Охота на Церковь - Наталья Валерьевна Иртенина
– Кто старое помянет, тому глаз вон, – ухмыльнулся Старухин.
– Если я забуду твое старое, Макар, мне оба моих глаза вышибут. И не только твое, у всех у вас, гавриков, свое старое имеется.
– И у вас, товарищ начальник? – лучезарно, насколько умел, улыбнулся Старухин.
– Не хами, бандитская рожа, – пожурил его Кольцов. – Я с тобой серьезно разговариваю, Макар. Корни всей вражьей агентуры и контрреволюции, с которой мы боремся, они все, холера, в старом. Ты это помни. В том старом мире, который мы в нашей стране в семнадцатом году разрушили до основанья… Но вокруг СССР этот старый мир еще бушует. Еще дергается, как издыхающий зверь, и помирать ему вовсе не хочется.
– Я для вас, товарищ младший лейтенант, еще кое-что припас. Как раз по части старого… От того же информатора из церковников поступили сведения, что в нашем отделе работает крыса. Предатель и шпион.
Кольцов одним глотком влил в себя остывший чай и, поперхнувшись, закашлял. На тотчас побагровевшем лице отразилось недовольное изумление.
– А твой информатор, часом, не обнаглел, а? У меня в отделе все сотрудники проверенные, до исподнего изученные. Клеветы я, Макар, не потерплю, ты меня знаешь.
– А под исподним всех проверяли? Информатор не врет. Я вижу, когда мне врут, а когда нет. Но он сам мало что знает. Вот тут часть допроса насчет того, что он слышал от попа Аристархова о нашей крысе.
Кольцов нетерпеливо схватил бумагу и уткнулся в нее с видом раздраженного сварливца, готового выплеснуть в пространство поток возмущенного брюзжания. Но по мере чтения гнев сменялся глубокой задумчивостью.
– Ни у кого из сотрудников отдела в анкете таких данных нет. Мне неизвестно, чтобы кто-то из них… из вас… воевал на стороне белых… да еще золотопогонником, из офицерья. Холера! Ты прав, Макар. Раз он скрыл свою настоящую биографию, значит, работает не на нас.
– Внедрился по заданию еще во время Гражданской войны. Но в органы устроился не сразу. Сперва запутал и подчистил следы, чтобы ни при каких чистках рядов не вызвать подозрение.
– Ай-яй-яй, – лихорадочно соображал Кольцов, расслабляя воротник гимнастерки. – Как же это мы прохлопали такого зверя, а?
– Шпионы есть в каждом уважающем себя подразделении УГБ НКВД, – утешил его Старухин. – Сами знаете – до самого верха. Странно было бы наоборот – если б лазутчика у нас не оказалось.
– На кого думаешь? – Начальник РО принял деловито-озабоченный вид.
– Соображения имеются, – туманно выразился Старухин. – Но показывать пальцем пока не хочу. Надо присмотреться, понаблюдать.
– Опять прав, – кивнул Кольцов. – Тень на своих товарищей… не наш метод. Попа Аристархова допросил про беспризорника? Надо найти мальчишку. Холера! Какой-то малолетний бандюк знает всех чекистов города как свои пять пальцев. Это куда годится, а?
– Допросил. Этот поп скорее язык себе откусит, чем что-нибудь по делу скажет. Говорит, беспризорников в городе много, а такого не помнит.
– Значит, половим рыбку неводом. Надо поднять милицию на облаву беспризорников. Перетряхнем весь город. А пока отправлю запросы в центр на всех сотрудников…
– И на меня?!
– И на тебя. Вдруг ты бандитом был для маскировки, а? – Кольцов усмехнулся. – Ладно, Макар. Иди работай. Да помалкивай. О предателе в отделе – никому даже намеком.
– Ясно, гражданин начальник.
Старухин дурашливо приложил руку к отсутствующей на голове фуражке.
* * *
Из протокола допроса арестованного Векшина П.И.
«…Вопрос: По какой причине уволились из клуба железнодорожников имени Ленина?
Ответ: Я не увольнялся. Меня выгнали за отказ разучивать с детьми советские песни.
В.: Почему отказывались?
О.: Под советские песни нельзя выработать голос, под них только маршировать.
В.: Свидетельскими показаниями вы изобличаетесь в том, что проводили систематическую антисоветскую агитацию, клеветали на советскую власть и Конституцию. Свидетель Поляков показал: “Гр. Векшин ярый приверженец церкви, озлоблен против советской власти. При перебоях с выдачей зарплаты в райзо Векшин на вопрос сотрудников, когда будут выдавать деньги, издевательски ответил: когда советская власть изволит. О Конституции говорил, что это обман народа”. Признаете свою вину?
О.: Вину свою ни в чем не признаю. Говорил все, как есть. Признаю, что так говорил.
В.: Расскажите о своих связях в церковной среде. С кем из церковников г. Мурома вы знакомы и встречаетесь?
О.: Знаком с церковниками Николо-Набережной церкви, общался с ними только во время церковных служб, когда руководил хором.
В.: Назовите всех.
О.: Игумен Феодорит Кудрявов, благочинный Иоанн Гладилин. Фамилии дьяконов мне неизвестны.
В.: Расскажите о вашей связи с попом Доброславским.
О.: Я знаком с Доброславским с того времени, когда поселился в Муроме. На империалистической войне я воевал в одном полку с его сыном, царским офицером, вместе лежали в госпитале в 1916 году, он умер от ран.
В.: Какие задания вы получали от названных церковников по проведению антисоветской деятельности?
О.: Никаких заданий по антисоветской деятельности я ни от кого не получал.
В.: Вы даете ложные показания. Вам предъявляется обвинение в том, что вы состоите участником церковно-фашистской диверсионно-повстанческой организации, созданной с целью обработки населения г. Мурома в антисоветском духе, вербовки новых членов организации для совершения диверсий, террористических актов на предприятиях промышленности и против руководящих работников г. Мурома, а также для подготовки восстания в тылу в случае войны СССР против буржуазно-фашистских стран. Следствие требует от вас достоверных показаний о вашей контрреволюционной деятельности.
О.: Я не признаю обвинения. Участником церковно-фашистской диверсионно-повстанческой организации я не являюсь и ничего о ней не знаю, контрреволюционной деятельностью не занимался.
В.: Вы намеренно скрываете факты. Следствием установлено, что вместе с попом Доброславским вы организовали антисоветски настроенную боевую группу молодежи школьного возраста для проведения диверсий и террора, обеспечивали ее членов литературой и идеологией. Под видом грабежа кассы райзо вы планировали снабжение боевой группы необходимыми финансовыми средствами. Отвечайте правдиво, без утайки.
О.: Это какая-то ошибка следствия. Организовать с попом Доброславским боевую группу молодежи я не мог и об ограблении кассы райзо ничего не знаю…
Допрос провел старший оперуполномоченный
Муромского РО НКВД Старухин.
2 августа 1937 г.»
16
Полуторка подкатила к торцу больничного здания и затормозила у неприметной двери с надписью «Склад». Перед входом на вынесенном табурете сидел, сгорбясь, человек в не слишком белом халате. Он тщательно загасил недокуренную папиросу о ножку табурета, положил окурок в карман
