Джон Шорс - Танцующая на лепестках лотоса
— Я знаю. Но чтобы наши сыновья могли жить, как настоящие мужчины, мы не должны останавливаться. Мы ведь оба так считаем?
Он кивнул.
Она поднесла его перевязанный указательный палец к своим губам и поцеловала его — такого она не делала много лет. Внезапно годы их юности показались бесконечно далекими. Воспоминания по-прежнему были свежи в памяти, их было много, но в данный момент этого было недостаточно. Ей нужна была свобода, чтобы смело смотреть в будущее, нужно было обещание счастливых дней, полных волшебных картин и звуков, которые ей только предстояло открыть для себя.
Если будет нужно, она примет яд. И даст его Праку. Но она должна будет умереть первой. Поскольку, что бы там ни говорил Боран, она не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы стать свидетельницей гибели своего сына. Ее мальчик, который принес ей столько радости и которого она любила намного сильнее, чем себя, должен будет умереть в одиночестве.
* * *По мере приближения к Цитадели женщин Воисанна нервничала все больше и больше. Ее охватывало радостное возбуждение при мысли, что она скоро снова увидит своих соотечественников, однако она беспокоилась, как они примут Асала. Она доверила ему свою жизнь, она полюбила его, но кхмеры могли увидеть в нем лишь чамского воина, над которым нужно взять верх. Все они, конечно, жаждут мести, и Асал может стать для них подходящей мишенью, и перед желанием ее поразить трудно будет устоять.
Сидя на лошади позади сестры, Воисанна перевела взгляд с тропы на широкую спину Асала. Кожа его блестела от пота, и она, в который уже раз, предложила ему поменяться с ней местами. Он вежливо отказался, заявив, что джунгли полны опасностей, и ему следует оставаться на земле.
«Я защищу его, — подумала она, глядя на Чаю, пошутившую насчет бабочки, которая, казалось, преследовала их. — Он всегда защищал меня, и скоро наступит моя очередь заслонить его собой».
Мимо проплывали стволы громадных деревьев, разные по цвету и с разной корой. Несмотря на густые кроны, казалось, что на тропе стало светлее, — вероятно, из-за отсутствия здесь маленьких деревьев и кустарника. Воисанна вдруг почувствовала запах дыма. Где-то раздался трубный крик слона, многократно подхваченный эхом.
По мере их продвижения джунгли становились все менее густыми. Асал вынул саблю из ножен и повел коня, держа его за повод своей травмированной рукой. Впереди уже виднелись просветы в лесных зарослях.
Сначала Бантей Срей с его уходящими в небо башнями показался им похожим на Ангкор-Ват, только в миниатюре. На прогалине раздались крики; Асал, бросив саблю на землю, стал на колени. К ним ринулись кхмерские воины, и Воисанна, спрыгнув с лошади, стала кричать, что они пришли как друзья. На нее не обращали внимания; воины обступили Асала, пытаясь выяснить его намерения. Он поклонился, но молчал, потому что его акцент сразу выдал бы его происхождение. Не зная, чего от него ожидать, кхмеры кружили вокруг него с оружием наготове. Воисанна встала перед Асалом, закрыв его от их копий и сабель своим телом. Воины делали выпады в ее сторону, пытаясь напугать ее, но она не отступала.
— Меня знает сам король! — крикнула она, делая шаг навстречу блестящим клинкам. — И я требую встречи с ним!
Несмотря на то что она преувеличивала, воины замялись в нерешительности и опустили сабли.
— Зачем вести к нам чама? — спросил худой мужчина, державший в руках тяжелый серебряный рог, в который он, казалось, был готов в любой момент протрубить.
— Он пришел как наш союзник, — ответила Воисанна, по-прежнему не отходя от Асала. — И у него есть важная информация для нашего короля.
Кхмер нахмурился, но потом все же немного расслабился.
— Свяжите его, — скомандовал он.
Воисанна начала было протестовать, но Асал сказал, что они имеют право его связать и что он сам, будь он на их месте, поступил бы с пленником точно так же. К нему подошли несколько кхмеров с веревкой и связали ему руки за спиной. Когда они прижали его изувеченные пальцы, он поморщился и Воисанна стала просить их быть осторожнее. Она думала, что они послушаются ее, но их командир поднял свой серебряный рог и с силой ударил им Асала по голове. Когда тот упал, она закричала и продолжала кричать, когда эти люди связали ей руки, а потом отправились за Чаей.
Один из кхмеров ударил Воисанну по лицу, но это не остановило ее. Она кричала и сопротивлялась, с ужасом думая о том, что они могут сделать с Асалом. Воисанна продолжала царапаться, кусаться и брыкаться, даже когда чьи-то руки стиснули ей горло.
Она была вне себя от ярости, хотя едва могла дышать.
На нее медленно накатывались темнота и отчаяние, но после, казалось, целой вечности мрак сменился светом.
Кто-то поднял ее. Она хотела позвать Асала, Чаю, но голос застрял где-то у нее внутри. И когда ее куда-то понесли, она не могла издать ни звука.
* * *Из-за боли и потери ориентации мир вокруг Асала очень медленно восстанавливал свои очертания. Он находился в каком-то внутреннем дворе, который, казалось, был приподнят над уровнем земли. Прямо перед ним вздымалась ввысь башня, стены которой были украшены вырезанными в камне изображениями танцующих женщин. Слева от него, на одном уровне с внутренним двором, находился мостик из песчаника, который стоял на колоннах и вел к башне. На земле, внизу, виднелся большой сад с прудом, покрытым цветами лотоса.
Он лежал со связанными руками в кольце сидящих кхмерских воинов. Рядом слышался женский голос — это была Воисанна. С удивлением и благодарностью он отметил, что она уже не кричала в истерике, а говорила твердо и уверенно, обращаясь к человеку, который, бесспорно, был главным в этой группе. Асал никогда не видел кхмерского короля, но это явно был Джаявар. Отвечая ему, она кланялась, и, хотя драгоценных украшений на нем не было, все остальные относились к нему с большим почтением.
Вспомнив в этой связи о своем украшении, Асал с облегчением почувствовал, что подарок Воисанны по-прежнему висит у него на шее. Он медленно сел, сцепив зубы от боли, которую причиняло ему каждое движение. Когда он пошевелился, Воисанна тут же окликнула его и начала подниматься на ноги, но король остановил ее, положив руку ей на плечо.
Сначала все молчали. Асал взглянул на Воисанну и, увидев, что она кивнула ему, немного расслабился. За кольцом сидящих кхмеров горели костры, окруженные маскировочными стенками из дерева и камня. Хотя листва ближайших деревьев пряталась в темноте, их стволы были частично освещены пламенем костров. В небе над их головами сновали летучие мыши, охотившиеся за невидимыми насекомыми.
Асал насчитал вокруг себя восемь кхмеров, помимо Воисанны и Чаи. Сестер не связали. Луны на небе не было, и Асал задумался о том, сколько же он пролежал без сознания. Судя по всему, прошло немало времени, потому что голова его была уже забинтована, а кровь на коже засохла. А еще он испытывал голод.
— Я Джаявар, — кивнув, сказал король. — Сегодня вот эта женщина, сидящая рядом со мной, рассказала мне невероятную историю. Я бы хотел, чтобы ты эту историю повторил. Если ваши рассказы совпадут, мы поговорим. Если ты расскажешь мне другую сказку, я буду считать тебя шпионом.
Асал понимал, что они его проверяют. Поклонившись, он первым делом представился, потом рассказал о своем положении в чамской армии и его взаимоотношениях с Индраварманом. Потом он рассказал о том, как они с Воисанной познакомились. О своих чувствах к ней он не говорил, зато подробно описал, как пытался помочь ей бежать и как Индраварман поймал его. Рассказ о его побеге вызвал ряд вопросов у короля, которому часть этой истории показалась мало похожей на правду.
— Я видел твои пальцы, — заговорил Джаявар, когда Асал наконец умолк. — Но такое можно сделать со своей рукой и самому. А также можно приехать сюда и выдать себя за врага Индравармана, являясь на самом деле орудием в его руках.
Асал кивнул:
— Да, о великий король. Я мог бы быть его орудием.
— Но ты также мог бы быть и его врагом. Однако если это так, зачем ты предаешь свой народ?
— Я не собирался это делать, и я не предаю мой народ, — ответил Асал. — Я готов предать Индравармана, владыка король. Я предаю его и только его.
— Объясни мне, почему ты это делаешь. Видишь ли, мои лазутчики сообщали мне, что он не тот человек, который может простить измену.
— Ваши лазутчики сообщили вам чистую правду.
— Тогда зачем тебе перечить ему?
В кострах мирно потрескивал горящий хворост, в темноте стрекотали цикады. Асал задумался, прежде чем ответить. Он хотел отдать должное Воисанне.
— Я встретил женщину, о великий король. И эту женщину необходимо было освободить. Она была в опасности.
— Так ты предал своего короля ради любви?
— Ради этой женщины, о великий король.
