Христоверы - Александр Владимирович Чиненков
– Я рад тебя видеть счастливой, милая, – усмехнулся Сафронов. – Ты сейчас такая очаровательная и молодая.
– А ты сейчас похож на буку, Ваня, – надув губки, «пожурила» его Марина Карповна. – Я не знаю, какими мыслями забита твоя голова, но вижу, они не дают тебе покоя.
– Из головы не выходит эта злосчастная встреча, – вздохнув, признался Сафронов. – Этот омерзительный тип испортил всё настроение.
– Как ты сказал? – вскинула брови Марина Карповна. – А я считала, что вы друзья с Гавриилом Семёновичем. Он такой всегда галантный, обходительный.
– Нет-нет, не сейчас, – поморщился Сафронов. – Давай не будем обсуждать здесь достоинства и недостатки этого господина.
– А что случилось, милый? – поинтересовалась Марина Карповна. – Я что-то о нём не знаю?
Сафронов не сразу ответил на вопрос жены. Прежде он выпил рюмку коньяка и не спеша закусил ломтиком лимона.
– Ты его сына видела, Марина?
Брови Марины Карповны взметнулись вверх.
– Видела, а что? – пожала она плечами. – Несчастный спивающийся юноша. Ему надо жениться, и, может быть, дурь из него выветрится.
– Может быть, а может и не быть, – вздохнул Сафронов. – И женитьба не поможет этому обормоту. Он привык уже прожигать свою жизнь и отцовские денежки, и никакая женитьба не пойдёт ему впрок.
– Дорогой, ты можешь ошибаться, – покачала укоризненно головой Марина Карповна. – Я полагаю, что каждый человек может исправиться.
– А я считаю, что горбатого только могила исправит, – усмехнулся Сафронов. – Не повезёт той девушке, которая станет его женой.
Марина Карповна с укором посмотрела на мужа.
– Послушай, Ваня, нельзя так плохо думать о людях, – хмуря лоб, сказала она. – Мальчик красив, статен, и найдётся не одна девушка, которая согласится стать его женой.
– Та девушка, про которую говорил тебе намёками Лопырёв, никогда не станет женой этого раздолбая, – сузил глаза Сафронов. – Это моё слово, твёрдое и нерушимое.
– Ваня, ты знаешь эту девушку? – округлила глаза Марина Карповна.
– Девушку зовут Анной, и она наша дочь, дорогая, – заявил Сафронов. – А родители…
Выслушав его, Марина Карповна побледнела, и вилка выпала из её руки.
– Да-да, ты не ослышалась, дорогая, – видя, как потрясена жена, смягчился Сафронов. – Лопырёв уже давно донимает меня предложением поженить наших детей. Он сам разорившийся неудачник, а сын… Тебе нужен такой зять, дорогая?
– Ваня, мне плохо, – прошептала сама не своя Марина Карповна. – Быстро расплатись с официантом и немедленно едем домой!
9
Евдокия Крапивина пришла в себя и, с трудом приподняв голову, осмотрелась. Старушка-прислужница, крестясь и что-то бормоча под нос, поспешила к кровати.
– Где я? – прошептала девушка.
– Ты у батюшки иерея Георгия в избе, милая, – улыбнувшись беззубым ртом, ответила старушка. – Ты уже бывала здесь, не узнаёшь, что ли?
– А как я здесь оказалась? – глядя на неё, прошептала Евдокия. – Кто привёл меня сюда?
– Не привели, а на телеге тебя привезли, милая, – вздохнула и перекрестилась старушка. – Чуть живую в избу внесли.
– А откуда меня привезли? – обводя горницу взглядом, поинтересовалась Евдокия. – И сестра моя где, Мария?
– Ой, ничегошеньки я не знаю, милая, – покачала головой старушка. – Не видела я сестру твою. Вот уже скоро батюшка пожалует, у него всё сама и расспросишь.
– Пить, – проведя кончиком языка по пересохшим губам, попросила Евдокия. – Дайте мне водицы попить ради Христа.
Старушка поспешила к столу, взяла бокал, в котором было немного воды, и подала его Евдокии.
– Воды… Ещё воды, всё внутри пересохло, – прошептала она, выпив.
– Дала бы, не жалко мне, – сказала сиделка. – Да вот только дохтор не велел. Он упреждал давеча, что просить ты водицу будешь, но больше глотка давать не велел.
– Глоточек, всего один? – надрывно вымолвила Евдокия. – Всё пылает внутри, сжалься надо мной?
Вдруг послышался звук открываемой двери, и кто-то вошёл в дом.
– О-ох, видать, батюшка вернулся, – с облегчением выдохнула старушка. – Вот он сейчас и облегчит твои страдания, голубушка.
Вскочив с места, она поспешила к двери и тут же попятилась, крестясь и шепча молитву. Вместо ожидаемого иерея в дом вошёл Силантий Звонарёв и остановился у изголовья.
Увидев его, Евдокия в ужасе попыталась перекреститься, но… Издав протяжный стон, она закрыла глаза и лишилась сознания.
Силантий в отчаянии закрыл лицо руками, попятился от кровати, затем развернулся и выбежал на улицу.
* * *
Иерей Георгий открыл калитку и поспешил к крыльцу. Во время молебна он только и думал об Евдокии. Минуло три дня, как он привёз девушку из деревни в ужасном состоянии. Доктор, который осмотрел пострадавшую, категорически потребовал ее немедленной госпитализации, иначе не давал никаких гарантий для её жизни, но…
Услышав всхлипывание, донесшееся из-за стоявшей в стороне от крыльца поленницы, иерей остановился и прислушался. Спиной к нему на пне сидел Силантий с опущенной головой, плечи его вздрагивали.
Горе мужчины сильно тронуло сердце иерея. Он тихо приблизился к Звонарёву и осторожно коснулся пальцами его плеча.
– Что с тобой, Силантий? – с участием глядя на него, спросил Георгий. – Какое горе накатило на тебя? Что вызвало поток слёз?
– Ничего со мной, – тяжело вздохнув, ответил Силантий. – Сел вот на пенёк, войну вспомнил, однополчан павших, и накатило на меня, сам не знаю что.
– Скажи мне правду, Силантий? – усомнился иерей. – Облегчи душу? Ложь она ведь ещё больше бередит душевные раны и обостряет боль.
Силантий молчал несколько минут, затем тяжело вздохнул и заговорил:
– Покуда ты в церкви занят был, батюшка, я решил в твою избу войти, чтобы Евдокию повидать. А тут…
Он всхлипнул и замолчал.
– Продолжай, говори, Силантий? – насторожился иерей. – Выговорись, облегчи душу.
– Я зашёл, а там… – Силантий кивнул в сторону крыльца и продолжил: – Там Евдокия в себя пришла. Глазоньки открыла, меня увидела и сызнова в беспамятство ушла.
– Да, поспешил ты со своим появлением, Силантий, очень поспешил, – вздохнул, глядя на дом, иерей. – Евдокия не видела тебя раньше, а как увидела, то… Но не казни себя понапрасну. Нет в этом случае твоей вины. А Евдокия… Она уже два раза приходила в себя и возвращалась в бессознание. Доктор сказал, что при её болезни так быть должно.
– Старуха выходила и сказала, что всё в порядке с ней, спит Евдокия, – шмыгнув носом, сказал Силантий.
– Вот видишь, – ободряюще улыбнулся иерей, – а ты чего в таком разе себя казнишь?
– Обидно мне, батюшка, ох как обидно! – всхлипнул Силантий. – Почему меня Бог эдак наказал? За что? Уж лучше бы я без рук остался или бы без ног, но с лицом целым. На кого я похож? На оборотня? На вурдалака? На демона? А быть может, на самого Сатану, врага рода человеческого? Устал я
