Шапи Казиев - Крах тирана
Шах уже ничему не удивлялся. Он даже улыбнулся, представив себе, как над головой Шахмана, обещавшего склонить у победоносного стремени мирозавоевателя все племена Дагестана, вознесется карающая секира палача. – Приведите его, – велел Надир.
Шахман предстал перед падишахом в самом жалком виде. От былой значительности у него остался только халат с клеймом падишаха.
– Ты знаешь, что тебя ждет? – спросил Надир-шах, не дослушав оправдания Шахмана.
– Ты можешь меня казнить, – ответил Шахман. – Но если милость великого падишаха снизойдет до моей несчастной судьбы, я смогу оказать вашему величеству важную услугу.
– Важную услугу? – расхохотался Надир-шах.
– Горцев можно победить, – сказал Шахман, – только если раздавить оставшиеся свободными общества и Хунзахского хана.
– Тех, кто укрывал у себя главных бунтовщиков?
– Они и сами – первые бунтовщики, – отвечал Шахман. – А пока они остаются свободными, твоя власть в Дагестане не будет твердой.
– А у тебя ее и вовсе не будет, – усмехнулся Надир-шах. – Все говорят, что нужно сделать, и никто не говорит – как. А может, они-то тебя и подослали? Может, ты надеешься заманить мои войска в ловушку, в горные чащобы, чтобы их там засыпали камнями? Говори!
Дожидаясь аудиенции, Шахман видел и холм из отрубленных голов, и истязания воинов, а потому мысленно уже расстался с жизнью и говорил напоследок то, что думал:
– Горцев можно одолеть, если войти в горы с двух сторон и сомкнуть клещи в Хунзахе.
– С двух сторон? – задумался Надир-шах. – Разве второй путь не так же опасен, как первый?
– В горных хребтах есть удобные проходы, – сказал Шахман. – И я их знаю.
Ему теперь было все равно, кто победит. Если верх возьмет Надир-шах, то Шахман отомстит за свой позор. Если победят горцы, то он отомстит Надиру за все унижения, а горцам скажет, что это он завлек каджаров в горы на неминуемую гибель.
– Удались, – приказал Надир-шах, не ответив на предложения Шахмана. – Твою судьбу я решу позже.
Шахман поклонился и, пятясь, покинул тронный зал.
Надир-шах не узнал от Шахмана ничего нового. Он давно уже размышлял над тем, как войти в горы и окружить самые опасные общества. А Кази-Кумухского и Хунзахского ханов нужно было разбить в первую очередь. Но если в горах действительно есть удобные проходы, как Хайберский проход на пути в Индию, и если они к тому же открыты, то слова Шахмана могли иметь смысл.
Несмотря на последнюю неудачу, армия Надир-шаха была все еще велика и сильна и вполне могла обрушиться на горцев с двух сторон, чтобы сомкнуть смертельные клещи там, куда еще не ст упала нога каджаров – в высокогорной Аварии, остававшейся по-прежнему свободной и ни от кого не зависимой.
Отпустив Шахмана, Надир-шах велел созвать военный совет. Война с горцами была неизбежна, и нужно было начинать ее как можно скорее, пока армией падишаха не овладела неуверенность после недавних событий.
За лучшими военачальниками были посланы вестовые, канцелярии было приказано составить карту Дагестана, собрав для этого все имевшиеся сведения и еще раз допросив лазутчиков.
Затем были призваны придворные астрологи и прорицатели. Им надлежало исчислить день и час начала победоносного похода.
Получив великое повеление, они преисполнились рвения и основательно взялись за дело. В ход пошли подзорные трубы, астролябии с семью сферами, градусы небосвода и прочие премудрости. Прорицатели заново составили гороскоп Надир-шаха, применили к нему исчисления астрологов, прочли над ними молитвы и заклинания. После чего главный астролог торжественно представил Надир-шаху свое заключение. Оно гласило, что поход будет удачным, враги будут обращены в прах, а слава Надир-шаха покроет всю землю и повергнет в трепет владык остальных держав. Что же касается дня и часа начала похода, то здесь необходимо было дождаться, когда луна полностью округлится, а на утреннем небосводе засияет звезда удачи. Впрочем, должно это было случиться очень скоро, так что приготовления к походу уже можно было начинать.
Надир-шах не очень полагался на своих звездочетов, но верил в свое небесное предназначение, а еще больше – в силу персидского войска и в щит, украшенный свидетельствами его побед. Но дело предстояло большое и трудное, и он решил дождаться счастливого часа. К тому же не все командиры еще прибыли на военный совет.
Но было еще одно, несравненно более важное дело – его невольница Фируза, так и не принявшая новое имя. Он сделает ее своим талисманом, который откроет ему недоступные горы. Ее любовь откроет ему путь к новым победам. Он достаточно ждал, чтобы она, наконец, поняла, с кем имеет дело. И если властелин мира готов сделать ее властительницей своего сердца, она не сможет устоять. Пусть она не захотела стать его наложницей, хотя это было мечтой самых знатных красавиц, но стать женой великого падишаха – это честь, которой не посмели бы пренебречь даже принцессы из домов великих монархов.
В воспаленном воображении Надир-шаха Фируза представлялась олицетворением гордого и непокорного народа. Ему казалось, что, женившись на Фирузе, в приданное за ней он получит весь Дагестан.
Глава 66
Известие о том, что Надир-шах собирается навестить свой гарем в новом дворце, привело евнуха Лала-баши в ужас. Посыльный сообщил ему также, что повелитель желает уединиться с Фирузой, она должна быть готова к его визиту так, как никогда раньше.
– Как никогда раньше! – повторял Лала-баши в холодном поту. – Эта своенравная дикарка, которую давно следовало удавить! Или позволить ему, многоопытному Лала-баши, вышколить ее своими способами!
Что будет, если Фируза не перестанет упрямиться, если хоть чем-то огорчит великого падишаха, Лала-баши не решался даже представить. Ему легче было самому расстаться с жизнью, утопиться в море, чем ждать, когда за него примутся шахские насакчи со своими палками и скребницами…
В отчаянии Лала-баши бросился к Фирузе, умоляя ее не упрямиться, уступить великому падишаху и не обращать его гнев на несчастного евнуха, который столько о ней заботился. Но Фируза не удостоила его ответом, она даже не оторвалась от окна, откуда смотрела на родные горы.
Призывая кары на голову строптивицы и милость всевышнего к несчастному евнуху, Лала-баши отправился в чайхану, чтобы хоть на время забыться в пьянящем дыме кальяна.
– Что вас так печалит, мой господин? – участливо спросил чайханщик, раскуривая для евнуха кальян.
Лала-баши затянулся сладковатым дымом и, позабыв об осторожности, выложил чайханщику все свои опасения.
– Вашей беде легко помочь, – улыбнулся чайханщик.
– О несчастный! – воскликнул Лала-баши, отрываясь от мундштука. – Понимаешь ли ты, что говоришь? Эта несносная девчонка портит мне весь гарем. Другие только и делают, что украшают себя нарядами и драгоценностями, красят хной руки и ноги, переводят горы басмы, сурьмы, румян, белил и редчайших благовоний, нежатся в хамамах, умащивают свои тела драгоценными бальзамами и колотят служанок за каждый неверный завиток своих волос. Они наслаждаются кальянами с тончайшими ароматами, пьют нежное вино и играют в такие игры, что евнух и тот сделается обычным мужчиной. А как они умеют ласкать свои лютни, какие песни поют – даже у меня в душе будто розы расцветают. А эта строптивица только сплетает и расплетает свою косу, будто в гареме больше нечего делать!
На это чайханщик понятливо кивал и заверял главного евнуха:
– Мне доводилось усмирять и не таких непокорных кобылиц.
– Я наполню золотом твой тюрбан, если ты говоришь правду, – схватил его за плечи Лала-баши.
– Доверьтесь мне, мой господин, – отвечал чайханщик, – и ваша упрямица сделается нежнее шелка и покорнее ручной лани.
– Говори же! – торопил его Лала-баши, вкладывая ему в руки горсть золотых монет. – Пусть это будет задатком!
– Я приготовлю волшебное средство, а вы вольете его в лимонную воду, которую пьет эта непокорная красавица, – сказал чайханщик, пряча золото.
– Я сам знаю множество таких средств, – усомнился Лала-баши. – Но они действуют лишь некоторое время, и нрав от этого не меняется.
– Это особое средство, – убеждал его чайханщик. – Меня научили этому в гареме, где я раньше служил.
– А если не поможет? – все еще не верил Лала-баши.
– Ручаюсь свой головой, – отвечал чайханщик. – Но средство это стоит дорого.
Лала-баши дал ему еще золота и в придачу свое кольцо с огромным изумрудом.
– Этого хватит?
– Вполне, – кивнул чайханщик, пряча сокровища. – А теперь спокойно курите кальян, пока я не вернусь. Этот колдун живет не близко и всего боится. Но думаю, что через пару часов волшебное зелье будет у вас.
Чайханщик явился даже раньше, чем обещал. Но был он вовсе не у загадочного колдуна, а ходил к своему тайнику под старым грушевым деревом у Дербентской стены. Там он прятал свои деньги, и теперь его тайник значительно пополнился.
