Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет
Помощник Менелая поднялся на мостик.
— Вы думаете, они нападут на нас?
— Это будет глупо и бесполезно, мы будем вынуждены перебить заложников.
— Но тогда мы лишимся своего главного преимущества.
— Прежде чем мы доберемся до моря, мы убьем многих египтян. Но они не подвергнут опасности жизнь своих соотечественников. На рассвете я заберу Елену, и мы вернемся домой.
— Мне жаль покидать эту страну.
— Ты что, рехнулся?
— Разве нам не жилось бы счастливо и мирно в Мемфисе?
— Мы родились для того, чтобы бороться. А не для того, чтобы предаваться лени.
— А если вас тоже убьют?
— Мой меч еще при мне. Когда Елена ко мне вернется, все поймут, что моя власть неоспорима.
Рамзес отобрал тридцать лучших пловцов. А Сетау показал, как нужно открывать мешок, чтобы змея не укусила раньше времени. Лица добровольцев были напряженными. Правитель обратился к ним с короткой речью. Слова Рамзеса и спокойная мудрость Сетау внушили отряду уверенность в победе.
Рамзес жалел о том, что вынужден скрывать свое участие в этом деле от супруги и матери. Но ни та, ни другая не допустили бы такого безумия. Он должен взять на себя всю ответственность за этот штурм. Если судьба решила дать младшему сыну Сети шанс получить верховную власть, то она и позволит ему успешно пройти это испытание.
Сетау тихо разговаривал с лежащими в мешках змеями и тем самым успокаивал их. От Лотос он узнал о звуках, ничего не значащих для людей, но убедительных для таинственного слуха пресмыкающихся.
Когда Сетау убедился в готовности отряда, вся группа отправилась к Нилу. Солдаты зашли в воду недалеко от главной пристани так, чтобы греческие наблюдатели не увидели их.
Сетау тронул за руку Рамзеса.
— Подожди… Посмотри, по-моему, корабль Менелая отдает швартовы.
Заклинатель змей был прав.
— Оставайтесь здесь.
Рамзес бросил мешок с песчаными змеями и побежал к причалу. Серебристый свет луны освещал нос корабля Менелая, на котором царь Лакедемона прятал Елену.
— Менелай! — закричал Рамзес.
Царь Лакедемона, одетый в роскошный панцирь, с поясом, украшенным золотыми пряжками, узнал правителя.
— Рамзес! Ты пришел мне пожелать счастливого пути? Послушай, Елена любит мужа и отныне предана ему. Вернувшись ко мне, она проявила разумность. В Лакедемоне она будет самой счастливой среди женщин.
Менелай рассмеялся.
— Освободи заложников!
— Не бойся, я верну их тебе в целости и сохранности.
Держась на приличном расстоянии, Рамзес сопровождал греческий флот на маленьком двухмачтовом корабле. С рассветом воины Менелая подняли крик, ударяя по щитам копьями и мечами.
Повинуясь приказам правителя и Великой Супруги Фараона, египетский флот не препятствовал царю Лакедемона плыть в Средиземное море. Менелай мог свободно отправиться на север.
Сначала Рамзес подумал, что его одурачили, и Менелай собрался убить заложников. Но греки спустили лодку на воду, и узники перебрались в нее по веревочной лестнице. Люди гребли веслами и удалялись быстро, насколько возможно, от плавучей тюрьмы.
Белокурая Елена, одетая в пурпурный плащ, голова которой была покрыта белым платком, а шея украшена золотым колье, созерцала с кормы судна Египет. На ее долю выпало несколько месяцев счастья в этой стране, где она надеялась избегнуть участи, к которой принуждал ее Менелай.
Когда заложники оказались вне досягаемости греческих луков, Елена открыла аметистовый перстень, который носила на правой руке, и выпила яд, похищенный из лаборатории Мемфиса. Она решилась на этот шаг, потому что не желала стать рабыней и кончить свои дни побежденной и угнетенной в гинекее Менелая. Обманщик Менелай, победитель Троянской войны, принесший Лакедемону только смерть, навсегда остался для нее презренным посмешищем.
Каким ярким было летнее египетское солнце! Как Елена мечтала потерять белизну кожи и приобрести смуглый цвет лица цветущих телом и душой красавиц-египтянок, свободных в своем праве любить!
Склонив голову на плечо, с широко открытыми глазами, созерцающими голубое небо, она медленно опустилась на палубу.
Глава 9
Молодой посол Аша вернулся в Мемфис после короткой поездки в Южную Сирию, где он выполнял приказ верховного сановника. Траур длился уже сорок дней. На следующий день Туйя, Рамзес, Нефертари и главные лица страны собрались отправиться в Фивы, где должно было состояться погребение мумии Сети и коронование новой супружеской пары.
Единственный сын богатой семьи, воспитанный, элегантный, с удлиненным и утонченным лицом, ухоженными маленькими усиками, глазами, светящимися живым умом, с околдовывающим и иногда пренебрежительным голосом, Аша был соучеником и довольно близким другом Рамзеса.
Владея многими языками, еще будучи молодым, он страстно обожал путешествия, изучал обычаи других народов и дипломатическое дело. Взлет его карьеры был молниеносным, благодаря головокружительным успехам, которые удивили даже опытных чиновников. В двадцать три года он считался одним из лучших знатоков Азии: деловой, разумный и проницательный в разрешении проблем, считающихся для многих загадкой. А безопасность Египта зависела от правильной оценки намерений главного врага — Хеттской империи.
Приехав с донесением к Меба, Аша увидел его расстроенным. Верховный сановник обошелся несколькими пустыми фразами и посоветовал ему без промедления попросить аудиенции у Рамзеса, желающего встретиться по очереди со всеми высшими чиновниками.
Сначала Аша встретился с личным писцом правителя Амени. Молодые люди похвалили друг друга.
— Ты не поправился ни на грамм, — сказал Аша.
— А ты, как всегда, одет по последней моде в роскошную тунику.
— Это один из моих многочисленных пороков. Как давно мы учились вместе! Но я рад видеть тебя на этом посту.
— Я поклялся быть преданным Рамзесу и не изменю своей клятве.
— Ты сделал правильный выбор, Амени. И если богам будет угодно, Рамзес будет скоро коронован.
— Богам это будет угодно. Знаешь ли ты, что ему удалось избежать покушения, совершенного лазутчиками греческого царя.
— Менелая?
— Царек мошенников, у которого нет будущего.
— Мошенник, это точно! Он взял заложников и угрожал уничтожить их, если Рамзес не вернет Елену.
— Что сделал Рамзес?
— Он отказался нарушить законы гостеприимства и приготовился к нападению на греков.
— Рискованно.
— А что бы ты предложил на его месте?
— Вести переговоры до победного конца. Но с таким зверем, как Менелай, я думаю, эта задача была бы неразрешимой. Ну и чем кончилось дело?
— Елена покинула дворец и вернулась к мужу, чтобы спасти человеческие жизни. Как только корабль Менелая отправился в море, она наложила на себя руки.
— Величественный жест, но бесполезный.
— Ты всегда такой насмешник?
— Насмехаться над другими, как и над самим собой, весьма способствует развитию ума.
— Значит, смерть Елены тебя не возмущает?
— Избавление от Менелая и его банды — огромное счастье для Египта. Нам нужны союзники со стороны греков.
— Остался Гомер.
— Этот обаятельный старый поэт… Он еще полон воспоминаний о Троянской войне?
— Иногда я имею честь служить ему писарем. Часто его стихи трагичны, но не лишены благородства.
— Любовь к писаниям и писателям погубит тебя, Амени! А какой же ты пост займешь в новом правительстве Рамзеса?
— Я не знаю… То, чем я занимаюсь, просто замечательно.
— Ты заслуживаешь лучшего.
— А на что надеешься ты?
— В первую очередь — как можно быстрее увидеть Рамзеса.
— А новости обнадеживающие?
— Я расскажу их только самому правителю.
Амени покраснел.
— Извини меня; ты найдешь его у конюшен. Он тебя примет.
Преобразившийся Рамзес удивил Аша. Гордый и уверенный в себе, будущий повелитель Египта управлял колесницей с исключительной ловкостью, делая очень сложные упражнения, на которые старый конюх смотрел, разинув рот.
Статный юноша стал атлетом с гибкой и мощной мускулатурой и властной походкой фараона. Однако Аша заметил чрезмерные пылкость и возбуждение в поведении Рамзеса. Как можно охранять человека, энергия которого казалась неисчерпаемой?
Как только Рамзес заметил друга, он тут же покинул колесницу. Лошади сразу же остановились неподалеку от молодого посла, новая туника которого немедленно покрылась слоем пыли.
— Сожалею, Аша! Этим молодым боевым коням еще чужда дисциплина.
Рамзес спрыгнул на землю, позвал двоих конюхов, занимающихся лошадьми, и обнял Аша за плечи.
— Эта проклятая Азия еще существует?
— Боюсь, что да, Ваше Величество.
— Ваше Величество? Я еще не Фараон!
