Семь престолов - Маттео Струкул
— Согласен, ваша светлость. Однако мой государь не хотел бы так поспешно вступать в схватку: всего несколько лет назад он наконец завоевал Неаполь после двадцати лет непрерывных сражений. Думаю, вы понимаете, почему король не жаждет новых битв. Он предпочел бы направить силы на укрепление своего положения.
— Разве Альфонсо Великодушный не нацелился на Миланское герцогство?
— Было время, когда благодаря дружбе с Филиппо Марией Висконти это казалось уже решенным делом: Милан по праву должен был войти в состав Арагонского королевства. Однако с крепостной стены замка Порта-Джовиа я собственными глазами видел, как горожане реагировали на одну только мысль об этом.
— И как же? — спросил дож.
— Они были в ярости. Настолько, что мне и моим людям пришлось покинуть замок.
— Понимаю вас.
— А раз так, то вы наверняка отлично понимаете, почему на данный момент мой король не намерен открыто выступать против Золотой Амброзианской республики. Я не отрицаю возможности союза с Венецией, напротив, но Альфонсо Арагонский хотел бы действовать постепенно.
Дож тяжело вздохнул: разговор шел совсем не так, как он надеялся.
— Как вы думаете, ваш король согласился бы на встречу на нейтральной территории?
— Что вы имеете в виду?
— В замке хорошего друга. В Ферраре, при дворе Леонелло д’Эсте.
— Мне кажется, это отличная мысль.
— Тогда буду надеяться, что заключение союза между нами лишь отложено на время.
— Я уверен, что так и есть, ваша светлость, — подтвердил дон Рафаэль.
— Договорились, — сказал дож, вставая. — Вы настоящий воин. В знак положительного завершения нашей встречи позвольте вручить вам подарок. — Франческо Фоскари кивнул своему советнику, и тот подошел к дону Рафаэлю, неся в руках меч с корзинчатой гардой невероятно тонкой работы. — Это скьявона, изготовленная мастерами-оружейниками из Беллуно. Уверен, вы сможете оценить вес и балансировку, делающие орудие поистине уникальным.
При виде великолепного меча у дона Рафаэля, любившего оружие больше всего на свете, загорелись глаза. Достав скья-вону из ножен, он поразился идеальному блеску лезвия. Меч был довольно тяжелым и требовал силы и решительности в обращении с ним.
Дон Рафаэль вернул оружие в ножны и встал на одно колено...
— Ваша светлость, я глубоко признателен вам за оказанную честь и великолепный дар. Я найду ему достойное применение, — с улыбкой добавил он.
— Замечательно. Надеюсь, наша встреча станет началом плодотворного пути. Чтобы еще немного поспособствовать этому, возьмите, пожалуйста, подарок и для короля. — С этими словами Франческо Фоскари передал дону Рафаэлю изящную шкатулку из лакированного дерева. — Внутри браслет из венецианских жемчужин золотого и красного цвета.
— Ваша светлость, король будет очень рад.
— Хорошо, — ответил дож. — Что же, друг мой, надеюсь скоро увидеть вас вновь. Передайте королю, что Венеция с нетерпением ждет встречи с ним в Ферраре.
— Обязательно.
— А теперь ступайте, вам предстоит долгий путь, — сказал Франческо Фоскари.
1448
ГЛАВА 71
НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Венецианская республика, Риволътелла-делъ-Гарда
Франческо Сфорца проскакал немало миль по долинам Ломбардии, покрытым пеплом и золой. Деревни стояли разграбленные, дома превратились в руины. Вот они, истинные последствия войны, пусть даже победителем в ней оказался он сам. Впрочем, этого все равно было мало. Несмотря на победу при Караваджо месяц назад, Сфорца никак не мог окончательно одолеть венецианцев. Теперь же эти продажные торговцы предложили ему встретиться и поговорить. Похоже, они желали мира или хотя бы перемирия.
И вот Франческо двинулся в многочасовой путь. Рядом с ним скакали неизменные Браччо Спеццато и Пьер Бруно-ро. Копыта их уставших, взмыленных лошадей глухо стучали по утоптанной дороге. Лил дождь, насыщенный пеплом пожарищ. Холодный октябрьский ветер завывал в вечерних сумерках. Сфорце не терпелось добраться до места встречи. Путники въехали в Ривольтеллу-дель-Гарда и направились в сторону церкви Святого Власия, а Франческо все думал, до какой же степени безумия они дошли.
Он больше не мог продолжать бесконечную череду предательств и переходов из одного лагеря в другой. Капитану постоянно приходилось брать на себя обязательства, зная, что не пройдет и года, как он окажется на другой стороне и будет вынужден сражаться с тем, кто еще недавно был его союзником. Что это за война? Куда катится мир? Солдаты идут на смерть из-за тщеславия жадных суверенов, которые боятся запачкать свои роскошные наряды на поле боя и поручают всю грязную работу кондотьерам. Ради исполнения чужих честолюбивых желаний отважные воины — такие как Пиччинино, Малатеста, Гонзага, Коллеони — должны рисковать жизнью, предавать свои принципы, идеалы, убеждения. Конечно, иногда им удается получить деньги и земли, но многие ли могут потом насладиться заработанным достатком? Сам Сфорца уже не юнец, вино и женщины не радуют его так, как раньше. Ему хочется мира не меньше, чем венецианцам, однако война далека от завершения. Франческо хорошо представлял, что именно ему предложат на этой встрече: перейти на сторону Венеции и помочь ей завоевать Милан.
«Завоевать». Сфорца ненавидел это слово. Как будто мало всей пролитой крови, бессчетных ран, шрамов по всему телу, перенесенных оскорблений, поражений и побед, чтобы доказать миру собственную воинскую доблесть. И все же судьба не давала ему овладеть Миланом. Сначала его новые наниматели хотели выжать из кондотьера все соки, ничего не давая взамен. А теперь, если он захватит власть, его нарекут предателем. Значит, впереди новые сражения, борьба, смерть, засады, огонь, страдания.
Как же все это надоело!
Изводя себя мрачными мыслями, Сфорца и не заметил, как подъехал ко входу в церковь. Франческо спешился, как и его верные помощники, и приказал солдатам наблюдать за площадью. Затем в сопровождении Браччо Спеццато и Пьера Бру-норо вошел внутрь.
* * *
Никколо Барбо ждал около алтаря. Он слышал, что Сфорца — крупный мужчина, высокий, широкоплечий, с твердым взглядом, а потому узнал капитана, едва тот вошел в церковь. Слухи не лгали: человек, которого увидел Барбо, полностью соответствовал своему описанию.
Барбо дождался, пока Франческо подойдет ближе, и сдержанно поприветствовал его кивком. Венецианец не знал, чего ждать от этой встречи, а Сфорца вместе со своими двумя помощниками имел если и не воинственный, то точно не дружелюбный вид.
