Над Нейвой рекою идем эскадроном - Олег Анатольевич Немытов
– … вот какое дело получается, подпоручик! – начал комендант района после того, как Кубрович вошел и отдал честь. – Приказ новый о мобилизации пришёл! Всех нестроевых требуют на перекомиссию и отправляют на фронт. Вон и поручик Абрамов уезжает завтра, даже батя-купец не спас! Так что готовься завтра ехать в Верхотурье на перекомиссию.
Подпоручик часто заморгал глазами. Не то чтобы он, люто ненавидевший большевиков, наотрез не хотел воевать или был готов стать дезертиром. Но нога продолжала ныть и наступать на неё было больно, особенно когда он переусердствует в ходьбе. А куда его могут послать? В пехоте с такой ногой он много не навоюет, в кавалерию – тоже вряд ли… Тогда опять в нестроевую роту, чистить нужники и жить с солдатами, такими же запасниками, какие его избили – просто так, за то, что он уговаривал их разойтись с митинга! Так их он ненавидел не меньше большевиков…
– Впрочем, есть вариант! Тут банда на днях объявилась, нужно бы её если не разгромить, так хоть отогнать с нашей территории! Соберём отряд из того, что у нас осталось! И ты с ним выступишь и немного погоняешь бандитов, может, кого и в плен возьмёшь. К награде представят, уж поощрение точно обещаю!
– А, вот оно в чём дело! Вам самим неохота, так хотите, чтоб я ваши проблемы решал, господин поручик, так, что ли? – вспыхнув, спросил Кубрович.
– Владислав, не хочется нам с тобой расставаться, как-никак сработались! Хотим, чтобы тебя оставили для пользы службы, но раз так считаешь, делай как хочешь! Собирайся тогда – и завтра в Верхотурье, у меня есть приказ, могу вручить тебе копию, если хочешь! Приказ, где русским языком сказано всем свободным офицерам, строевым и нестроевым, явиться для отправки в действующую армию!
Это был не блеф. У Иванова действительно был такой приказ, и он велел Лампенену вручить подпоручику копию, а потом протянул ему стакан воды.
– И что, я с этим сбродом буду гоняться за другим сбродом? – неохотно примиряясь со своей участью, спросил Кубрович.
– Да нет же! Из комендантской команды дадим тебе фельдфебеля, пару юнкеров, к тому же тебе навстречу должен будет выступить один из батальонов штурмовой бригады, расквартированной в Ирбите.
– Зачем для этой сволочи батальон гнать, и роты бы хватило! – буркнул подпоручик.
– Кстати, я пытался связаться с Ирбитом! Нет связи! – встрял в разговор дотошный прапорщик Лампенен.
Таланкин и Иванов зло переглянулись: стало понятно, что координация военных действий между Ирбитом и Алапаевском была нарушена. А связь со штурмовой бригадой необходимо было наладить, пока подпоручик готовит отряд к выступлению. Евгений тоном, не терпящим возражений, приказал Лампенену немедленно поездом выехать в Егоршино и оттуда держать связь с Ирбитом.
Таким образом, отряд Кубровича выступил только в тот момент, когда партизаны Федорахина отдыхали в Монастырском. По дороге мобилизовали с собой дружины самоохраны и, нигде не останавливаясь, двигались к Монастырскому, где и сделали привал. Заодно и узнали о ночевавших там красных. Узнав о том, что они двинулись на Бобровку и Первуново, Владислав отправил троих всадников в обход этой дороги, через Костино в Голубковское, для координации. Из Алапаевска ему по налаженной вновь связи сообщили, что две роты штурмовой бригады выступают и через час-другой должны прибыть в Голубковское.
* * *
После того как вернувшиеся с заставы партизаны сообщили о движении противника, Роман Федорахин вновь отослал заставу выдвинуться в его сторону и, приближаясь, с дальнего расстояния обстрелять. Позвал Фёдора:
– Будем готовиться к бою! Помнишь наше отступление по логу[45] от Михалёвой? Туда их заманим и атакуем с трёх сторон. Если что, то оторваться там раз плюнуть!
– Ты командир, тебе и решать. Впрочем, план твой мне нравится. Давай рискнём!
Вскоре опять явилась высланная разведка, сообщив командиру, что белогвардейцы обстреляны и что погнались за ними после огневого контакта во весь опор. К полудню подошли к логу, ведущему от деревни Михалёвой. Сюда же вернулась и разведка, посланная в Голубковское, которая сообщила, что в село прибыли солдаты из Ирбита, около двухсот штыков, с пулемётами, и видели даже одно трёхдюймовое орудие.
«Ясно. Теперь надо ждать два варианта развития событий! Будут ли дожидаться алапаевские каратели ирбитчан, или сами захотят заполучить славу победителей партизан…» – размышлял Роман.
Войдя в лог и пройдя по нему с полверсты, остановились. Роман снова выслал разведку с приказом: если колчаковцы подойдут к логу, снова их обстрелять и уйти на их глазах в сторону углевыжигательного завода. Что разведчики и сделали.
На свою беду алапаевские каратели не захотели дожидаться штурмовиков. Кубрович, узнав, что подмога уже в Голубковском, практически в десяти километрах, решил сам атаковать партизан. В случае чего штурмовики успеют подойти. Но наилучшим вариантом он считал самостоятельно уничтожить этот сброд. И после огневого контакта с разведчиками Романа, оставив обоз с небольшой охраной, повёл свой отряд прямо за маячившей впереди разведкой красных.
Услышав выстрел, Федорахин понял: клюнули!
– Так, Федя! Бери «люську»[46] и заходи им в тыл с полусотней. Я с двадцатью бойцами буду здесь, в засаде. Как только они поравняются с нами – атакую! И ты начинай атаку с тыла! Остальным идти вперёд, маячить в пределах видимости, чтобы беляки вас видели, но чтобы видели только вас и за вами гнались!
И свернув со своими отобранными бойцами в заросли, спешился и стал выжидать. Тем временем отряд Кубровича следовал по пятам уходящей разведки. Его пыл ещё более разгорелся, когда он увидел впереди остальных партизан, продвигающихся своим отрядом. Поглядев в бинокль, подумал: «Что-то не густо их там, человек сорок или пятьдесят…» Это его не насторожило. «А говорили, что с сотню будет! Видимо, у страха глаза велики», – легкомысленно решил подпоручик. На поломанные ветви кустов, оставшиеся на пути следования партизан, Кубрович тоже не обратил особого внимания. Впрочем, он ведь не имел никакого опыта лесной войны с партизанами…
– Ваше благородие! Тут кусты поломаны и трава помята, как будто туда конные свернули, – успел сказать догнавший Кубровича фельдфебель комендантской роты.
И в это время грянул залп! Фельдфебель, раскинув руки, вылетел из седла. Ещё несколько человек упали с коней на вязкий мох.
– На коней, быстро! – вскакивая, крикнул Роман.
И его небольшая лава с фланга вылетела на просеку, идущую по логу. Раздались уже нестройные отдельные выстрелы и звон шашек. Роман устремился к на мгновение растерявшемуся офицеру. «Взять живым!» – мелькнуло в мыслях у Романа. Но офицер, сверкнув ненавидящими глазами, выхватил шашку и бросился на Федорахина. Расстояние между
