Розалинда Лейкер - Золотое дерево
— Как можно быстрее, — ответила Габриэль.
— Дайте мне два дня, мадам, для того, чтобы сделать необходимые приготовления. Мне надо выбрать лошадей, закупить съестные припасы и тому подобное.
Прежде всего Гастон отправился в местные казармы, чтобы выяснить там, готовится ли к отправке на полуостров новый отряд призывников. С введением всеобщей воинской повинности городские казармы всегда были полны молодыми воинами, которых после нескольких месяцев обучения отправляли в районы боевых действий. Гастон разыскал своего знакомого сержанта, с которым когда-то вместе служил.
— Если вы быстро соберетесь, — сказал сержант Гастону, — вы сможете отправиться в путь завтра на рассвете вместе с обозом, сопровождаемым вооруженным конвоем. Он направляется в Саламанку, которая находится на пути в Сьюдад Родриго. От развилки, у которой вы расстанетесь, вам останется проделать до места назначения всего лишь несколько миль по территории, контролируемой нашими войсками. Это единственная возможность для вас добраться в относительной безопасности до места, куда вы намереваетесь прибыть. Дело в том, что больше в Испанию не отправится ни один отряд новобранцев. По слухам, их ждет война на земле с более суровым климатом.
Гастон пожал плечами.
— Русского царя давно уже следует хорошенько проучить. Он не подчиняется требованиям Императора и постоянно нарушает блокаду Англии. Пока существуют очаги сопротивления в Испании и независимая Россия, до тех пор на границах нашей Империи будет неспокойно. Поэтому я приветствую стремление Императора покорить раз и навсегда Пиренейский полуостров и Россию. Что касается меня, то я намерен немедленно выехать в действующую армию. Мне нельзя терять ни минуты.
Гастон заранее проинструктировал Габриэль, что взять с собой в дорогу, чтобы двигаться налегке и все же быть обеспеченной всем необходимым. Прежде всего он позаботился, чтобы она запаслась теплыми вещами для горных переходов и снегопадов, которые могут подстерегать их. Теперь же он сообщил ей, что их отъезд должен состояться раньше, чем они предполагали. Остаток дня и всю ночь Гастон посвятил подготовке к опасному путешествию. Габриэль снабдила его изрядной суммой денег, кроме того, она сама намеревалась взять в дорогу большой набитый золотом кошелек. Гастон быстро снарядил лошадей, разместив поклажу и багаж в седельные сумки. Багаж составляли подзорная труба, фляги для питьевой воды, подковы, молоток и гвозди, чайник, котелок, огниво и трут, нож, топор, а также большой запас съестных продуктов, необходимых в дороге. Кроме того, он взял с собой корм для лошадей, свой мушкет, дубинку, пистолеты с патронами, а также одеяла и теплые вещи. Удовлетворенный проделанной работой, Гастон лег, чтобы вздремнуть пару часов перед дорогой.
Перед самым рассветом они с Габриэль тронулись в путь, за ними следовали две вьючные лошади. Габриэль, поцеловав на прощанье спящего сына, текло простилась со своей невесткой. Стоя у окна, Элен провожала их взглядом, пока они медленно ехали по тускло освещенным мерцающим светом фонарей улицам спящего города. Втайне от Габриель Гастон явился накануне отъезда к Элен и обратился к ней с необычной просьбой.
— Скажите, мадам, сохранилась ли у вас военная форма вашего покойного супруга? — спросил он ее.
Элен отшатнулась от него.
— Но почему вы задаете мне столь странные вопросы?
— Я был бы признателен вам, если бы вы одолжили мне ее — ради благополучия мадам Вальмон! Эта форма нужна для нее. Конечно, ваш покойный муж был выше ростом и худощавее, но я сделаю так, что она будет впору его сестре. Мне удалось уже добыть форму для себя самого. Мой старый мундир давно изодрался в клочья, ведь мне пришлось пережить суровые времена: я чуть не погиб от голода на улицах Лиона. Вполне возможно, что во время нашего путешествия мы с мадам Вальмон окажемся в такой ситуации, когда нам необходимо будет переодеться в форму французской армии. Кроме того, даме всегда безопаснее путешествовать, переодевшись мужчиной.
Услышав эти слова Гастона, Элен вновь испугалась за жизнь Габриэль.
— Так вы считаете, что путешествие будет очень опасным, месье, не так ли?
Гастон слегка нахмурился, и его губы скривились в усмешке.
— Все возможно. Я должен заранее предусмотреть все, — заявил он и тут же переспросил с еще большей настойчивостью: — Итак, что вы, ответите мне по поводу мундира вашего мужа?
— Поскольку речь идет о жизни и смерти Габриэль, я, конечно, дам вам его. Военная форма моего покойного мужа лежит в сундуке на чердаке особняка. Пойдемте со мной, и вы получите ее.
У Элен упало сердце, когда она, отбросив крышку сундука, увидела знакомую серую форму. Жюль носил эту форму до тех пор, пока не получил следующий военный чин и не сшил себе по этому поводу новый мундир. А старый остался у Элен, которая не смогла расстаться с ним и после смерти мужа. Она передала аккуратно свернутую форму Гастону, и тот взглядом поблагодарил ее. Габриэль до поры до времени не должна была знать обо всем этом, чтобы понапрасну не тревожиться.
Стоя у окна, Элен еще долго следила за удаляющимися всадниками, пока те не скрылись из виду. Она утешала себя тем, что жизнь Габриэль находится в надежных руках.
Подъехав к казармам, Гастон увидел, что их двери распахнуты настежь. Он попридержал своего коня, и Габриэль последовала его примеру. Хотя они официально не могли требовать, чтобы солдаты в случае нападения на них взяли их под свою защиту, тем не менее никто не сомневался, что фактически так оно и будет, и путешественники могут вполне положиться на французских солдат.
— Я слышу их, — произнес Гастон, кивая в ту сторону, откуда доносились звуки.
Действительно вскоре из-под арки ворот появились офицеры верхом на лошадях, повозки, груженные боеприпасами и продовольствием, а также взвод пехотинцев. По булыжной мостовой громко цокали копыта лошадей, громыхали колеса подвод и стучали подошвы кованых солдатских сапог. Габриэль и Гастон пристроились в арьергарде отряда и сразу же заметили, что кроме них здесь были и другие попутчики. Рядом с ними скакали два всадника, один из которых был священником, а другой — безутешным отцом, направлявшимся в расположение войск за телом своего сына-барабанщика. А сзади быстрым шагом шли два приятеля-маркитанта, оба сильно выпившие, но крепко державшиеся на ногах и несшие на плечах свой товар для солдат действующей армии.
По мере продвижения по улицам города к ним пристроилась также группа проституток, обычно сопровождавших каждый военный отряд. Среди женщин была одна крикливая особа, не первый раз уже отправляющаяся на передовую в поисках своего сбежавшего мужа, записавшегося добровольцем в армию и отправленного для прохождения службы в Испанию. Габриэль искренне сочувствовала этому несчастному мужчине, поскольку женщина, на ее взгляд, была настоящей мегерой. Когда уже рассвело, отряд вышел на площадь Беллекур, окруженную высокими каменными зданиями, крыши которых золотились в первых лучах солнца. Городские холмы тоже были освещены неярким утренним солнцем.
На ночь отряд остановился в лесу, разбив лагерь под прикрытием деревьев, поскольку на равнине дул сильный ветер. Габриэль завернулась в теплое одеяло и сладко заснула, несмотря на то, что постелью ей служила жесткая земля. Утром она умылась в холодном ручье, протекавшем рядом с лагерем; ее не пугали неудобства, она была готова к ним.
Габриэль оделась в дорогу тепло и практично, хотя модным ее наряд назвать было никак нельзя. Она надела короткое, немаркое платье для верховой езды и теплые гамаши, согревавшие ноги. На голове у нее была черная шляпа с невысокой тульей и широкими полями, защищавшими лицо от дождя, а на плечи Габриэль накинула водонепроницаемый плащ, Гастон тоже подобрал себе в дорогу удобный костюм, состоявший из мягкой кожаной куртки, теплых брюк и пальто на шнуровке, которую в случае необходимости можно было быстро распустить, на голове у него была поношенная шляпа ржавого цвета, которую Гастон надвинул глубоко на лоб. И хотя он имел молодцеватый вид, Габриэль надеялась, что их примут за чету мирных крестьян. Она разрешила Гастону во время путешествия называть ее своей женой, чтобы отбить охоту у солдат приставать к ней со своими домогательствами.
Вскоре Габриэль уже перезнакомилась и подружилась со всеми участниками похода. Когда отряд вступил на территорию Испании, чувство опасности еще больше сблизило всех путешественников, солдаты шли с мушкетами наготове, поскольку в любую минуту можно было ожидать внезапного нападения противника. Вскоре отец погибшего барабанщика вынужден был отстать от отряда, его лошадь повредила ногу. Священник обещал ему навести справки о сыне, и Габриэль видела, как оба они встали на покрытой коркой льда дороге на колени и вознесли молитву небу. У женщин не было сил продвигаться дальше пешком, и они пошли на хитрость. После каждого привала, дождавшись, когда офицеры сядут на своих верховых лошадей и займут место во главе колонны, они быстро залезали на повозки, причем им приходилось очень крепко держаться, так как на тряской разбитой дороге можно было легко упасть с телеги.
