Повесть о самурае - Дмитрий Иванович Богуцкий
– В вашем положении, – пропыхтел Юи, – это крайне расточительно. Берегите силы, поговорим потом.
Спускаясь с горы с раненым на руках, Юи еще успел подумать, что именно одна из ветвей могущественного рода Сатаке, принявшая христианство более ста лет назад, как раз ответственна за это едва подавленное восстание.
А еще у крайне хорошо воспитанного молодого человека не было с собой в дорогу вообще ничего. Даже мечей.
Это странно.
* * *
Постоялый двор был заброшен, видимо, в связи с войной. Ночь уже накрыла опустевшее селение, когда они достигли его. Ворота двора были сиротливо распахнуты.
– Тут должны быть люди, – пропыхтел Юи. – Давайте внутрь.
Он внес господина Сатаке в отодвинутые двери и положил на расстеленный Хасубэем футон из стенного шкафа.
– Я разожгу огонь, – проскрипел Юи, тяжело разгибаясь. – Ох.
На постоялом дворе было безлюдно. Ни постояльцев, ни хозяев. Юи нашел на кухне наколотой для растопки щепы и разжег огонь в очаге. Набрал в закопченный чайник воды и повесил его над огнем на крюк в виде изогнувшегося карпа. Из главной комнаты, где устроили господина Сатаке, появился Хасубэй, раскрыл свой изодранный зонт и поставил его на пол сохнуть.
– Я его укрыл, – тихо прошептал Хасубэй. – Спит.
Юи сидел у очага, подкладывал щепу в огонь и понемногу отогревался. Хасубэй снял со спины свой ящик, поставил напротив, сел на него и тоже протянул руки к огню. Юи вспомнил сегодняшнее сожжение – там, на холодных вершинах, за облаками, и хмуро нахохлился.
– Значит, идете на побережье?
– Да.
– Что-то вы налегке, – безразлично заметил Юи, задумчиво пересыпая коричневый неошкуренный рис пополам с гречихой из глубокой плошки в котелок. Так, что ли, сварить?
– Спешили очень, – ответил Хасубэй.
– А что за спешка?
– Семейные дела, – тихо улыбнулся Хасубэй. – Господин сам скажет, если изволит.
Юи только покивал, соглашаясь:
– А эти семейные дела военные заставы ниже по дороге вам пройти же не помешают, не так ли?
Хасубэй ненадолго задумался:
– Если один приятный молодой господин и в дальнейшем не оставит нас своим попечением… Род Сатаке, несмотря ни на что, богат и знатен. А мой господин, я вижу, в вас заинтересован. Вы можете быть уверены…
Юи только громко фыркнул:
– Я не уверен, что нуждаюсь в вашей благодарности. Я только помог путникам в беде. Так уж вышло, что я не могу иметь ничего общего с вашими гонителями. А моя война уже кончилась.
Хасубэй только вздохнул:
– Наша тоже.
Юи бросил острый взгляд на уставшего старика:
– Зачем вообще начали?
Хасубэй молча смотрел в огонь:
– Это очень длинная история. Длинная и печальная. Я бы хотел сделать из этого пьесу. Когда-нибудь потом. Слепая вера в идеал, ослепительная мечта, беспочвенная надежда и жестокий самообман. А потом кровь, голод, огонь и пепел. И вина.
Юи молчал. Рис уже закипал в котелке, и требовалось снять всплывшую мутную пену.
Хасубэй встал с ящика, открыл его и вытащил на свет деревянную куклу в половину себя ростом. Юи с удивлением наблюдал за ним.
– Это мое искусство. Бунраку, – улыбнулся Хасубэй. – Куклы. И театр кукол. Так я попал господину на глаза, и уже четыре года я с ним. Господина привлекает все необычное. В последние события-то он ввязался именно из-за их необычности. Его бесполезно останавливать. Его даже копье не остановило.
– Да. Я видел, – усмехнулся Юи.
Кукла в руках Хасубэя шевельнулась, напугав не ожидавшего ничего подобного Юи, – он не заметил, как старик это сделал. Кукла повернула голову и открыла резные глаза. Шевельнула руками, оттолкнулась, села на край ящика очень по-человечески, копируя позу самого Юи, скрестив ноги.
Старик Хасубэй повел над куклой рукой с натянутыми нитями, и кукла, сложив руки на груди, совершила низкий изящный поклон.
– О-о-о! – восхитился Юи, негромко постучав себя по колену. Это действительно было удивительно – нитей в полутьме почти не было видно. – Отличная работа!
– У нее еще нет роли, – сказал Хасубэй. – Я еще не решил, кем она будет. Может, принцессой. Может, воином. – Хасубэй подмигнул Юи. – Ее судьба еще не решена. Она может оказаться кем угодно.
– Серьезное решение, – согласился Юи. – Наверняка это определит чью-то карму.
– Или введет в смертный грех, – вздохнул старик-кукловод, убирая потерявшую жизнь куклу в ящик. – Давайте ужинать и спать. Я накормлю господина.
* * *
А с утра во дворе постоялого двора их уже терпеливо поджидали.
* * *
Последние мгновения перед пробуждением Юи были полны интереса и напряжения – а проснется ли он живым? Проснулся.
Господин Сатаке уже встал, сменил повязку на ране и изволил откушать тем, что подал ему Хасубэй. Теперь господин ухаживал за маленькой сосной в горшке с надписью черными чернилами «Долголетие» на красной керамике, обитавшей до того в почти бездонном ящике Хасубэя.
– В прежние времена господин чашкой риса принимал на службу новых вассалов, – встретил Юи господин Сатаке со вполне бодрым видом, откладывая маленькие ножницы, которыми подрезал ветви деревца. – Нынче же вы спасаете мне жизнь, я ем ваш рис, пусть и пополам с листьями, и даже не знаю, уместно ли предлагать вам службу у меня в таких обстоятельствах.
Юи молча сел напротив господина Сатаке, собрал остатки риса в свою деревянную чашку и начал есть. Господин Сатаке терпеливо ждал.
– Не припомню, – пробормотал Юи, – чтобы верность принимали в обмен за нечто столь же незначительное.
– Потрясающее начало, если мне будет позволено вставить, – произнес Хасубэй, наливая чай, точнее, просто горячую воду в чашку господина. Господин Сатаке улыбнулся той половиной лица, что была обращена к старику. Глаза его, сосредоточенные на Юи, оставались серьезны и холодны.
И Юи решился:
– Я человек без особых умений, едва ли могу достойно писать и слагать стихи, знаю счет в приличных пределах, немного знаю, как вести домашние и торговые дела. Я склонен следовать конфуцианским добродетелям. Я и моя семья в десяти поколениях принадлежит к секте Чистой Земли, и я рассчитываю придерживаться прежних взглядов на верования.
– Честно, – отметил господин Сатаке. – Искренне. Скромно. Не вассал, а сокровищница добродетелей. Я обещаю вам награду и доход в пятнадцать коку по возвращении в наш удел. Веру предков следует чтить – так же как это делает ваш господин уже в течение ста лет. А вашим достоинствам я найду должное применение. Скажите нам ваше имя, мой вассал.
– Мне хочется вам верить, – произнес Юи. – Но я привык рассчитывать лишь на то, что действительно знаю. Со временем мне, видимо, придется во всем убедиться самому и понести наказание за эту дерзость. Но пока давайте обойдемся
