Жерве. И вот этот блестящий офицер, в прошлом – участник Крымской, «опиумной» и Франко-прусской войн, каратель вьетнамцев, осуществил то, что было названо «небывалым случаем в летописях европейских флотов». Выведя в плавание по Средиземному морю эскадру из 7 броненосцев, 4 из них (головной «Формидабль», «Адмирал Курбэ», «Адмирал Бодэн» и «Марсо») он 13 ноября посадил на мель у островов прованского кантона Йер.
Дело разбиралось долго и в различных инстанциях, но, исходя из обстоятельств и последствий, обвинения ни Жерве, ни командирам броненосцев даже и предъявлены не были. Мель не была обозначена на картах, так как образовалась недавно, после последних замеров, вице-адмирал вовремя подал сигнал прочим судам, из-за чего они не «сели» в полном составе. Все броненосцы были под руководством Жерве оперативно сняты без каких-либо существенных повреждений, потерь в людях также не было. Годом позже горе-флотоводец даже получил следующий чин – «полного» адмирала. Все четыре «участника» посадки прослужили еще довольно долго и пошли на металл («Марсо» в далеком 1922 г., уже будучи списанной плавбазой подводных лодок, при буксировке на разделку попал на мель у Бизерты и был разобран на месте катастрофы в начале 1930-х гг.).
Взрыв кормовой башни броненосца «Сисой Великий» (1897 г.)
«Сисой Великий» был вторым «классическим» балтийским броненосцем после «Наварина» – это не считая «тупиковых ветвей» вроде гигантского монитора «Петр Великий» и трех броненосных таранов, построенных в угоду английской моде, – «Императора Александра II», «Императора Николая I» и «Гангута» (о нем см. следующую главу). Четвертым должен был стать и «Сисой», но, к счастью, это решение не было претворено в жизнь. Наименование его в память древнего святого было в русском флоте традиционным, поскольку именно в день его памяти флот Петра I одержал победу над шведами при Гренгаме (6 июля 1720 г.).
Выстроенный в Новом Адмиралтействе Санкт-Петербурга в 1891–1896 гг. под руководством инженера А. И. Мустафина броненосец имел водоизмещение 8800 тонн, длину 107,2 метра, ширину 20,7 метра, осадку 7,8 метра, 2 вертикальные машины тройного расширения, работавшие от 8 котлов и позволявших броненосцу развивать скорость почти в 16 узлов. Броненосец нес четыре 12-дюймовых орудия в двух башнях (в процессе проектирования они заменили собой легкие барбетные установки), шесть 6-дюймовок в каземате плюс многочисленную и, как показал печальный опыт Русско-японской войны, совершенно бесполезную мелкокалиберную артиллерию. Силуэт корабля оформляли отвесный форштевень, две труды и две мачты. Едва войдя в состав флота и имея множество недоделок, он был отправлен на боевое дежурство к острову Крит (конец 1896 г.).
Там русские боевые корабли находились еще с 1892 г. Вековая борьба греков с турками периодически приводила к восстанию первых и их кровавому подавлению вторыми. Когда в результате Освободительной войны (1821–1829 гг.) образовалось независимое Греческое королевство, Крит не смог войти в его состав и с тех пор раз за разом поднимал восстания ради воссоединения с Грецией. Европа противилась, и Россия, желая выглядеть в ее глазах белой и пушистой, также посылала в Средиземное море свои корабли, несшие там фактически жандармскую службу. Для своих – официально охраняли греков от турок, неофициально – помогали грекам как могли; для европейцев – официально охраняли турок от греков; для турок – неофициально
